Переселенець зі Слов'янська: Люди бояться вийти з підвалів

«Найбільше мені, як чоловіку соромно, що я маю стояти з простягнутою рукою. Я хоча й інвалід другої групи, все життя сам забезпечував своїх дівчат. А тепер?» - Андрій виїжджав зі Слов'янська власним ходом. Вагітна донька виїхала до сусідньої Ніколаєвки, але там під час народження дитині зламали ребро. Зараз вся родина — Андрій з дружиною, донька з чоловіком і двоє онучок у Донецьку. Грішми поки допомагають місцеві волонтери і церква. Поки Андрій давав інтерв'ю біля дороги працював кран. Дружина Ольга пояснила, що не може стояти поряд, адже кожен удар нагадує про вибух.

Про життя в Слов'янську

Я уехал из Славянска 11-го числа. До этого момента мы жили в подвале. Обстрелы происходят нерегулярно, по этому люди боятся выходить на улицу. Воды нет, света нет, связи не было. Чтобы поймать сигнал необходимо подыматься на высокие участки - это очень опасно. Женщины даже не выходят во двор на лавочки, высока вероятность попасть под обстрел. Мужчины еще выходят во двор, а женщины - не дальше двери подъезда.

Про поранених і загиблих

Мой напарник погиб по дороге на работу. Рядом разорвалась мина или снаряд и его убило осколками. Я видел это лично. Видел женщину, у которой на кухне разорвался снаряд. Она истекла кровью. Из-за отсутствия воды ее омывали в фонтане в центре города. Перемещаться по городу нет возможности. Детей не видел. Но люди об этом говорят и я склонен в это верить. Преувеличений никаких нет, люди постоянно об этом говорят. Вокруг моего здания разрушены дома, снаряды залетали в квартиры. Мы уехали тогда, когда мины начали разрываться возле дома. Необходимо было спасать свою жизнь. Многие остались. Некоторым просто некуда ехать, другие не хотят расставаться с нажитым. Людей осталось очень мало.

Про обстріл

Обстрелы были утром, обстрелы были днем, обстрелы были вечером, обстрелы были ночью. Как в 11 так и в 3 часа ночи. Обстрелы беспорядочные и одиночные. Но бывают и массированные обстрелы. Женщины считали, говорили, что по 24 выстрела подряд производят и стреляют из очень мощной техники. В подвале мы просидели неделю, значит где-то числа е с 3-го начался массированный по центру. До этого были единичные попадания в центр города. Разрывались мины, стекла вышибали. Говорили были раненные. Когда начались массированные обстрелы центра, повредили узел связи. В рядом стоящий дом попало выстрелов пять снарядов, разрушило балконы, выбило окна. В еще один жилой дом два снаряда попали в крышу и разорвались прямо в квартире пятого этажа. Чудом никто не погиб. Люди к этому моменту уже опустились в подвал, они уже не жили в квартирах. Перед наступлением переодически раздавался сигнал тревоги и церковные колокола звонили. Но это было на начальной стадии, когда шли бои на окраинах. Те обстрелы, которые производились по центру, видимо были с дальнего расстояния. Стреляли из дальнобойного орудия. Один выстрел раздался - вот вам и сигнал, всем спрятаться по подвалам. Так мы и жили. Я поддерживаю связь с некоторыми людьми в городе, ничего не меняется. Пока что перестали обстреливать центр. Но снаряды рвутся, война идет. Со стороны города доносятся выстрелы. Не знаю кто начинает стрелять первым. Но то, что со стороны города доносились выстрелы - это факт. Не могу утверждать, был обстрел окраин с неба. Центра города не обстреливали, но самолеты мы видели. Видели, когда сбивали самолет. Не слышал о том, чтобы снаряды попадали в здание СБУ. Может где-то рядом. Это же тоже центр города и вокруг жилые дома. Смысла уже теперь не видно, не видно смысла. Люди в полнейшем недоумении. Во власти Порошенко прекратить все это. Ополченцы находятся в горячих точках (Семеновка, Карачун). А погибают или нет - не могу сказать. Когда я уезжал из города блок-посты ополченцев были целы, в отличие от тех районов города, куда попадают снаряды. Или это наша техника стреляет криво, или люди сознательно целятся не туда. Возникает ощущение, что или нас хотят уничтожить, ну, или создать такую атмосферу страха, чтоб люди, как в великую отечественную войну, собирали пожитки и на подводах с кравчучками уходили по дорогам оставляя этот город.

Про можливість залишити місто

Если предположить, что эти гуманитарные коридоры существуют, то очень сложно проинформировать о них население. Фактически невозможно. Каким способом люди могут узнать, что где-то есть какой-то гуманитарный коридор? Может быть, по этому коридору и уходили бы, но мы не знаем где эти коридоры. Мы знаем, что обстреливают город, знаем, что обстреливают окраины. Это все, что мы знаем. Как оттуда уйти? Даже в Донецке совершенно не понимают, что происходит в Славянске. Потому что их это не касалось. Первоначально, когда обстрелы велись только по окраинам, началась АТО, у нас еще была связь, свет и телевизор работал, мы тоже как-то отдаленно к этому относились. Мы считали, что война - между военными. Вооруженными со стороны ополчения и вооруженными силовиками. Мы думали, что это никак нас не касается. А сегодня это совершеннейший ужас. Я очень долго держался и не уезжал оттуда и очень долго своих детей не отправлял. До того момента, пока снаряди не начали разрываться рядом с домом. Я спустился в подвал и увидел свою внучку. Видеть этого маленького ребенка, который закрывает голову руками и уже все понимает и спрашивает: это был выстрел, это были мины или это был самолет - это кошмар. Внучке 6 лет. Люди не могут уйти, они боятся даже из подвала выйти. Слишком большой риск попасть под обстрел. Не говоря о том, чтобы за какой-то гуманитарной помощью обратиться. Да, мы слышали, что воду подвозят. Но ее подвозят «куда-то». Они же не ездят по домам. К этой воде нужно добраться. А ты боишься, ты не знаешь когда будут стрелять. Потому что стреляют в любое время суток.

Про ставлення населення до ДНР

Уже никак. Мы просто не знаем что происходит. Мирным людям хочется мира. Информация доходит периодически, ее неоткуда получать. Только по телефонным разговорам со знакомыми, что смотрят телевидение, которое находится в других городах. Они передают о том, что Киев собирается зачистку делать. Передают, что людей очень мало. Их очень много! И ополченцев тоже. Если в Донецке есть хоть какое-то телевидение, то у нас там нет ничего. Нам ничего не известно. Про припинення вогню: Мирное население просто ничего не понимает. Люди хотят мира! Они хотят не бояться. Дети перепуганы так, что не передать. Мы сейчас в Донецке, но теперь, после всего, когда моя внучка роняет ложку, мы все голову наклоняем. Мне страшно за свою жену, мне страшно за своих детей. Но они уже взрослые, а насчет маленьких детей я вообще не знаю. У меня нет никаких идей, это правда. У всех на устах только одна фраза: «Прекратить огонь!». Раздражает нежелание это сделать со стороны как ополчения, так и власти. И одни, и другие заявляют о бескомпромиссности. Я не могу называть ополченцев террористами. Так же не могу подтвердить есть ли среди них россияне. Но, дабы прекратить огонь, необходимо вести диалог. Когда боевики кавказцы удерживали школу в Беслане представители власти вели с ними переговоры. Нельзя платить за любой мир и целостность тысячами человеческих жизней. Необходимо перестать стрелять.

/ Наталя Гуменюк