«Тело ждало родственников три года». Достаточно ли лабораторий и экспертов, чтобы идентифицировать тела погибших, которые вернула россия

Запах, который невозможно ни с чем спутать, ударяет в нос сразу, как только открывается дверь рефрижератора. Даже сильный ветер не успевает развеивать его — он растекается по всему двору.

Следователь Ольга Сидоренко говорит, что уже привыкла к этому. Она объясняет, что происходит после того, как россия возвращает тела. Сначала проводят общий осмотр, потом проверяют, нет ли взрывчатки: раньше ее находили среди тел и в одежде погибших, поэтому здесь работают и взрывотехники.

В каждом белом пакете, который достают из холодильной машины, — еще один, черный. Внутри — останки тел и военная одежда. С некоторых мешков стекает коричневая вода.

На пакетах бывают надписи с названиями городов, за которые шли бои. Но действительно ли павший мог погибнуть именно там — это еще нужно проверять.

После осмотра останки перекладывают в чистый пакет, маркируют и на каталке перевозят в морг.

Вскоре тела развезут по моргам Киевской области. Мест, говорят в полиции, сейчас достаточно. Если в начале войны погибших доставляли преимущественно в столицу, то со временем, когда их стало больше, — и в другие регионы.

Далее назначают судебно-медицинскую экспертизу — определяют причину и давность смерти (если это возможно). Если во время вскрытия находят обломки или другие элементы поражения, то проводят баллистическую экспертизу. Также берут образцы, чтобы сформировать ДНК-профиль. Его вносят в базу.

Если есть возможность — снимают отпечатки пальцев. Также сканируют зубы: если у родственников есть стоматологическая карта, это может помочь опознать человека. Дополнительно учитывают приметы: татуировки, следы операций, металлические пластины и т.д. Иногда находят документы или случайные вещи.

«Мы находили, например, чеки с “Новой почты”, что тебя как следователя наталкивает на то, чье это может быть тело», — объясняет Ольга Сидоренко.

Продолжительность экспертизы зависит от состояния тела. Если оно подверглось термическому влиянию, начало гнить или остались только кости — исследование усложняется.

Бывает, опознают сразу — по документам или внешним приметам, если тело еще не разрушило гниение. Тогда процесс занимает несколько часов. Но бывают случаи, когда идентификация растягивается на годы.

«Например, тело было у нас с 2022 года, а родственники — из Мариуполя, выехали оттуда только в 2025-м. Только тогда они сдали ДНК — и мы сразу получили совпадение. Выходит, что тело ждало родственников три года», — говорит следователь Ольга.

В настоящее время в системе МВД работают 27 лабораторий, которые выполняют молекулярно-генетические экспертизы. Еще по четыре — в системе Минздрава и Минюста. Также постоянно увеличивают и штат экспертов.

Если приняли все возможные меры для идентификации, но опознать все еще не удалось, то тело хранят в морге по меньшей мере год. Затем его хоронят под условным номером. Все собранные данные остаются в базе.

Если со временем появятся родственники, например, приедут из-за границы или с оккупированной территории и сдадут образец своей ДНК, тогда тело могут перезахоронить.

«Почему мы так настаиваем, чтобы родственники пропавших без вести сдавали образцы ДНК? Потому что большинство тел в базе остаются неопознанными именно потому, что нам не с чем их сравнить. Нет ДНК родственников — и мы не можем установить личность», — объясняет пресс-офицер главного следственного управления Нацполиции Елена Шоломей.

Иногда вместе с телами украинских военных россияне передают и тела своих. Определить это можно по форме, шевронам или документам. Но даже в таком случае производят полную идентификацию — чтобы исключить подмену.

Если поступает набор фрагментов, которые выглядят как остатки одного человека, но есть сомнения — их рассматривают отдельно. ДНК берут из каждого фрагмента во избежание ошибки.

Для полной идентификации тел погибших, которые вернули в Украину во время недавних обменов, понадобится минимум год.