«В 22 года я себя потеряла». Ирина Геращенко о травмах, работе с психологами и о том, как допрыгнула до олимпийского пьедестала

«Недевчачий вид спорта»

В спорте я очутилась случайно. Родители хотели найти мне какое-то занятие, и сначала мама привела меня на фортепиано. Оттуда меня культурно попросили уйти. Приходили на фигурное катание — там сказали, что я слишком высокая, поэтому «ничего не получится». А я действительно удалась ростом и выделялась среди сверстников.

Мне было семь, второй класс. В нашей школе проходили детские соревнования «Козацькі розваги», и именно в это время Ирина Григорьевна пришла набирать в свою тренировочную группу детей. Она подошла к нам с подругой и лично вручила визитки. Сказала: «Девочки, приходите. Я как раз набираю группу по прыжкам в высоту. Будет интересно, будете заниматься».

Она так классно все рассказала, я в нее влюбилась прямо с первых секунд. А еще такая стильная: с красивой прической, макияжем, ногтями. Я прямо смотрела и думала: «Хочу быть такой же, точь-в-точь». Пришла к родителям проситься. Они сказали, что если мне это интересно, то они готовы меня водить. Хотя бабушка считала, что это «недевчачий вид спорта» и «лучше я пошла бы на танцы или пение». Но у меня это не получалось.

Кстати, на Машу, мою подругу, у Ирины Григорьевны было больше амбициозных планов. Может быть, она была сильнее, не знаю. Но она немного походила, а потом у нее появились другие интересы. Я же вовсю пыталась доказать, что я здесь не зря.

Мы трижды в неделю тренировались — в обычной школе, в спортивном зале. А по субботам родные возили меня в Специально обустроенное закрытое спортивное сооружение, предназначенное для тренировок и соревнований по легкой атлетике.манеж на базе столичного колледжа имени Ивана Поддубного. Там сейчас, кстати, работает мой муж детским тренером.

Что мне нравилось, то это то, что Ирине Григорьевне было не важно, где мы и какая инфраструктура. Она обязательно придумывала какую-нибудь работу, чтобы задействовать все группы мышц, сделать то, что нам нужно, и чтобы это еще было интересно.

Поэтому у меня только самые прекрасные воспоминания о первых моих тренировках. Помню, мы были в небольшом зале, держали друг другу резинку для перепрыгивания. Это было мое второе или третье занятие. И тренер мне говорит: «Ира, держи резинку, пусть Имя выдумано, поскольку Ирина не помнит точно, какое имя звучало в цитате.Алина прыгает». Я же отвечаю: «Но я тоже хочу прыгать». Тренер считала, что это слишком высоко для меня, но я настаивала. И я пошла прыгать.

Позже, вспоминая тот случай, Ирина Григорьевна рассказала, что именно в тот момент поняла, насколько я упорная. Говорит: «Ты когда прыгала, я закрывала глаза, потому что думала, что ты сейчас как упадешь и как ударишься». Но все было хорошо.

Тогда же, в детстве, однажды я сказала тренеру, что хочу поехать на Олимпийские игры. Эту фразу она мне вспомнила как раз перед летними играми этого года. Говорит: «Я вообще не понимала, откуда ты знаешь об Олимпийских играх. Но понимала, что должна довести тебя до них, потому что ты очень этого хотела».

Следует уметь управлять своей психикой

В детстве я хотела стать психологом. Не могу вспомнить, почему именно, но я четко видела себя в этом направлении. И даже планировала поступать на эту профессию. Да и родители хотели, чтобы у меня была какая-то «стабильная работа», потому что спорт тогда таким не считался.

Но Ирина Григорьевна, хоть меня и поддержала, дала понять, что это поставит точку на международных достижениях. Ведь меня вряд ли будут отпускать с учебы на тренировочные сборы, соревнования и т.д. А у меня на тот момент уже были высокие результаты, как для своего возраста. Я не была готова с этим покончить.

В конце концов, я все же передумала. Поступила в институт физкультуры, но пообещала себе, что если захочу, то вернусь в психологию позже. И вот буквально на днях я подала документы в кабинете поступающего, перед этим сдав профессиональные экзамены. Так и выполню детское обещание.

Уже сейчас, как атлетка высших спортивных достижений, я понимаю, что без психологии спортсмен не сможет достичь олимпийского результата, к которому стремится.

Потому что соревнования — это самый большой стресс, и стоит уметь управлять своей психикой. Я решила, что дальше, пройдя свой путь психотерапии, хочу помогать будущему поколению больше владеть собой и понимать, где спрятаны наши резервы и как ими можно пользоваться.

Сама я впервые обратилась к психологу в 2017 году. Тогда из жизни ушла моя бабушка, а за ней почти сразу и дедушка. Для меня это была очень тяжелая потеря, потому что я к ним была очень привязана. Я наполовину киевская, наполовину «сельская». Там, в Сокольче Житомирской области, у меня было много друзей, первая любовь. Я очень тепло вспоминаю свою молодость там. Когда бабушка болела, я за ней ухаживала, возила в больницу. И когда их не стало, что-то внутри меня переключилось. И тогда, в 22 года, вместо того чтобы развиваться в спорте, я себя потеряла. На тренировки я продолжала ходить.

Вообще ни разу за свою жизнь, и даже в тот момент слома, я не пропускала тренировки, потому что мне так захотелось. Я приходила и просто машинально делала какие-то упражнения, не анализируя, как я их делаю, с какой силой и зачем. Это была просто как работа, от которой ты не получаешь удовольствия.

А прыжок в высоту и вообще спорт — это процесс, от которого ты получаешь удовольствие для того, чтобы это было полезно и эффективно. Как следствие — долгое время я не показывала никаких результатов.

Я была как в какой-то раковине, из которой не могла выйти. Понимала, что делаю что-то не так, не выкладываюсь по полной, перестала слышать тренера. Но ведь до этого я показывала результат. А в тот момент мне нужно было найти к себе какие-то перенастройки. Хорошо, что рядом был Сергей — тогда мой парень, а сейчас муж. Он находил нужные слова, чтобы меня поддержать. Это же делала и тренер, и родители. Именно мама сказала: «Ира, наверное, нужно обратиться к специалисту».

Я сменила трех психологов, прежде чем нашла своего человека. Она снова возродила во мне интерес к занятиям, будто я делаю это впервые. С ее помощью я поняла, что не нужно быть сфокусированной на результате — стоит наслаждаться процессом. С этой позицией живу до сих пор. И да, это помогло мне выйти из кризиса и снова побеждать.

Думала, поболит — и перестанет

Медаль на Олимпийских играх — это самая главная цель атлета. Все тренировки, сборы, соревнования — только путь к Олимпу. Когда я эти три года готовилась к играм в Париже, у меня были разные соревнования. Где-то я получала медали, где-то нет, но воспринимала все это только как тренировку перед играми в Париже. Последним штрихом должен был стать зимний чемпионат Украины и мира в помещениях. Но мне пришлось его пропустить.

Мы были на сборах, нормально тренировались, но потом у меня начала болеть нога. Тренер уменьшила мне нагрузку, но это не помогло. Поэтому Ирина Григорьевна посоветовала отдохнуть немного от тренировок, предполагая, что у меня была слишком большая нагрузка. Прошло три дня, но боль не прошла.

Я подумала, что у меня воспалились надкостницы от смены покрытия, на котором мы тренировались. Начала прикладывать пластыри, пить противовоспалительные таблетки. А оно не проходило. Тогда я поняла, что, наверное, это что-то хуже и с этим я никогда не сталкивалась. Я сделала МРТ, прошла консультацию. Диагноз — Микротрещина в кости, возникающая из-за повторяющихся нагрузок или перенапряжений, часто без прямой травмы.стрессовый перелом малоберцовой кости. Меня отправили на реабилитацию. Врач сказал, что зимний сезон я пропускаю точно.

И вот за ту зиму я действительно перезагрузилась. Потому что в какой-то момент мой спорт превратился в рутину. Тренировки, соревнования, тренировки, соревнования. А тут у меня появилось больше времени на домашнюю рутину: я чаще виделась с друзьями, готовила дома еду. Но подумалось: «Это все классно, но больше всего я хочу до конца реализоваться как спортсменка».

Тренировки я не забросила. Прорабатывала только те группы мышц, которые можно было. И, кстати, на которые раньше не хватало времени. Я осознала: «Да, это со мной случилось, у меня есть травма. Но я должна сделать все для того, чтобы я прыгала летом».

В летний сезон я зашла не самой слабой. То есть когда мы начали проверять показатели, они через четыре месяца были почти на том же уровне, что и тогда, на сборах. Это также придало уверенности, что все это время я не просто лежала ровно в постели и ждала, пока у меня заживает нога, а делала все от себя зависящее для скорейшего восстановления.

Я рада, что справилась. Где-то нашла в себе эти силы. Благодаря медикам, семье и поддержке тренера, потому что для нее это также стало сильным шоком. У нее не было ни одного спортсмена со стрессовым переломом.

В общем, я действительно классно провела этот летний сезон. Страх был, но я с ним работала. Пыталась не думать о том, что у меня что-то может не получиться, потому что «а вдруг получится?» И получилось же.

От этой медали моя только лента

«Мы это сделали!» — первое, что я сказала Ирине Григорьевне после победного прыжка. Это было невероятно круто. Я очень счастлива, что она была со мной в тот момент, что она была первой, к кому я подошла. Я ее первая воспитанница, которая получила медаль на Олимпийских играх. «Да, мы это сделали. Я горжусь тобой. Я знала, что ты это можешь», — ответила она.

Я поцеловала ей руки. Это было чистосердечно. Это моя благодарность тренеру за то, что моя детская мечта превратилась в цель, а она мне помогла ее реализовать.

Весь этот путь я прошла с одним тренером. Был момент, когда Ирине Григорьевне пытались внушить, что она «детский тренер» и не сможет довести взрослых спортсменов до олимпийского уровня. Остальные тренеры хотели переманить нас, атлеток с результатом, к себе в группу. И Ирина Григорьевна уже даже поверила в это немного. На что я тогда сказала: «Нет, я от вас никогда не уйду». Люблю ее, как маму. Ну как можно уйти куда-то от мамы? Нас никогда не разрывали и никогда не разорвут.

Когда я приехала домой, смотрю на эту медаль и говорю мужу: «От этой медали моя только лента. Все остальное — это ваши заслуги». Ирины Григорьевны прежде всего, а также родителей и друзей, которые меня поддерживают. И, конечно, моего мужа, который все это время рядом, хотя мы бываем и врозь. Когда я еду на несколько недель на сборы, он гуляет с собакой, сам готовит, максимально поддерживает меня. Мы это сделали вместе. И мы еще столько сделаем.

Очень много людей подстроились под наш график. Взять хотя бы мужа Ирины Григорьевны. Он также привык быть сам дома, с котом, потому что она все это время с нами на соревнованиях и сборах. Поэтому Олимпиада — это хоть индивидуальное соревнование, но это победа команды.

Каждый должен идти к своему пьедесталу, и не важно, в какой сфере. Нужно обязательно верить в себя, искать возможности для реализации мечты и всегда быть в положительной настройке.

Наши мысли материальны, и мы сами формируем свою реальность. Застрять в негативе — это легче всего, а работать в положительном направлении — тяжелее всего. Но это приносит свои плоды и свои результаты.

Мы, украинцы, — очень сильная нация. И мы должны друг друга вытаскивать, подбадривать, давать пример и мотивировать. Надо верить в собственное дело и преодолевать препятствия на пути к успеху.