Крымскотатарский: язык в изгнании

Ксения Туркова

Крымскотатарский — особый язык постсоветского пространства. У народа, который на нем говорит, есть родная земля, но нет государства. Массовая депортация крымских татар в мае 1944 года нанесла языку огромный ущерб. Как развивался крымскотатарский язык в независимой Украине? И что происходит с ним в последние три года, когда многим семьям снова пришлось покинуть родину? «Громадское на русском»и Ксения Туркова представляют второй материал из цикла «Языки. Независимость».

«Корюшкенъдже!»— прощается у дверей ресторана, где мы записывали интервью, режиссер Ахтем Сеитаблаев. По-крымскотатарски это значит «до встречи». Добрый день, спасибо, пожалуйста, до свидания — все вежливые формулы здесь, в крымскотатарском ресторане, который открыли его друзья, Ахтем произносит на родном языке. А вообще в его жизни и работе сейчас переплелись три языка: украинский, русский и крымскотатарский.

Урок «Родная речь»для Ахтема стал не просто названием на обложке учебника — ему действительно в какой-то момент пришлось учить свой собственный, родной язык. Депортация 18 мая 1944 года стала разрушительной в том числе и для языковой среды: семья Сеитаблаева, как и тысячи других семей, язык частично утратила.

«Язык я понимал всегда, —рассказывает режиссер, — потому что вырос в среде семьи, родственников. Крымские татары старались селиться рядом, это было естественно. После депортации, когда их выбрасывали буквально в поле, они старались держаться за друг друга, так легче было выжить. В детстве в радиусе пятисот метров от нас жили одни родственники. Но детский сад и школа были русскоязычные. Я жил в узбекском городе Янгиюль ( в переводе с это означает «новая дорога»). Этот город был построен политическими заключёнными, и там были и дальневосточное корейцы, и поволжские немцы, и чеченцы. И языком общения между всеми этими этническими группами был русский».

Когда Ахтем Сеитаблаев поступил на актёрский факультет, понял: одного понимания родной речи уже недостаточно. Первый курс набрали в 1989-м году для возрождающегося крымскотатарского театра. И тогда стало ясно: нужно свободно владеть языком.

Свой фильм «Хайтарма»о событиях 1944 года режиссер снимал частично на крымскотатарском. Говорит, если замахнуться на ленту полностью на родном языке, актеров хватит. Правда, сейчас снимает на украинском — о «киборгах», которые защищали Донецкий аэропорт.

«Кстати, очень много слов в украинском языке — это тюркизмы, многое пришло из крымскотатарского языка, —напоминает Ахтем. — Это и тютюн (табак), и бочка, и штаны, и казак, и даже слово хохол. Между крымскими татарами и украинцами было много сложностей, но было очень много светлого: это совместные битвы, это и браки, это и взаимное проникновение культур в разных аспектах».

Реконструкция языка

На лингвистической карте Украины крымскотатарский язык появился в самом начале 90-х. Крымские татары, около 70% которых жили в Узбекистане, стали возвращаться на родину, в Крым. С момента депортации прошло почти полвека. Тогда, 18 мая 1944 года, язык в одночасье лишился всех своих социальных функций, кроме одной —бытовой. А до депортации крымскотатарский использовался в школе (начальной, средней и высшей), на радио, в делопроизводстве, юриспруденции, науке, публицистике, литературе. Вдали от дома оставалось только одно —держаться вместе и общаться. Полвека ссылки нанесли языку огромный ущерб. Он был «изгнан»даже с географической карты Крыма: указом 1945-го года сотни крымскотатарских оригинальных названий, каждое из которых говорило что-то о городе или деревне, были заменены на безликие советские: Плодовые, Ягодные, Солнечные. Это были настоящие топонимические репрессии.

Именно поэтому сейчас многим детям крымских татар приходится, по сути, учить собственный национальный язык.

Свою роль сыграла и аннексия Крыма Россией в 2014 году. В Крымскотатарском культурно-образовательном центре, которым в Киеве руководит Анифе Куртсеитова, до аннексии занимались не более десяти семей. Сейчас детей больше полусотни. И их количество все время растет: после каждой волны задержаний и арестов в Крыму сюда, в Киев, едут новые семьи.

«Насколько тут возможно сохранить язык? Очень сложно, особенно для детей, —признает Анифе. — Моментально теряется среда, моментально теряется окружение. Все дети поменяли школы, у них нет связи с родственниками. Получается, что занятия в нашем центре — это сейчас единственное место, где готовятся сказки, постановки, готовится много мероприятий, и все они проходят на языке. В процессе подготовки у детей возникает та среда, которой им сейчас не хватает”».

Уроки крымскотатарского языка, музыки и танца проходят в киевской школе № 165. Руководство школы открыло двери без лишних вопросов и разрешает проводить столько занятий, сколько нужно центру. Анифе Куртсеитова говорит, что очень за это благодарна. По ее словам, власть много говорит о крымских татарах, но больше внимания и помощи они получают от простых граждан и активистов.

Знакомство с родной речью

«Повторяем дни недели, кто сможет написать на доске?»

Афизе Эмирамзаева, преподаватель крымскотатарского языка, начинает урок. Девочка у доски не может вспомнить, как пишется четверг, ей подсказывает подруга.

«По-моему, вы забыли буквы…»— грустно констатирует Афизе. А дети жалуются, что путаются в кириллице и латинице (сейчас в крымскотатарском используется и то, и другое, а вообще в истории было три вида письменности — арабица до 1928 года, латиница до 1939 года и кириллица, на которую язык перевели 1939-м). Кроме того, у всех детей —разные диалекты. Кто-то из семьи южнобережных крымских татар, кто-то — из семьи северных. Говорят и произносят слова по-разному. Афизе признает: конечно, со всем этим справиться нелегко.

Правда, сама она уверена: диалекты —это богатство крымских татар. В каждом из них —много общего с разными языками. Так что чем больше знаешь диалектов родного языка, тем больше иностранных языков понимаешь.

Сама Афизе преподает еще и в Киевском национальном университете им. Тараса Шевченко. После аннексии здесь открыли специальность «крымскотатарский язык и литература». Подготовить все успели всего за пять месяцев —работу начали сразу после «референдума»в марте. Занятия начались 1 сентября 2014 года. Интересно, что среди студентов оказалось больше не крымских татар, а украинцев, для которых это стало своеобразным актом поддержки.

Материалов для занятий не хватает. Активисты издают журналы, печатают книги, выпускают пособия. В книжных магазинах Киева и других городах Украины нет стендов с литературой на крымскотатарском языке. Хочешь купить журнал, книгу или пособие — обращайся к «сарафанному радио». Но крымские татары не жалуются и ничего не просят. Афизе, напротив, очень радуется тому, что уже есть. Она вспоминает крымскотатарскую пословицу: «Капай-капай —будет озеро».

«Знаете, даже что-то маленькое, даже возможность изучать родной язык — это все равно большой плюс к тому, что я уже знаю. Учителя работают, они душу вкладывают в наши занятия, сценки ставят на крымскотатарском. Родители же не могут постоянно с тобой находиться и дать тебе в полном объеме знание языка. Они могут общаться на родном языке — слава богу, мой отец всегда говорил на родном языке дома. Но это бытовой уровень. Это недостаточный уровень знания. Поэтому ходить на занятия и курсы нужно».

Мечты

О проблеме нехватки материала говорит и Халисе Зинедин — телеведущая, молодая преподавательница из Крыма, сама еще студентка. Халисе тоже переехала в Киев в 2014-м. Знакомая семья попросила заниматься с детьми. А потом к Халисе стали обращаться и взрослые. Халисе сама придумывает уроки, импровизирует, включает в занятия игры. Но всего этого катастрофически не хватает. К тому же, даже из того материала, что уже есть, выбрать сложно: адаптированных пособий и учебников нет. Халисе хочет сама когда-нибудь выпустить сборник крымскотатарских уроков.

На «Радио Свобода»она ведет рубрику «Элифбе»— это совместный проект радио и украинского Министерства информполитики. С некоторых пор ведущая «Элифбе»стала приходить в гости к разным министрам: они участвуют в программе и произносят несколько слов на крымскотатарском. Правда, пока все участники ограничились только выступлением в кадре: ни один продолжить уроки не захотел.

В детстве Халисе не говорила свободно на крымскотатарском —знала лишь отдельные слова и выражения. Перешла на родной язык уже в национальной школе. Сейчас говорит на нем с мамой, родными и друзьями. А еще ведет телевизионные новости на ua.tv.

Один из любимых ресурсов Халисе — фильмы и мультфильмы. Крымскотатарский телеканал ATR в свое время дублировал много популярного кино и мультиков. На крымскотатарском заговорил даже Карлсон, который живет на крыше.

Правда, все переозвученные мультфильмы Халисе уже ученикам показала: больше нечего. Она мечтает перевести на крымскотатарский популярный сериал «Друзья»: по нему было бы легко учить язык. Еще одна мечта —увидеть в книжных магазинах все мировые шедевры, переведенные на крымскотатарский.

Халисе верит, что когда-нибудь так и будет. Ведь одна ее мечта уже сбылась: она стала видеть сны на крымскотатарском и была так счастлива, что не хотела просыпаться.