Роскошь бороться за будущее. Четыре вызова жизни в продолжительной войне

Я с командой работаю с человеческим измерением этой войны уже 10 лет — за последние два из них в рамках нашей национальной сети документаторов зафиксировали более 70 тысяч эпизодов военных преступлений. Сейчас мы можем быть уверены, что это не отдельный опыт отдельных людей — это российский способ ведения войны. Им захватчик пытается сломить сопротивление людей — оккупировать страну через невыразимую боль гражданского населения.

На международных площадках я всегда подчеркиваю, что мы документируем не просто нарушения Женевской и Гаагской конвенций. Мы документируем человеческую боль. Хотя это не входит в нашу документацию, мы видим и другие примеры: как люди в Украине проходили эту длительную войну путем жертвенности и искренней помощи друг другу. Это примеры взаимоподдержки. Это примеры борьбы за ценности. Это примеры того, как множество обычных людей начали делать необычайные вещи.

Вдруг стало очевидно, что обычные люди, борющиеся за свою свободу и человеческое достоинство, сильнее большой и страшной российской военной машины.Александра Матвийчук, правозащитница, глава Центра гражданских свобод

Для меня это олицетворяется в личной истории, которой со мной поделилась одна журналистка. Это моя подруга, а история из ее родного города, который сейчас под оккупацией. В школу, которую оканчивала моя подруга, после полномасштабного вторжения пришли россияне. Конечно, они сразу изъяли учебники украинского языка и истории Украины. Теперь каждое утро для учеников начинается с того, что их заставляют петь российский гимн.

И вот один ребенок его не пел. К нему прицепилась учительница: «Почему ты не поешь со всеми?». Ребенок ответил, что он просто не знает слов. «Ну так в чем проблема? — спрашивает учительница. — Иди выучи, приходи на следующий день». На завтра она специально поставила этого ребенка одного против всего класса — и сказала петь гимн россии. А этот ребенок начал петь «Ще не вмерла Україна». Для меня это история о невыразимой силе духа, которая есть даже у наших детей, которые остались один на один с врагом. И это напоминание всем: нам есть на что опираться. Если дети в оккупации находят силы сражаться, то и нам, взрослым, точно нет смысла опускать руки.

Меня как правозащитницу часто спрашивают: «Почему мировое устройство не работает?». Первый год после получения Нобелевской премии за границей всегда удивлялись: «Как это — лауреат Нобелевской премии мира просит оружие?!». В понимание международного сообщества не вкладывалось, что именно действительно должны делать правозащитники и правозащитницы.

Проблема в том, что правовые механизмы, которые мы с коллегами знаем в совершенстве, не работают. И они не работают не только для Украины. Возможно, сейчас мы обращаем на это внимание, ведь живем в турбулентные времена.

Не знаю, как историки будущего назовут этот исторический период, но на наших глазах рушится международная система мира и безопасности, основанная на уставе ООН и международном праве.Александра Матвийчук, правозащитница, глава Центра гражданских свобод

На то есть причины. Эта система была заложена в прошлом веке после Второй мировой войны — и государства-победители тогда предусмотрели для себя неоправданные привилегии. Так, право вето в Совете Безопасности для СССР, которое перешло россии, фактически парализовало этот ключевой орган. Он просто стагнирует, занимается дурацкими ритуалами, которые уже никого не спасают и ни на что не влияют.

То, что эта система не работает и не защищает от авторитаризма и войн, раньше уже было очевидно для людей в Иране, Сирии, Судане, Никарагуа, Афганистане. Это с 2014 года понимают и в Украине. В конце концов, все больше людей уже в странах развитой демократии, которые воспринимали безопасность как данность и не представляли себе жизнь в длительной войне, осознают: они жили в иллюзии, что имеют гарантии безопасности и защиты прав человека.

На самом деле, безопасность и защита прав человека зависят от того, обладает ли страна достаточным военным потенциалом — и достаточно ли у нее готовых взять в руки оружие и защищать ценности этого общества от экзистенциальной угрозы.Александра Матвийчук, правозащитница, глава Центра гражданских свобод

Не только мы в Украине, но и все мы как человечество стоим перед необходимостью что-то сделать с этой международной системой мира и безопасности. Легко предположить, что без изменений в этой системе такие войны, как пожар, будут распространяться дальше и будут происходить чаще и чаще — в разных частях мира. Все больше авторитарных лидеров будут бросать вызов бездейственной системе. Такие пожары возникают, когда международная проводка неисправна, из-за чего отовсюду пробиваются искры.

Так уж случилось, что мы живем в продолжительной войне — россия готовится идти на истощение. Это видно по тому, что кремль только официально использует 40% своего бюджета на военные расходы. Это видно по тому, как изменяется их структура экономики; как россия вовлекает в войну широкие слои населения; как они относятся к развитию военной промышленности; как все больше милитаризуются.

Антропологам будущего, наверное, будет интересно изучать, как быстро якобы развитое общество скатывается в дыру. Мои российские коллеги-правозащитники говорят: «У нас не экономика — у нас некрономика. Люди из регионов, которые приходят в российскую армию, начинают получать средства, о которых никогда не могли мечтать. А если погибает такой военный из депрессивного региона, его семья получает средства, которые никогда не заработала бы за всю свою жизнь».

Враг меняется. Считаю, что и мы должны измениться. Возлагаю за это ответственность не только на политиков и государственных деятелей. Каждый и каждая на своем месте — мы должны сделать все, чтобы помочь стране выстоять и победить.Александра Матвийчук, правозащитница, глава Центра гражданских свобод

По-моему, есть по меньшей мере четыре вызова, с которыми мы сейчас столкнулись. Первый вызов — это вызов самостоятельности. Я три недели провела в США, когда в Конгрессе была заблокирована военная помощь для Украины, которую так все ждали в течение шести месяцев. Над разблокировкой этой военной помощи ежедневно работало большое количество людей — я присоединилась на последнем этапе, чтобы внести свой вклад в эту коллективную работу.

Мы действительно критически зависим от международных партнеров. На этот раз мы все же получили эту невероятно важную помощь, однако нам следует развивать самостоятельность. Это ключевое условие для войны в долгую. Локализация военных производств — то, что мы должны делать. Это технологии, которые мы должны заводить на территорию Украины. Это реформы и возобновляемые действия, которые мы должны проводить.Александра Матвийчук, правозащитница, глава Центра гражданских свобод

В течение двух лет большой войны состоялось огромное количество обсуждений о восстановлении Украины после победы. Мы должны заземлить эти обсуждения, увидеть реальную почву. Мы должны признать, что не знаем, когда война закончится. Не знаем, мы в начале этой войны, в середине, или в конце этой войны.

Восстановление — это для нас непонятная перспектива. Все, что можно восстановить в форме, которая сопротивляется уничтожению, нужно делать сейчас. Ибо мы должны воплощать все эти программы, чтобы возвращать людей на разрушенные территории; чтобы восстанавливать экономическую состоятельность и возвращать жизнь в города и городки, которые сильно пострадли из-за военной агрессии.

Второй вызов — пройти между двух логик. Наше общество выполняет действительно сложную задачу — балансировать между логикой войны и логикой демократизации. Во время ужасной геноцидной войны на уничтожение мы должны продолжать демократические реформы, которые помогают стать полноправным членом Европейского Союза.

Понимание, что мы боремся, в частности, за наши ценности, — это то, что поддерживает меня и многих моих коллег на этом пути. Мы должны двигаться одновременно по двум путям, которые часто кажутся взаимоисключающими.

Логика войны диктует нам централизацию, а логика демократизации — децентрализацию. Логика войны заставляет нас ограничивать права и свободы из-за вызовов безопасности. Логика демократизации, напротив, диктует их расширение.Александра Матвийчук, правозащитница, глава Центра гражданских свобод

В этой ситуации нет правильных ответов, поэтому нужно держать дистанцию. Эта война началась, когда мы получили шанс на демократическую трансформацию в феврале 2014 года. Десять лет назад эти идеи свободы подошли ближе к российским границам — и в кремле этого ужасно боятся.

Третий вызов — это вызов упрощения. По-моему, это повсеместный тренд, когда люди требуют простых быстрых ответов на сложные вопросы. Ученые предполагают, что это связано с развитием технологий.

Кто-то из философов называет нашу эпоху «эрой постправды». На мой взгляд, мы живем в «эру незнания». Человек с доступом в интернет может за три секунды найти формулу аспирина. И эта легкость доступа к информации склонила общество к мысли, что любой может теперь спорить с химиками или фармацевтами.Александра Матвийчук, правозащитница, глава Центра гражданских свобод

Это очень опасный тренд. Можно позволить себе простые быстрые решения — например, можно лечить насморк приседаниями. Хорошо, если это хоть не причиняет здоровью вреда — может даже, наоборот, укрепить опорно-двигательный аппарат, хотя насморк не вылечит. Но если мы имеем дело с онкологией и лечим ее приседаниями, цена таких простых быстрых решений становится слишком высокой. Поэтому нам нужно задавать тренд на сложность.

Четвертый вызов — сохранить нашу сплоченность, которая поразила мир и дала отпор российской империи. Я помню, как в начале полномасштабного вторжения оставалась в Киеве с частью команды. Тогда у меня было две основные эмоции. Первая эмоция — ярость. Когда российские войска пытались взять столицу в кольцо, я хорошо понимала, что будет, если они зайдут на улицы моего родного города.

Моя команда документирует военные преступления с 2014 года — мы знаем, что россия уничтожает всех, кто к ней нелоялен и активен в любых областях. Так она удерживает контроль над оккупированными территориями.

Я чувствовала огромную ярость. Ну как так можно? Какое вы имеете право определять нашу жизнь? Как вы можете лишать нас свободы? Свободы иметь независимое государство, а не быть колонией. Свободы оставаться украинцами, а не воспитывать своих детей как россиян. Свободы иметь демократический выбор. Просто шанс построить страну, где права каждого человека защищены. А ведь это и без войны не так просто.

Однако, кроме ярости, я испытывала чувство любви, связанное именно с тем величественным единением, которое я видела, начиная с 24 февраля 2022 года. Обычные люди — каждый и каждая на своем месте — делали удивительные вещи. Даже наши международные партнеры тогда думали, что у нас не хватит сил выстоять; что у нас есть несколько дней — ну, пусть несколько недель. Они убедились, что недооценивали силу наших людей. Вызов, о котором я говорю, связан именно с этим чувством.

Феноменальное единение, которое мы пережили два года назад, — непрочное. Оно возникает, когда люди осознают экзистенциальную опасность. Жизнь в продолжительной войне ее приглушает, особенно когда ты находишься дальше линии фронта. Наше общество начинает атомизироваться, потому что война разъединяет — из-за разного жизненного опыта, разных проблем, разного восприятия. Эти линии надлома социальной материи так тонки, что наше общество может разорваться.

Мы знаем, что разделенное царство не устоит. Поэтому нам нужно строить мостики между разными группами в обществе. Это не просто военные, гражданские и беженцы. Это десятки групп внутри этих категорий и десятки тысяч микрогрупп внутри них. Ради этого следует относиться друг к другу более мягко. Никогда ведь не знаешь, какие невидимые травмы у человека напротив.Александра Матвийчук, правозащитница, глава Центра гражданских свобод

На самом деле, нам есть на что опираться. Даже этому ребенку в школе оккупированного города было на что опереться, когда он пел украинский гимн. Мы можем опираться друг на друга. Мы можем опираться на нашу историю. Помните, что российская империя не смогла нас, украинцев, уничтожить на протяжении веков, даже когда ей это было гораздо легче сделать. Так почему у нее должно это получиться сегодня или завтра?

В нашей жизни нет гарантий — мы не знаем, что произойдет. Но это уже большая роскошь — бороться за будущее, которое мы хотим для нас и наших детей.

Это авторская колонка Александры Матвийчук — расшифровка ее речи на конференции «Жизнь в длительной войне». Мнение редакции может не совпадать с мнением автора.