Зачем Украине справедливый суд над российскими военными преступниками

Как только Вооруженные силы освобождают населенный пункт, на этой территории правоохранители начинают фиксировать военные преступления россиян. По данным Офиса генпрокурора, с начала полномасштабной войны и до 19 марта 2024 года их зарегистрировали уже более 124 тысяч.

Если удается идентифицировать преступника и собрать достаточные доказательства его преступления, он предстает перед украинским судом. Поскольку преступники и правосудие преимущественно разделены линией фронта, Украина широко практикует заочные суды.

«Мы в своей правовой системе ориентируемся на Евросоюз, но на территории Европы со времен Второй мировой не было случаев внешней агрессии, поэтому никто и не беспокоился по решению таких юридических коллизий», — объясняет в разговоре с hromadske судья Черниговского районного суда Владислав Кухта. В 2023 году он проводил судебные процессы над российскими военными, совершившими военные преступления в селе Ягодное.

«США, Британия и другие страны-членки НАТО имеют опыт судов над военнослужащими своих же армий, которые совершали военные преступления на чужих территориях — например, в Афганистане или Ираке.

А вот суды над бойцами вражеских армий обычно проводятся уже после окончания боевых действий. В обоих случаях обвиняемые присутствуют в зале суда. Наша же ситуация другая».

Сейчас в Украине создается новая процедура расследования и судебных разбирательств военных преступлений. С учетом наших обстоятельств эта процедура отвечает требованиям к справедливому судопроизводству.Владислав Кухта, судья Черниговского райсуда

В каких условиях заочный суд становится возможным? Что смущает судей на таких процессах? Есть ли гарантия, что решение заочного суда реально сработает? Кто и зачем защищает подозреваемых российских военных? Детали заочного правосудия над военными преступниками hromadske выясняло у экспертов, уже участвовавших в таких процессах.

Или заочно — или никак?

Воспользуемся примером Ягодного. Военные преступления против его жителей россияне совершили в марте 2022 года. Суд над некоторыми из преступников закончился в марте 2024-го — через 2 года. Свидетельства потерпевших в зале суда были уже не столь подробными, как на момент расследования дела — люди забыли немало подробностей.

«Боевые действия в Украине продолжаются уже два года, и неизвестно, сколько еще будут продолжаться. Если откладывать суд до конца войны — как искажаются воспоминания потерпевших? К тому же не все потерпевшие могут дожить до конца войны. Если не провести суд заочно по горячим следам, очно он может не состояться никогда», — считает судья Кухта.

По его словам, недостаточно собрать показания потерпевших «для истории». Ведь официальным доказательством преступления эти показания могут стать только при условии, что их дают в зале суда, где потерпевшего перекрестно допрашивают прокурор и адвокат — таковы требования статьи 23 Уголовного процессуального кодекса Украины.

«Благодаря заочным судам деяния российских военных в отношении гражданского населения квалифицируются как военные преступления», — отмечает Владислав Кухта.

Он так формулирует цель заочного суда: «зафиксировать факт преступления и привлечь преступников к ответственности».

Военные преступления не имеют срока давности, а значит, рано или поздно приговор заочного суда могут реализовать. А сами материалы использовать при дальнейших расследованиях — например, в специальном трибунале.Владислав Кухта, судья Черниговского райсуда

В УПК Украины с начала российской агрессии в 2014 году предусмотрена возможность заочного суда над военными преступниками. Определены и основания для проведения заочного судебного разбирательства.

Прокурор Черниговской областной прокуратуры Сергей Крупко разъясняет, что в случае преступлений российских военных речь идет о нарушении ими положений Женевской конвенции по законам и обычаям войны — это статья 438 Уголовного кодекса Украины.

«Для обвиняемых по этой статье УПК предусматривает возможность заочного судебного разбирательства. При этом прокуратура должна доказать суду, что по определенным причинам присутствие обвиняемого в зале невозможно».

С помощью ГУР, СБУ, ГБР, киберполиции и других подразделений определяем местонахождение обвиняемого. Если прокуратура предоставляет суду доказательства, что обвиняемый находится на неподконтрольных территориях или территории россии, суд принимает решение о возможности заочного рассмотрения дела.Сергей Крупко, прокурор Черниговской облпрокуратуры

Что смущает судью

Заочное судебное разбирательство дела имеет ряд проблемных моментов.

К примеру, во время заочных заседаний в зале имеет слово только потерпевший. Он представляет суду свою версию событий. Обвиняемый обычно не может опровергнуть ее, если не вовлечен в процесс.

К примеру, одна из пострадавших в Ягодном заявила, что российский оккупант украл у нее ноутбук. Удалось последовать, что с аккаунта потерпевшей в российском городе Кызыл в республике Тува проходили платежи с ее компьютера. Соответственно, показания потерпевшей правдивы. А что если потерпевший обвинит россиянина в похищении вещей, которые нигде потом не «засветились»? А если речь идет не о воровстве, а о противоправных действиях? Да и клевету все же стоит исключить, чтобы правосудие было справедливым.

«Суд никогда не принимает во внимание только показания потерпевшего. Привлекают информацию от свидетелей, спецслужб, учитывают вещественные доказательства. То есть суд оценивает совокупность доказательств. Однако отсутствие обвиняемого затрудняет их сбор и анализ», — замечает судья Кухта.

Или такой типичный случай: если россиянин не находится на территории Украины, ему невозможно очно объявить подозрение.

В этой ситуации УПК предусматривает оглашение подозрения через публикацию соответствующих документов в общеукраинских медиа и на сайте Офиса генпрокурора.

Неужели российские военнослужащие читают украинский «правительственный курьер» или заходят на сайт Генпрокуратуры? Иногда прокуратура или следователи также посылают информацию о подозрении воинской части подозреваемого или даже самому подозреваемому в мессенджере, если есть такая возможность.

«Таким образом, мы обеспечиваем возможность российским военнослужащим ознакомляться с процессуальными решениями, которые в отношении их постановляют и принимают в течение процесса», — уверяет прокурор Крупко.

«Мы не можем послать подозреваемым документы ни по почте, ни по дипломатическим каналам — эти способы связи пока не работают между Украиной и россией. Мы не можем со стопроцентной уверенностью утверждать, что обвиняемые знают об открытых в отношении их уголовных производствах», — жалуется судья Владислав Кухта.

Не можем даже полностью утверждать, что на момент судебного разбирательства обвиняемый жив — суды продолжаются месяцами, а мы знаем, как плохо россияне учитывают своих погибших.Владислав Кухта, судья Черниговского райсуда

«Как судью меня это смущает. Это увеличивает ответственность судов: мы должны обеспечить справедливость рассмотрения дела при столь неблагоприятных для обвиняемого условиях».

За глаза их называют «адвокатами дьявола»

Потерпевший вправе обвинять. Обвиняемый — защищаться, даже если он военный преступник. Если на очных судах обвиняемый может отказаться от адвоката, то присутствие защитника на заочном суде обязательно.

Ситуация для такого адвоката нелегкая: ему нужно отстаивать интересы обвиняемого, не имея возможности согласовать с ним стратегию защиты.

Адвокатов военным преступникам назначают Центры по оказанию безвозмездной правовой помощи по постановлению следователей или прокуроров. Речь идет об адвокатах, чьи услуги оплачиваются из государственного бюджета Украины. Никакого специального отбора адвокатов для заочных судов над военными преступниками нет.

Адвокат Мария Населенко объясняет, что защитники в таких региональных Центрах правовой помощи работают по графику: «Если следственный орган или прокуратура направляет требование привлечения государственного защитника к какому-либо уголовному делу, то привлекают именно того адвоката, который в этот день дежурил». Мария Населенко так стала защитницей в суде Ирпеня российского военного Александра Виселкова, обвиняемого в жестоком обращении с гражданскими во время оккупации Киевской области

От защиты военного преступника можно отказаться только при наличии законного основания: например, адвокат заболел. Эмоции же в данной ситуации свидетельствуют о непрофессионализме адвоката.Мария Населенко, адвокат российского военного

«Осуществляешь защиту военного преступника, как и обычного гражданина, словно он сидит рядом с вами в зале суда. Защита основывается на учете требований УПК Украины и международных конвенций.

К примеру, сторона защиты должна проанализировать, соблюдали ли прокуратура и следователи требования УПК, собирая доказательства преступления. Ведь нарушение этих требований подвергает сомнению доказательную базу стороны обвинения. Кроме того, следует принимать во внимание, что военный преступник является военнослужащим, который присягнул своему государству. Следовательно, на территории Украины он исполнял свой долг военной службы — руководствовался уставами, приказами своей армии и тому подобное.

Совершает ли он преступление, выполняя эти приказы? Государство-агрессор может не признавать международные правовые нормы и нарушать их. Но Украина их придерживается. Следовательно, нужно выяснять, не нарушали ли российские военнослужащие международные правовые нормы соблюдения законов и обычаев войны.

Если обвиняемый их нарушал — значит, его поведение преступно. И задача адвокатов — проанализировать такие действия прежде всего под этим углом зрения», — отмечает адвокат.

Почему адвокаты так стараются

По словам судьи Кухты, каждый адвокат выбирает свою тактику защиты. Обычно давят на то, что обвиняемый просто не мог не выполнить приказ командира. Или отмечают, что потерпевший ошибся, узнавая по фото российского военного — мол, оккупанты были похожи между собой. Другие же говорят, что именно этот обвиняемый не совершал ничего преступного, а лишь находился рядом с лицами, на совести которых преступление.

К примеру, стоял возле мужчины, бросившего под ноги потерпевшему гранату.

Судья Владислав Кухта подчеркивает: «Независимо от тактики защиты адвокаты почти никогда не ведут себя пассивно. Они активно задают вопросы потерпевшим — иногда пострадавшие обижаются на них. Но адвокату важно, осознавал ли обвиняемый преступность своих действий.

Активность адвоката соответствует принципу состязательности сторон, являющегося условием справедливого рассмотрения дела. Если адвокат пассивен, суд может обратиться в Центр по оказанию бесплатной правовой помощи, чтобы тот заменил адвоката. Ведь пассивный адвокат не обеспечивает права обвиняемого на защиту».

Справедливый суд должен обеспечить обеим сторонам равные условия. Если суд будет несправедливым, преступник может добиться пересмотра его решения в свою пользу. Справедливо ли для потерпевших, если из-за халатности суда преступник избежит наказания?Владислав Кухта, судья Черниговского райсуда

По данным Генпрокуратуры, с 24 февраля 2022 года по статье УКУ о нарушении законов и обычаев войны осуждены 98 человек, в частности, заочно. В судах апелляционной инстанции адвокаты оспорили 15 приговоров. По результатам рассмотрения апелляционных жалоб еще 13 приговоров оставили без изменений, а еще 2 находятся на рассмотрении.

Следующая и последняя инстанция пересмотра приговоров — Верховный суд Украины, куда адвокат может подать кассационную жалобу.

По запросу hromadske в ОГП ответили, что «в данный момент суд кассационной инстанции не пересматривал приговоры указанной категории». В то время как Верховный суд на аналогичный запрос ответил, что с начала полномасштабной войны и до 1 марта 2024 года была рассмотрена 1 кассационная жалоба по 438-й статье УКУ — решение низшей инстанции оставили без изменений.

Перспективы

Информацию о приговорах военным преступникам публикуют на сайте Судебной власти Украины. Даже если осужденные россияне ее никогда не прочтут, вряд ли они рискнут по окончании войны приехать в Украину. Будут ли между Украиной и россией по итогам войны какие-то договоренности о выдаче нам российских военных преступников — неизвестно. Следовательно, приходится надеяться, что какое-то государство, куда заедет преступник, выдаст его в Украину.

Осужденного в Украине заочным судом могут задержать на территории третьего государства. Если это государство имеет договор об экстрадиции в Украину, тогда уже тамошний суд будет решать, соответствовало ли рассмотрение дела международным правовым нормам. И, соответственно, передавать ли это лицо Украине. На это решение уже никак не сможем повлиять.Владислав Кухта, судья Черниговского райсуда

Мы можем сто раз говорить, что не стоит возиться с российскими военными преступниками. Однако мы должны с ними возиться — максимально следить во время заочных судов за их правами, чтобы они не имели никаких зацепок для опротестования приговоров.