В окопе все равны: как судья Верховного Суда стал командиром взвода

В армии выпускник Института международных отношений КНУ, который знает тонкости этикета протокольных банкетов, ужинает рыбьим хвостиком с краюшкой черного хлеба, и вместо специальной вилки для рыбы (не путать с вилкой для улиток!) у него складной нож, а алюминиевая миска стоит на ящике из-под БК.

Когда бойцы узнали о гражданской жизни командира взвода, сначала не поверили. Со временем брали у чиновника, который ручается с юристами, дипломатами и государственниками Евросоюза и США, юридические консультации. А сам он, бывало, носился по полю, чтобы поймать испуганного из-за обстрелов козленка.

«Научишься копать окоп, тогда приходи»

Первая попытка пойти в армию была неудачной. В 2014 году, когда юрист Иван Мищенко приехал в свой районный военкомат, чтобы мобилизоваться, военком вывел его на крыльцо покурить.

«Как ты считаешь, сможешь за полчаса выкопать окоп?» — спросил военком.

Тогда бывший выпускник военной кафедры, который получил звание младшего лейтенанта и учетную специальность военного юриста, ответил: «Не знаю».

«Когда научишься копать, тогда приходи», — отрезал военком.

«А потом постепенно одерживало верх ощущение, что это какая-то далекая война и мы, киевляне, не имеем к ней отношения. Что без нас она началась, без нас и закончится», — рассказывает Иван.

Он не стал упражняться в копании окопов, вместо этого совершенствовался в профессии. И в 36 лет, в 2017 году, стал судьей Верховного Суда.

А в феврале 2022-го почувствовал, что война приблизилась к нему: «Было очевидно, что возникла угроза существованию государства как такового. И если врагу удастся, то уже не будет иметь никакого значения, кто в каком суде работает. И хотя с 2014-го никакого практического военного опыта я не приобрел, понял, что нужно действовать».

Самый длинный месяц в жизни

24 февраля он написал в Facebook, что Конкурсная комиссия ВККС прекращает свою работу «ввиду очевидных обстоятельств». Затем отвез троих детей, жену и родителей в Польшу, обратной дорогой в Киев привез гуманитарку. Дальше — в войско.

Копать окопы за свой 41 год он так и не научился, поэтому в военкомат решил не идти. Совершил обходной маневр — пошел в подразделение «Киевляне», которое создал известный киевский активист Роман Ратушный. Они наволонтерили дронов и стали заниматься аэроразведкой.

72 бригада, которая защищала Киев весной 2022-го, новоиспеченных аэроразведчиков к себе не взяла. Командир объяснил, что его часть укомплектована более чем достаточно, но позволил выполнять отдельные боевые задания для бригады. А когда россиян отогнали от столицы, «Киевляне» попросились в 93 бригаду. Ивана, который имел офицерское звание, назначили командиром взвода пехотинцев.

Это все еще был март 2022 года — по концентрации событий и эмоций этот месяц стал самым длинным в жизни Ивана. В его роте тогда был только один профессиональный военнослужащий — командир роты. Все остальные были гражданскими добровольцами. Многие побратимы были старше и в худшей физической форме.

«Как я вживался в войну? Да просто брал и вживался. Это работа очень тяжелая и специфическая, но это работа, которую нужно делать, и делать хорошо. Вот и все.

Ты полагаешься на людей, которые рядом, а они полагаются на тебя. Те, у кого больше опыта, тебя чему-то учат. Потом идет какая-то ситуация, какой-то бой, и твой опыт растет сам по собе. И так постепенно ты прогрессируешь, и люди с тобой тоже».

Пока Иван воевал, Украина обратилась в ЕС по поводу предоставления нам официального статуса страны-кандидата на вступление в Евросоюз. Одним из условий получения этого статуса было создание новой Высшей квалификационной комиссии судей. Ивана, который работал над созданием ВККС еще до полномасштабного вторжения, переводят служить в Генштаб, чтобы он одновременно мог продолжить работу по проведению конкурса в ВККС.

Весной 2023 года новую ВККС таки создали. Поэтому в мае Иван демобилизовался как отец троих детей, чтобы работать над адаптацией нашей судебной системы к требованиям ЕС.

По мнению юриста и командира

Сегодня член Верховного Суда Иван Мищенко занимается оптимизацией украинской правовой системы, чтобы адаптировать ее к правовым нормам ЕС. На мой вопрос о том, как оптимизировать юридические аспекты в ВСУ, Иван отвечает мгновенно: необходимо ликвидировать бумажную армию.

«Обстрелы, особенно на “нуле” — это нормальная история. Но она становится катастрофой, когда уничтожается военное имущество. Ведь здоровые умные мужчины вместо того, чтобы воевать, пишут бумаги. Хотя никакие бумаги и никакое фотографирование уже ничего не установят, когда снаряд все уничтожил. Надо упростить и унифицировать отчетность, чтобы командир писал одну бумажку, а не кучу».

В том, что касается армии, Иван Мищенко предлагает учитывать целесообразность. В этом контексте говорим и об уже узаконенной мобилизации осужденных.

«Из своего личного опыта фронтовика скажу, что из осужденных плохие воины. Алкоголь, наркотики, невыполнение приказов. В какой-то критический момент это может свести на нет всю операцию и стоить жизни побратимам.

Возможно, это просто мой личный негативный опыт, но на этих людей нельзя положиться. Они становятся колоссальной проблемой для подразделения. Мне лично это кажется плохой идеей».

Иван пошел на фронт добровольцем, поэтому имеет внутреннее право размышлять о мобилизации и освобождении от нее. В том числе и по профессиональному признаку.

«Вопрос не в том, что всех нужно записать в армию, а в том, где человек во время войны принесет стране максимальную пользу. Нужно ли мобилизовывать судей, прокуроров, полицейских? Они являются частью критической инфраструктуры. Поэтому вопрос об их мобилизации — это не о справедливости и равенстве всех перед угрозой уничтожения.

Расследовать преступления и наказывать преступников следует и во время войны. Если перестанут работать суды, государственная машина скоро перестанет ехать. На радость россиянам, которые мечтают, чтобы мы перестали существовать как государство».

Больше Ивана раздражает, когда украинцы трактуют мобилизацию как наказание.

«Для меня служба в армии — это предмет гордости, и я всегда этим буду гордиться. Надеюсь, что и мои дети будут гордиться мной, когда подрастут. Воспринимать мобилизацию как наказание — это унижение нашего войска».

Невероятное счастье — жить

Война — это когда смешиваются миры и в одном окопе оказываются люди, которые в мирной жизни не имели шанса на встречу.

«На фронте невозможно кем-то притворяться. В обычном мире человек может иметь много масок и ролей. Но там этого всего нет. Там люди настоящие. Какие есть, такие есть.

Все, чем ты оброс в мирной жизни, теряет значение — должность, статус, другая суета. Там это никого, честно говоря, не волновало. На фронте возникает какая-то невероятная близость между людьми. Потому что это война, потому что это мои побратимы, и надо сжимать зубы и воевать.

Вот наша позиция соседствовала с позицией 95 бригады. У них был главный сержант с позывным Депутат. Здоровый такой дядя, казалось, что такого и убить невозможно. Настоящий воин, пацаны при нем сразу по струнке вытягивались. Он погиб. Я не так много с ним общался, но вспоминаю его до сих пор. Это даже сложно описать».

Сегодня Иван говорит, что очень скучает по побратимам и градусу эмоций, который невозможно пережить в гражданской жизни. Говорит, что такого красивого неба, как над Харьковской областью в 2022-м, таких красивых звезд, как там, он никогда не видел. Что именно там он испытал какое-то невероятное чувство красоты.

«Если очень глубоко о себе, то на фронте я почувствовал неведомое раньше счастье оттого, что я живу. Вот прямо здесь и сейчас. Плохой день, хороший день — не имеет значения. Ты живешь. Это очень круто. А еще стало глубже чувство, что я украинец, что это моя земля. Буквально».

Давайте избавляться от иллюзий

«Моя жизнь до фронта — это уверенность, что мир будет всегда. Поколение моих родителей выросло и состарилось без войны, оно жило с иллюзией, что война не повторится никогда. И детей своих, то есть мое поколение, воспитали в такой иллюзии. Поэтому мы до последнего не верили в возможность войны.

Фронт лишил меня этой иллюзии. И поэтому моя жизнь после демобилизации совсем не такая, как до фронта. Война — это физическое ощущение. Оно осталось со мной. Я, общаясь сейчас с иностранцами, понимаю, что его у них нет.

После Второй мировой европейцы жили с уверенностью, что войны больше никогда не будет, поэтому им так трудно перестроиться на военную реальность. Им нужно понять, что война очень легко может перекинуться в Европу. Им тоже нужно избавляться от иллюзии вечного мира».

Иван, избавившись на фронте от иллюзий, сегодня осознает, что его демобилизация — это не окончание войны. Эта история еще продолжается, и может произойти разное, поэтому он не исключает возможности возвращения на фронт. И цитирует слова своего друга Романа Ратушного: «Чем больше россиян мы убьем сейчас, тем меньше их придется убивать нашим детям».

«Не хочется передавать эту историю детям. Это все нужно нам закончить сейчас», — дополняет он мнение Романа.

***

После нашего разговора Иван Мищенко попросил посмотреть написанное до публикации.

«Единственное уточнение: я научился копать окопы», — написал он свою резолюцию по поводу текста.