«Армия — твоя тюрьма». Как бывший украинский военный оказался в российской армии

Об участии в ООС

Я уволился (из тюрьмы — ред.) в 2018 году, работы не было. У дяди знакомый был в военкомате. Сказал: есть вакансии, нужен водитель. Какая разница, где работать? Я пошел, прошел медкомиссию. Потом сделали остальные документы, чтобы меня взяли (сделали фейковые документы об отсутствии судимости — ред.). И я уехал.

23 октября 2018 года я подписал контракт с ВСУ. И где-то 21 ноября мы уже были на позициях, под Авдеевкой, там рядом село Опытное. Я не помню всех сел, но Опытное и Авдеевка там очень близко были.

Все, что я видел с позиции, это аэропорт Донецкий старый и новый, рядом там Пески были. До 4 февраля все было нормально. До того момента, как приехали ребята из Песков, снайперы. Они с нашей позиции застрелили двух россиян и открыли нашу позицию. Через неделю ответ был в спину — одного парня, Сергея Гузенко, убили, а я выжил, но получил ранение.

Я был именно на посту на улице, дополз до собрата, разбудил его, он вызвал помощь и так далее. Потом я вернулся в Херсонскую область, сделал документы об инвалидности. И все, был дома до полномасштабного вторжения.

Об оккупации

Мое село оккупировали сразу, 24 февраля. Где-то через две недели после того, как зашли в село, они (оккупанты — ред.) пришли ко мне. Поначалу там россиян не было. Были люди разной национальности, которые даже русского языка не понимали. То есть тяжело что-то было и доказать. «Добрые» соседи сказали им, что я — «атошник».

У них ротация была примерно раз в месяц. Первые приехавшие вообще обыскали квартиру. Забрали у меня удостоверение УБД и свидетельство об инвалидности. И две медали забрали — «Участник боевых действий» и «Инвалид в результате войны». Забрали, и где те делись — я не знаю.

Каждый месяц примерно приезжали. Зайдут — могут ударить или не ударить. По дому походят, понатаптывают, посмотрят. Так я постоянно в поле их зрения был.

Однажды даже при ребенке стреляли. Это уже чуть позже, где-то через полтора года. Был, я не помню, какой-то праздник. Ребенок спал, мы сидели на кухне. Кум пришел. Выпивали, ребенок отдыхал. Что-то, вероятно, соседям не понравилось, может, гам. А рядом в доме российские военные. Так что соседи пошли им жаловаться. Те пришли, избили нас с кумом. В доме стреляли, ставили автомат сюда (под горло — ред.), и так водили, водили, и два выстрела были: в потолок и в окно.

Как попал в российскую армию

В российскую армию я попал в 2024 году, 15 сентября. Мы с женой летом ездили на поля, чтобы что-нибудь посадить. Ребенка бабушке оставляли. Заработали немного денег. Хотели сделать кухню, стол купить.

Заказали мебель. К нам приехала машина с прицепом. Мы все выгрузили. А на следующее утро приехала милиция. Сказали, что где-то в селе было ограбление, и холодильник украли, какие-то дрели. А к нам вчера приезжала машина, и мы что-то выгрузили.

Они вошли в дом, в квартиру так быстро. Их было человек 5 или 6. Осмотрели все. Спрашивают, где у меня подвал. А у меня два подвальных помещения. Я открыл одно, они там посмотрели. Света не было, так с фонарями смотрели. Ничего не сказали.

Говорят: открывай второе. Так мы за угол зашли. Пока я открыл второе, они уже кричат: о, нашли все, уже искать не надо. Вытащили здоровый мешок конопли. Занесли его в дом, типа это мое. И у них уже два понятых появились, вышли из машины. Так и началось следствие.

Первый суд у меня был в конце 2024 года. А крайний суд, где мне давали 12,5 года, был 29 мая 2025-го. Через несколько недель перед этим судом мне сказали приехать с вещами. Мол, что я в любом случае 10 лет буду сидеть, 100%.

Мне приговор о 12,5 года зачитал судья, дал какой-то документ, я расписался. Вошли работники военкомата и сказали: все, твоя тюрьма, говорят, в армии.

Привезли они меня домой в Каланчак, завели в военкомат, пофотографировали, сказали никуда не бежать, что скоро позвонят и поедем. Прошло несколько дней. Жена жила с бабушкой, я в квартире оставался, так запил нормально.

Где-то 3 числа (июня — ред.) мне весь день тарабанили, я даже не вставал с постели. Вечером выхожу на улицу, а мне все, кто меня знает, говорят: тебя здесь ищет военная комендатура. Короче, ищут, куда я девался.

Я дошел до бабушки. Вечером приехали из военкомата, я еще был немного выпивший, но уже отходил. Сказали, что завтра уезжаю на службу. На следующий день я еще какие-то документы там подписывал, меня посадили с их человеком, чтобы я никуда не сбежал, на автобус и довезли в Геническ. А уже 5 числа вечером я оказался в Макеевке на их ППД в части российской.

Кого «мобилизуют» оккупанты

Много разных людей было. Многие, кто только приходил в себя от алкоголя, их еще трясло, и они говорили, что ничего не подписывали. Таких было много. Было много тех, кто уже был в ополчении в Донецке, в 2014 году, такие люди были, воевали за так называемую Донецкую республику. И воевали после ополчения, и сейчас хотят еще воевать. Разные люди.

Там ты можешь с первого дня пойти воевать. А если тебе нет 30 лет, то должен отслужить срочную службу. Всех забирают — хочешь ты этого или нет — кому не исполнилось 30 лет. Едут в россию, там где-то они служат. Отправляют ли их после этой службы на фронт — я не знаю.

О попытке уехать из оккупации

Пытался дважды. У меня жена родила в начале оккупации, 20 июня 2022 года. Через восемь месяцев мы поехали через Крым, заполнили все бланки их. Ни у меня, ни у нее не было российского паспорта. И нас развернули, потому что у ребенка не было свидетельства, ни украинского, ни российского, только бумажка с печатью больницы. А им эта бумажка не подошла.

Потом, через полгода, начала полиция приходить, ПДН: а что у вас за ребенок, кто она такая, кто вы ей. А у нас нет российских документов, украинские только. И они хотели забрать ребенка полностью, куда-то отвезти.

Моя жена очень плакала, и бабушка. И оккупанты дали время сделать ребенку российский паспорт. Женщина пошла и сделала, чтобы они не забрали ребенка.

Потом, через месяц восемь, начали во время комендантского часа начали ловить. Было так, что если покажешь украинский паспорт, сутки проводишь в милиции, в любом случае еще штраф выпишут. Такая система.

И мы еще раз попытались выехать, через литовскую границу поехали. Прошли российскую границу, а на литовской дали украинские паспорта. Они попросили свидетельство о рождении ребенка. Мы показали российское.

Нам сказали: в смысле российское? И на литовской границе нас развернули. Не знаю, почему у них так было жестко с этим, что у нас паспорта украинские, а у ребенка российское свидетельство о рождении. И мы вернулись в Херсонскую область.

Об обучении на российском полигоне

Тренировали там преимущественно зеки, уже помилованные, которые в подразделение «Шторм Z» вступили, вернулись живыми, и они типа помилованы, и сейчас учат всех людей на полигоне.

Там я пробыл месяц и 13 дней. Там просто загоняют. Воды не дают и ходить много требуют, по 20 километров в день. До полигона довезут, а вечером уже после полигона идете пешком.

Нас тренировали как штурмовиков — как штурмовать лесополосу, здания, какой должна быть стрельба, инженерка, медицина, как смотреть, где стоят растяжки.

О плену

Я рад был, что сдался в плен. Я бы там через несколько дней все равно уже не вышел. Тот (сослуживыец — ред.), который со мной шел в плен, он не ел неделю. Кто-то бросит где-то литр воды, они сразу выпивали, и все, и снова более суток сидели без воды.

Он мочу свою при мне пил. Он был настолько обезвоженный, что даже падал, как шел. Ребята из батальона говорили, что от него уже мертвым человеком веяло.

Об отношении бойцов батальона «Свобода»

В общем очень хорошее отношение. Мы с ними даже сдружились за двое суток. Мне было неловко от таких хороших отношений. Представлял, что буду сидеть там связанным где-то. А тут и поесть дали, и кофе заварили.

Если не будешь служить в своей армии, будешь служить в чужой

В общем, так оно и будет. Так оно будет, если будут захватывать, выбора не будет ни у кого.

Здесь, по крайней мере, эвакуация есть в Украине. Вот даже ребят, не раненых, а только контуженных, приехала машина забрала, хоть и первая не доехала. А там, если ты трехсотый, у тебя только один путь.

Лучше сразу двухсотый, потому что будешь гнить в посадках, и тебе эвакуации не будет. Даже если сможешь сам дойти назад, то не факт, что тебя кто-нибудь захочет принимать.

О «заградотрядах»

Иностранные отряды есть. Вот заходили 10 человек передо мной, сомалийцы. Они идут. Я не знаю, что им нужно было такого рассказать, что они так идут, и под одним мина разорвалась, и они не убегают. Тот мертвый, его обошли, и дальше пошли смотреть. И вообще им безразлично, они идут именно туда сделать задачу. Все.

Много зеков, какое-то время там, где я был на полигоне, они привезли из Дальней россии, оттуда, где очень холодно, где морозы. Это преимущественно такие люди, которых осудили на срок более 20 лет, и они уже там какую-то часть отсидели, и их выпускают. И их так же тренируют, и у некоторых просто не выдерживает сердце из-за резкого изменения климата.

Есть ли возможность отказаться идти на позицию

Нет. Если ты отказался, если ты искалечил себя, тебя везут обратно в Макеевку. Ты ничего не подозреваешь, можешь там неделю быть. Тебя в магазин выпускают, правда, с кем-то только выпускают. Ты там живешь, тебя не трогают. А потом везут тебя на позиции.

Там, например Украина, там может быть минное поле, там миномет может выстрелить. И они с тебя снимают бронежилет, забирают автомат и говорят тебе конкретную точку, чтобы обнаружить огневые точки или минное поле. Вот так, с такими людьми просто так. Если ты дойдешь туда живым, тебе отдадут бронежилет и автомат, и будешь с ними дальше воевать.