Объединение школьной истории Украины с мировой. Почему дискутировать нужно не о формате, а о содержании?

Такие беспокойства — естественная первичная реакция общества государства в войне. Так получилось, что школьный курс по истории действительно является частью национальной безопасности. Решили так не сегодня и даже не вчера. И даже не мы. Такой подход к преподаванию истории в школах можно найти в документах стран Европейского Союза 20-летней давности. Когда-то это правило хорошо осознали французы, которые поняли, что способ говорить о прошлом определяет наше будущее.

Я искренне верю, что форма преподавания истории является вторичной и должна служить тем смыслам, нарративам и фокусам, которые мы в нее вкладываем. А также целям, которые мы этой программой стремимся достичь. В контексте школьной истории мы должны дискутировать о содержании — много, публично, с привлечением широкого круга экспертов. Что должно произойти с детьми в результате этого курса? Что они должны почувствовать, понять, осознать? И только потом — каким форматом лучше всего этого добиваться?

Разделенная или объединенная программа сама по себе вовсе не гарантирует, что будущее поколение выйдет из школы с сознательным пониманием украинской и мировой истории. А с нарративом в школе обычно все довольно грустно — я слышу это от детей, которые приходят к нам в старшую школу «Будущие».

Дети обычно воспроизводят известные всем нам штампы о вечно страждущих украинцах и крестьянах-бедняках, которые почему-то считаются самым «почетным» социальным положением. А также обязательно есть эпизоды с «принудительным сожжением» и «покатоличиванием» русского/украинского населения. Украинская элита часто в памяти детей вообще отсутствует, как и в самой программе.

Сложилась определенная традиция обходить роль и влияние бизнеса на создание государства, «пробегать» предпринимателей и меценатов, архитекторов крупных образовательных, политических и религиозных систем типа Могилянки. Есть также искаженный образ влиятельных украинских княжеских и шляхетских семей времен Речи Посполитой — а они строили это государство, претендовали на корону и неоднократно определяли его судьбу.

В то же время элита в школьной истории — вечно борющиеся за власть «паны», не способные сохранить государство. Они являются причиной всех плохих или проигрышных сюжетов. Неудивительно, что с таким доминирующим нарративом построить взаимное доверие общества и государства нам сейчас особенно непросто.

Школьная история дает детям множество примеров борьбы, войн, соперничества. Однако, к сожалению, не учит договариваться с людьми других взглядов, доверять друг другу и совместно развивать сложные системы: общину, государство, устойчивые и влиятельные институты. А таких успешных кейсов в нашей истории на самом деле достаточно.

В школе мы должны работать «в долгую» — четко понимать, как заложенные сегодня смыслы повлияют на нашу идентичность через 10-20 лет. Что будущие взрослые будут помнить? Как себя будут идентифицировать? Какие ценности и добродетели будут исповедовать?

Эти вопросы требуют сформировать рассказ, который отвечал бы современному, модернизированному, демократическому европейскому государству. Рассказ, дающий детям понимание и уверенность: «В таком государстве, наряду с такими людьми, которые имеют такую историю, я хотел бы строить свою жизнь».

Наше движение в ЕС происходит, в частности, и в плоскости преподавания этого предмета. Совсем недавно мы стали полноправными участниками Обсерватории по преподаванию истории в Европе. Эта новость была не так популярна, как, скажем, передача нашим Силам обороны F-16, но она также очень важна.

Интеграция в Евросоюз потребует и приведения принципов преподавания истории к общему знаменателю с государствами ЕС. Такая трансформация — своего рода «пропуск» в европейское сообщество. Этот пропуск предполагает работу над национальным нарративом и — самое сложное — над памятью. В частности, и ее трагическими эпизодами, общими для украинцев и наших европейских соседей.

Невозможно интегрироваться в европейское сообщество исключительно в формате экономического сотрудничества или безвизового режима. Мы должны разворачивать в школьном курсе по истории более широкий контекст, интегрировать нарративы, принципы и ценности, которые уже являются частью европейского подхода, а также увидеть свою роль в этом общем контексте.

Такая «гуманитарная интеграция» необходима, если мы хотим говорить «на одном языке» — понимать своих соседей и, самое главное, удачно представлять себя в европейском пространстве.

Этот интеграционный подход не требует отказа от национального измерения истории — наоборот, он позволяет развернуть и показать то значение, которое имела Украина для целого континента, без необходимости придумывать или мифологизировать наше прошлое. Здесь органично возникает ощущение, что следует опереться на авторитет. К счастью, мы его имеем. Емельян Прицак в своих воспоминаниях говорил: «Существует только одна история, один процесс мирового развития — мировая история. Собственно, "национальная" история — это составляющая всемирного исторического процесса». Прицак искренне верил, что вся история Украины связана с миром, а украинские исторические дисциплины должны быть универсальными.

Емельян Иосифович был амбициозным человеком и имел собственное видение: вписать украинский контекст в общемировой масштаб. Этот утраченный или неосвоенный способ мыслить глобально — один из ключей к объяснению, почему мы оказались там, где мы сейчас. Оговорюсь, что это не упрек всем нам, а скорее приглашение поговорить о том, как двигаться дальше. Остаться в парадигме только собственного и, безусловно, самодостаточного и эстетически красивого «садика вишневого»? Вписывать ли нашу историю в сложный, многомерный европейский и мировой контекст?

Школьная история нужна не современникам — она нужна будущим поколениям, для которых крепкая привязка к демократическим ценностям станет прививкой и защитой от малейших попыток построения авторитарного государства с лицом, обращенным к востоку.

Именно поэтому первостепенный вопрос лежит не в плоскости опасностей или преимуществ объединения «двух историй», а в тех нарративах — геродотовых «историях», которые мы хотим транслировать будущим гражданам.

Сформировать такие истории невозможно только в стенах Министерства образования силами небольших офисов и отдельных экспертов, которые в написании сложных основополагающих документов национального уровня опираются только на собственный опыт.

Лучшая возможная роль МОН в этом процессе — стать организатором дискуссий и конференций, привлекать специалистов из других стран для обсуждения чувствительных тем памяти, организовывать открытые конкурсы предложений таких интегрированных образовательных программ.

У общеукраинского школьного нарратива должны быть десятки авторов: педагогов и историков со своим видением необходимых акцентов, которые после продолжительных дискуссий следует расставить в будущем рассказе.

Тогда будет больше шансов, что общественность воспримет изменения как нечто свое, а не как угрозу нацбезопасности. Нам же, исторической кафедре «Будущих», было бы интересно подискутировать и создать такую программу вместе с другими специалистами.

Это авторская колонка. Мнение редакции может не совпадать с мнением автора.