Білецький: Можемо розраховувати тільки на нову професійну армію

Перший командир полку «Азов» Андрій Білецький розповів у інтерв’ю Громадському про те, що головний ресурс війни – це досвід солдат і ми повинні розуміти, що в світовій грі, Україна не та карта, на яку буде ставити Захід наразі.

- Вы вернулись сегодня из Мариуполя, что происходит реально на восточном фронте?

На сегодняшний день идет разведка боем по всей по всей линии фронта. Плюс подтягиваются (российские – ред.) войска к разделительной линии. А когда плотность войск увеличивается, удерживать их от мелких боестолкновений, достаточно проблематично. Это то, что происходит сейчас.

Стратегически, скорее всего это ведет к подготовке к каком-нибудь локальному наступлению. По типу как в (Донецком – ред.) аэропорту или в Дебальцево.

- Которое где может быть?

- На самом деле, мы имеем много точек: имеем район Горловки, Троицкое, Донецк, Волноваха, выбор очень велик. Также Широкино. При возможном взятии Волновахи, к огромному сожалению, практически оголяется северный фланг Мариуполя. То есть, при взятии Волновахи и Марьинки, удерживать Мариуполь в такой конфигурации крайне проблематично, ближе к невозможному. Имеется ввиду, удерживать город и так, чтоб он еще функционировал как социальный объект.

Какова обороноспособность украинских войск на линии разграничения. Поскольку, мы ж вроде бы отвели оттуда тяжёлое вооружение. А сегодня район Авдеевки и Троицкого обстреляли из «Градов». Они с какого расстояния стреляют?

- Около 21 км.

- То есть, если был обстрел из «Градов», значит никто не отвел войска, так что б уж очень далеко.

- Всё это крайне забавная вещь. Надо понимать простую вещь: сам фронт боевых действий, крайне мал, расстояния минимальны. Для того что бы сосредоточить в каком-то из секторов, например, массировать все силы «ДНР/ЛНР» в Счастье, при правильном планировании, понадобятся сутки. Чтобы массировать на Широкино, тоже понадобятся сутки. Поэтому, все эти отводы (войск), это изначально, такая большая фикция. Ну что такое 30-тикилометровая зона? Вооружения базируются на обычном «Урале», или «ЗИЛе», это тридцать минут неспешного ходу, чтобы вернуть их на позиции.

По поводу нашей обороноспособности. Все очень просто. Еще французы и бельгийцы во время Второй мировой войны показали. Никакие фортификационные сооружения, не спасают от узких, концентрированных прорывов. Тут нужна мобильная война, контратаки, и так далее и тому подобное. Если в любой точке на фронте, имея ограниченное наступление с той стороны мы будем держать весь фронт пассивным, как было, например, во время Дебальцево. Вместо того, чтобы помогать войскам под Дебальцево активизацией наступления на других направлениях, что оттянуло бы силы противника. Мы спокойно давали добивать в невыгодной нам конфигурации наши войска. На всей остальной территории было шаткое затишье. Так вот, если будет повторятся та же история, то никакие фортификационные сооружения в пассивной обороне нас не спасут. И это нужно понимать. К сожалению, у меня нет ощущения, что высшее командование сделало какие-то выводы из всех тех поражений зимней кампании 2014-2015.

Выходит, нам врут, когда говорят, что украинская армия сильна как никогда? Что она обороноспособная. Это слова президента, это ж не я говорю с высоких трибун.

- Я не знаю, честно говоря, о чем он говорит. Главный ресурс войны – это опыт солдат. То есть, есть ли у тебя солдат, отвоевавший, понимающий, что такое война и способный эффективно действовать. Или ты будешь мясом и кровью следующего, ничего не умеющего солдата, обучат его войне. Мы этот потенциал растратили, чуть более, чем полностью. Единицы людей остались и в ВСУ, и в Нацгвардии, и в добровольческих батальонах, которые откатали все летнюю кампанию 2014 года, например. Наиболее острую, наиболее маневренную. Этих людей нет. Есть армия мобилизованных людей, это не солдаты. Которые опять на тех же граблях, будут учиться по-новому. И набивать себе новые шишки. А когда они чуть-чуть научатся, придет пора их демобилизовать и набирать новых.

- А можно вернуть демобилизованных?

- Как? По закону это невозможно. Они отдали свой долг Родине. Мотивировать их чем-то, а чем? Единственное, в чем армия реально преуспела, введена мощнейшая воинская цензура. Она работает великолепно. Это единственное в чем мы преуспели. Люди очень морально демобилизованы. После Минска-2, было сказано, мы эту войну не вывозим. Ну окей, давайте успокоимся. Вот есть хотя бы путь прекратить этот постоянный кошмар мирными переговорами. Победы у нас не будет. Мы будем говорить о ней, что она будет в далеком будущем, но понятно всем по умолчанию, что ее не будет. Об этом говорилось все время. О том, что у нас новая профессиональная армия, и подобные вещи. Люди частично в это поверили. Потому что, легче верить в простые и приятные вещи, чем в тяжелые и неприятные. И нация, народ, очень сильно демобилизован. Им кажется, что где-то там на востоке, новая, профессиональная армия, ведет свою некую малую войну. В Брюсселе ведутся какие-то переговоры и в общем-то, все более-менее хорошо. На самом деле, не бывает войны «где-то там», и ужасная трагедия во Франции, показала, что войны «где-то там», войны около телевизора, не бывает даже в развитых, современных странах первого мира. Она в любой день может вернуться во всем своем кошмаре. К сожалению, все сейчас говорит о том, что мы можем увидеть обострение, возвращение войны в ближайшее время. И народ, в отличии от прошлого года, морально к этому готов намного меньше.

- А мне казалось, что уже научены войной и знают как-то как реагировать.

- Запас терпения уменьшился очень сильно, это мои ощущения, после общения с людьми. Можно терпеть многое, но не бесконечно. То есть, люди где-то уже частично готовы, ну так. «Да плевать, без Мариуполя, значит без Мариуполя, без Славянска, Краматорска, значит будут границе по Донецкой и Луганской области».

- Ну не будет так. Вы же знаете. Никакой остановки на какой-то границе не будет.

- Конечно не будет

- Так а что делать? Есть два варианта. Консервировать все. Строить фортификационные сооружения, хоть вы и говорите, что они не сильно и помогают. Но их и нет, таких, как например в Израиле, который отгородился от проблемной Палестинской территории, забором.

- Это и невозможно. Израиль оградился от людей не имеющих полноценной армии. Не имеющих танковых подразделений, артиллерии, у них там какая-то самодельная артиллерия. То есть тех, кто может уничтожить эту стену за 15 минут артобстрелом. А мы имеем дело с людьми, имеющими механизированную, достаточно современную армию. Которую создала Россия организационно, вооружила технически. И здесь оградиться стеной не получится. Это не малые войны ковбоев и индейцев на Ближнем Востоке.

- Ну вот приводят в пример линию Маннергейма, то есть, берут финский опыт.

- Вы забываете, что линия Маннергейма была-таки советскими войсками прорвана. И к Хельсинки вышли напрямую и финны подписали капитуляцию. Об этом забывают очень многие, что та война, на самом деле, ничем хорошим для Финляндии не закончилась. Они получили тот самый внеблоковый статус, который они во время Второй Мировой убрали, а потом снова вернули. Получили статус лимитрофа, пограничной территории между Россией и Западом.

Нужны не бетонные укрепления, а нужна совершенно другая, профессиональная армия. Нужно отказываться от Минских соглашений. Сейчас действительно есть великолепный дипломатический и моральный повод отказаться от них. Они совершенно ни к чему не приведут. Надо констатировать, что минский процесс, настолько закрытый, что очень тяжело понять, что там на самом деле происходит. Нам говорили, например, что никакого плана Мореля в природе не существует и это вранье. А потом оказалось, что он существует, и он именно так и называется. И состоит в том, о чем и говорила пресса. Я думаю, в Украине найдется крайне мало людей, которые считают Кучму и Медведчука, удачными представителями Украины в переговорном процессе. Но почему-то, наша дипломатия считает так. Ну да, там есть Бессмертный, который, насколько я знаю, сейчас занимает достаточно уже жесткую позицию. Потому что первые полгода войны у него была такая позиция крайне примирительная. Но сейчас он ее поменял.

- Итак, значит нам нужна более мощная армия, о которой вы сказали, более профессиональная.

- Безусловно, мы должны понимать, что в мировой игре, Украина не та карта, на которую будет ставить Запад сейчас. Ситуация на Ближнем Востоке, и мы видим сближение, которое на G20 произошло между Путиным и Обамой. Первый разговор, моментальная реструктуризация российского долга Украине. Ми будем либо принуждаться все к большим и большим уступкам со стороны Запада. И это для них оптимальный вариант, чтобы рана эта не кровоточила, чтоб не было смертей. Либо Путин пойдет ва-банк, на действительно полномасштабное обострение, попытку захвата Харьковской области. Я, например, больше верю в возможность захвата Харьковской области, чем в этот пресловутый коридор к Крыму. О котором так много говорят. Выход к Крыму изменит немногое. Минимальное улучшение ситуации в Крыму. А утрата Харькова, это катастрофа абсолютно государственного масштаба…

Или Россия пойдет на обострение, и мы не можем быть уверенными, ни насколько процентов, что Запад предпримет хоть какие-то реальные шаги по спасению страны. Спасение утопающих, дело рук самих утопающих. Нам не на кого рассчитывать, кроме как на действительно новую и профессиональную армию.

- Так эта армия должна идти в наступление или оборонятся? Или держать линию разграничения под контролем?

Все зависит от момента. В какой-то ситуации оборонятся, а в какой-то, если она достаточно окрепла и в состоянии наступать, то наступать. Если она в состоянии проводить какие-то диверсионно-политические действия, которые потом могут улучшить ситуацию и дадут возможность наступления, пусть проводит. Это уже тактические моменты.

- Смотрите, а вот участок, от Новоазовска до Широкино, и там же до Мариуполя совсем недалеко. Почему Украина не делает попыток освободить эту территорию Широкино? Стреляли там наши, потом остановились. И они (россияне), подошли прямо под Широкино и взяли его.

- Было не так. Давайте будем точны. До зимнего наступления, позиции украинских войск, а также действие ДРГ противника была не по Широкино, а четко по восточной окраине Мариуполя. То есть, не в километре от Мариуполя, а в 300-400 метров от первых жилых высотных домов. То есть, то что Широкино наше, это большой шаг вперед. В 300 метрах от домов наши блокпосты, потом 3-5 километров ничейная земля, а дальше противник. Правда, во время Дебальцево, они сняли оттуда значительную часть людей и техники, и отправили туда на усиление. И мы предлагали в это время широкомасштабное наступление, с захватом Новоазовска. И это было более чем реально. Мы тогда, силами 600 человек пехотинцев, не имея на тот момент ни танков, ни артиллерии, отбили за день наступления 5 населенных пунктов. Если б мы на тот момент были минимально поддержаны, в Новоазовск можно было заходить совершенно смело. И восстанавливать приграничную линию. А установи бы мы контроль над приграничной линией, у ОБСЕ была бы четкая, внятная линия, понимание. И провокации с той стороны были бы практически невозможны. Им бы пришлось в наглую, при ОБСЕ, переходить государственную границу.

- А ОБСЕ выполняет свою контролирующую функцию на фронте?

- А они могут ее выполнять? Я вижу следующее. Много говорилось о нежелании ОБСЕ. «Ватники» называют ОБСЕ проукраинской силой. Наши называют их пророссийской силой. А ситуацию с ОБСЕ следующая: количество наблюдателей и технических средств, и автомобилей – мизерное. Они не могут ничего контролировать. Даже когда Широкино было горячей точкой, им удавалось находится там, в лучшем случае час-полтора в сутки. И каждый раз в это время никто не стрелял. Они даже не в состоянии были в малом населенном пункте установить круглосуточное пребывание. Они просто не могут контролировать никакие линии. Для этого нужен десяток тысяч человек, большое количество беспилотных аппаратов и видеокамер на мачтах. Но этого ничего нет и скорее всего, и не будет. Поэтому, нужно констатировать, не важно есть у них добрая воля ил нет, они контролировать эту линию не в состоянии. Они только могут фиксировать обстрелы, типа того, что были слышны где-то выстрелы.

- Чего следует ожидать зимой на линии фронта?

- По всей конфигурации, по количеству загнанной из РФ техники и личного состава, все свидетельствует о том, что обострение будет в ближайшее время. Когда они его начнут? В идеале для них, это все-таки первые заморозки, когда установится более сухая и морозная погода. Это даст им возможность наступать не только по дорогам, как они делают это сейчас. Прошлая зима показала, что россияне имеют вкус к зимним боевым действиям. И они одержали две, достаточно крупные, победы прошло зимой: это аэропорт и Дебальцево. Которые мы считаем своими крупными «победами».

Нужно готовиться. Нужно верить в храбрость и преданность наших солдат. Потому что, кроме как на их боевой дух, рассчитывать не на что.

/Роман Скрипін, Сергій Грішин