«Уйма "шахедов" идет, уйма. П*здяч в небо!». Два дня дежурства с добровольцами столичной «Мрии»
«Мы когда приходим на дежурство, то первое, что делаем, — это снимаем свою обувь и одеваем тапочки. Это у нас как примета, чтобы была тихая ночь», — говорит 60-летняя Татьяна, доброволец столичного формирования «Мрия».
Она — среди тех, кто еженедельно дежурит на стационарном пункте огневой группы, которая сбивает вражеские дроны. Такие Добровольное формирование территориальной общины.ДФТГ усиливают работу сил противовоздушной обороны, давая им возможность сосредоточиться на сбивании ракет.
К добровольцам «Мрии» мы приезжали дважды. И это были две кардинально разные ночи.
Первая — тихая. С чаем, вкусностями, неспешными разговорами о мечтах и том, ради чего держится небо. Дежурный спокойно следил за ситуацией с планшета, а остальные отдыхали.
Разговор с добровольцами происходил в первой половине июля.Вторая — как из другого мира. В небе гудели сотни «шахедов», гремели взрывы, над головами сбивали воздушные цели. Никто не спал. Часы на ногах, в броне и касках. И вместо теплых слов — напряжение, злость и усталость.
Вероятно, вторая смена забыла переобуться в тапочки.
Затишье перед бурей
Стационарный пункт мобильной огневой группы, сбивающей российские дроны, расположен на крыше высотного здания с панорамой на пол Киева.
Нас встречают люди в камуфляже — добровольцы ДФТГ «Мрия», которые помогают противовоздушной обороне сбивать вражеские дроны. Ежедневно они поочередно выходят на дежурство. Имеют подписанный контракт, который можно в любой момент расторгнуть, и не получают зарплаты.
Знакомимся. Нас сразу инструктируют, чтобы не заходили за белую линию и лишнего не снимали. Рассматриваем два пулемета, которые стоят и ждут своего звездного часа. Позже мы увидим один из них в работе.
«У нас у всех есть сектора. И мы четко стреляем только в своем секторе, потому что везде дома. Вот наш сектор — там, где нет жилых домов, как видите, над лесом», — рассказывает 60-летняя Татьяна.
Она — одна из четырех добровольцев, которые в этот день заступили на дежурство. Небо Киева женщина защищает с первых дней вторжения вместе со своим мужем, пока их сын защищает Украину на фронте. В прошлом Татьяна занималась пулевой стрельбой, является мастером спорта.
В ВСУ пенсионерка Татьяна не пошла. А в ДФТГ ее приняли. Как принимают и людей с инвалидностью, уволенных со службы военных, студентов и т. д. Главное — чтобы у них не было «проблем с ТЦК», ведь по директиве Генштаба все добровольцы, которые не «списаны» и не имеют права на отсрочку, должны быть мобилизованы.
— На вашем счету уже есть сбитые «шахеды»?
– Нет, еще нет, о чем я очень жалею. Хотя, с другой стороны, нет — ну и не надо. Не нужно, чтобы они сюда залетали.
Работа здесь налажена как часы. Добровольцы в начале смены договариваются, кто в этот день чем будет заниматься: кто-то мониторит перемещение дронов по планшету, кто-то отписывает данные в чаты, а кто-то стреляет. Но если начинается массированная атака, «за пулеметы встают асы».
«Когда раздается сигнал воздушной тревоги, люди, которые на посту, каждый, согласно своему боевому расчету, выполняют те меры, которые нужно. Простыми словами, люди надевают каски, бронежилеты и идут на свои определенные позиции ждать прибытия воздушных целей противника», — рассказывает командир роты Александр Музыка.
Информацию о перемещении дронов добровольцы получают от Воздушных сил. Бывает, что сигнал пропадает — тогда действуют по ситуации. Если услышали и увидели цель в своем секторе, и высота позволяет ее достать, то открывают огонь.
Если ночь выдается тихой, отдыхают. В помещении, где дежурят, есть небольшая кухня со всем необходимым: чайником, микроволновкой, посудой. Далее — несколько спальных мест. Скромно, функционально, по-армейски лаконично.
Эта ночь для Киева прошла без тревог. Из четырех добровольцев постоянно дежурил только один — остальные сменялись каждые несколько часов, чтобы быть в тонусе, когда это будет нужно.
«Слышим, а сбить не можем»
Второй раз мы отправились к добровольцам через сутки. Воздушная тревога еще только накатывала на Киев из соседних областей, но напряжение уже чувствовалось.
Никто не ожидал нас на кухне с теплым чаем. Все четверо, в полной экипировке, сосредоточенные и внимательные к каждому сигналу, стояли на наблюдательном пункте, уставившись в небо и экраны.
«Я — пенсионер. А когда-то занимал высокую государственную должность — был заместителем руководителя аппарата Верховной Рады Украины», — рассказывает 70-летний Юрий Ясенчук, доброволец ДФТГ. В этот день он стоял за одним из пулеметов.
«У нас здесь работают много людей разных профессий. То есть люди вносят свою лепту в защиту Киева, кто как может. Сидеть дома сейчас не нужно. Если есть возможность, желание и какие-то знания, то, конечно, нужно Для того, чтобы присоединиться к ДФТГ «Мрия», необходимо позвонить заместителю командира Руденко Виталию Владимировичу (+380501071472).идти помогать. Все должны».
Наш разговор прерывает другой доброволец: «Выходы пошли! Видите?». Третий добавляет: «Киеву достанется этой ночью ».
Первый взрыв внезапно разорвал ночную тишину. Я стояла на крыше, держа камеру, когда небо вспыхнуло — это был «шахед». Звук его полета мы слышали за минуты до этого, но никто не знал, где именно он упадет.
В дальнейшем в этот день было еще сотни таких взрывов. Наблюдать за этой картиной с крыши было и страшно, и спокойно одновременно, ведь рядом люди, которые точно видят перемещение воздушных целей.
— Давайте, давайте, ребята. Работаем, работаем!
— Офигеть! Прилет!
— Идет на снижение. Тоже приход! И сзади тоже работают.
— Горит серьезно.
Пока я прячусь под укрытием после каждого «Сбили над нами!». Добровольцы — на определенной позиции. Двое стоят за пулеметами, один — за планшетом, последний отписывает апдейты в чате.
— Смотрите, сейчас будет взрыв!
— Да здесь, ребята, куча «шахедов» идет, куча.
— Давай! П*здяч в небо, бл*дь.
Громкий протяжный звук. Не сразу понимаю, что именно услышала. Этот звук был совсем другой — не как жужжание «шахеда», не как отдаленный сбитый или взрыв от прилета. Сработал UK vz. 59 — пулемет с нашей огневой позиции.
Не сбили. Дрон летел слишком высоко. Ни этот пулемет, ни второй «максим» просто не дотягивают до высот, на которых теперь курсируют вражеские «шахеды». Все, что поднимается выше 800 метров, — почти вне досягаемости стрелкового оружия. А российские беспилотники часто летают на высоте трех — пяти тысяч метров от земли.
«Очень обидно, что мы слышим вылеты и ничего не можем сделать. Вроде бы и слышим, и видим. Но достать не можем», — жалуется Юрий. За эту ночь он стрелял дважды — и не попал. Говорит, понимал, что вряд ли достанет, но не мог просто стоять и ничего не делать.
— Идет, вижу, идет другой!
— Где вы там, бл*дь, его видите, Юрий Васильевич?
— Летит, летит!
— Да он летит 4000 метров, хр*н его знает, где. Его даже на карте не видно.
«Пулеметы должны быть такими, чтобы стреляли [на высоту] не менее 2000 метров, — говорит Юрий. — Наши могут и чуть дальше стрелять, но это уже неприцельная стрельба, понимаете? Это рассеивание уже большое идет.
Если стрелять очередями, то можно случайно попасть, но это скорее как исключение. И много боеприпасов нужно потратить
».Наш разговор прерывает очередной «шахед», который залетает на большой высоте. Всего этой ночью сектором, за который отвечает эта группа, пролетели примерно 20 вражеских БпЛА.
— Если бы здесь был крупнокалиберный пулемет, мы бы эту цель не пропустили дальше.
— Ну, или хотя бы попытались.
— Мы ничего не можем сделать. К сожалению.
Около четырех часов утра пошли выходы баллистики. Здесь огневая группа уже бессильна — они не сбивают ракеты. Оставалось только наблюдать за работой ПВО. Одну из ракет сбили над нашими головами. К счастью, обломки нас не задели.
«Ничем не хуже военных»
Воздушная тревога закончилась, когда уже светало. Дежурные перешли в свое укрытие на передышку. Добровольцы говорят — это была одна из самых тяжелых ночей, которые выпадали на их дежурство.
На этот раз сбить «шахеды» в секторе, за который отвечает эта мобильная группа, не удалось. Впрочем, оба пулемета уже могут похвастаться сбитыми воздушными целями.
Об эффективности работы огневых групп я спросила командира ДФТГ «Мрия» Сергея Саса, который до управления добровольческим формированием был судьей Конституционного Суда Украины. И он объясняет: в начале было определенное непонимание, как привлечь добровольческие формирования к такой сложной системе, как ПВО. Но сегодня они эффективны.
«В Киеве эти формирования уже спасли много жизней. Я не буду называть цифры — это статистика, но факт в том, что благодаря им многие дроны не долетели до целей... Добровольцы сбивают дроны на всех этапах, начиная от границы. «Мрия» добивает уже то, что все-таки долетает до Киева. И, поверьте, это чрезвычайно весомый вклад».
Спрашиваю у добровольцев, не возмущает ли их, что работа добровольческих формирований не оплачивается. «Я считаю, что должна, потому что мы выполняем такие же боевые приказы, [как и военные]... Мы же выполняем то же самое, отрабатываем так же, как все. То есть, мы ничем не хуже других», — отвечает Алексей. Он в составе ДФТГ полтора года. По основной занятости — строитель.
Государство или местные власти не предоставляют даже базового набора защиты (каски, бронежилеты), аптечек и питания для тех, кто заступает на суточное дежурство. Об этом всем добровольцы должны позаботиться самостоятельно.
«Все пришлось здесь делать руками добровольцев. Да и сам помогал, начиная от покупки формы и заканчивая денежными премиями бойцам — что мог, то и делал. Люди включались, и каждый, кто мог, то и делал. Потому что здесь были условия, не достаточные вообще ни для чего», — говорит командир роты Александр Музыка.
О деньгах спросила и командира ДФТГ «Мрия» Сергея Саса: «Власть должна обратить внимание на эту проблематику с точки зрения обеспечения. Мы киевляне, которые, в отличие от других, взяли в руки оружие. А к функциям власти относится и составляющая безопасности. Она должна защитить своих избирателей, своих киевлян, которые сделали ее властью… Я думаю, что это их святая обязанность».