Бой за школу. Как в Харькове уничтожили элитный российский спецназ

Фото выпускницы в красном платье на фоне разрушенной школы в Харькове стало вирусным в соцсетях и попало на полосы мировых медиа. При этом многие ошибочно указывали, что здание разрушено российской артиллерией. Даже харьковчане, чьи дети учились в этой 134-й школе, в разговоре с hromadske не могли точно вспомнить, что же произошло 27 февраля.

На самом деле, в тот день события в школе стали позором для элитного российского спецназа, который разместился в учебном заведении. В ходе многочасового боя разведчики и десантники армии оккупантов были уничтожены. Это был одно из ключевых боев в ходе обороны города. После этого российская армия в Харьков уже не зашла.

О том бое в школе hromadske рассказывает со слов одного из участников — харьковчанина Дмитрия Олейника. Для него это был первый боевой опыт, после которого получил ранение и едва не потерял ногу.

К войне готовился полтора года

К широкомасштабной войне я готовился полтора года. Подготовка терробороны в городе саботировалась, поэтому мы готовились самостоятельно. Договаривались с управлением полиции, чтобы они выделили нам базу для обучения. С Нацгвардией — чтобы предоставили полигон для овладения навыками стрельбы. Мы каждый месяц выезжали, тренировались, потому что знали, что будет.

С началом боев за Харьков был создан штаб обороны Харьковской области, в который вошли 30 организаций. «Азовцы» во главе с Костей Немичевым сформировали подразделение «Кракен». Сначала оно было в составе терробороны, а впоследствии — как отдельное спецподразделение. И я присоединился к ним. Для меня это был первый боевой опыт, потому что я не военный.

Когда ночью 24 февраля х***о (путин, — ред.) сказал про денацификацию Украины, так я сразу собрал все свои вещи. Когда начались обстрелы, мы уже собрались с ребятами и ждали «инструмента» для защиты. В тот же день мы выдвинулись на Северную Салтовку (район на севере Харькова, — ред.).

24-го утром после артобстрела началось движение российской пехоты на Харьков. Они наступали со стороны Циркунов (село в Харьковской области, — ред.) и дошли до кольцевой дороги. Там их встретила 92-я бригада (92-я отдельная механизированная бригада, — ред.) и добровольцы. россияне почти вошли в город, но там их отбили. Потом их оттеснили дальше до Циркунов.

А 27-го в город прорвалась группа россиян на десяти «Тиграх» (бронеавтомобиль, — ред.) и нескольких КамАЗах. С самого утра в соцсетях жители Харькова начали размещать видео с передвижением россиян.

Они прорвались со стороны Алексеевки (жилой массив в северной части Харькова, — ред.) и со стороны Лесопарка. В городе колонна разделилась и 5 «Тигров» (на видео видны 4 машины оккупантов, — ред.) двигались по улице Шевченко. Их там остановили.

В школе работали снайперы

Я с ребятами тогда был в штабе. Нам поступила информация от разведки, что на Шевченко идет бой, что российские ГРУшники закрепились в школе. Мы своим отделением отправились туда. На месте увидели пустые «Тигры» и узнали, что разведчики-ГРУшники закрепились внутри.

Школа была оцеплена бойцами 92-й бригады, терробороны, «Кракена», харьковского добровольческого формирования «Фрайкор» и полицией. На месте мы скоординировались с 92-й. Я всех знал по КОРДу, из 92-й — их командира, из «Фрайкора» — командира Георгия Тарасенко (он погиб в марте).

Мы увидели, что к самой школе наши не могли подойти, потому что там работали снайперы. За все время боя снайпер убил троих наших. Когда мы приехали, я пытался оттащить одного раненого — у него еще был пульс. Мы его оттащили, его забрала «скорая». Потом в бою снайпер снял еще двоих.

Тогда был хаос. Все стояли. Взяли школу в кольцо, встали за постройками и не знали, что делать. Никто не хотел заходить. Мы взяли на себя эту функцию.

Многие тогда испугались (штурмовать школу, — ред.). Вот человек профессионал, а он боится выдернуть чеку и бросить гранату, потому что он не знает, долетит ли она до цели, или рядом упадет. Кто-то к этому был готов, кто-то не был. Кто-то принимает решение, а кто-то боится.

Я сказал, что беру на себя правый фланг, нам нужен бронетранспортер, снайпер и пулемет, и мы планируем заходить. Все на нас как на дурачков посмотрели. Говорят: хорошо, мы даем вам бронетранспортер, снайпер вас прикроет, пулемет тоже прикроет. Это все, что нам нужно было, чтобы зайти в школу.

Это были ГРУшники и десантники — профессионалы

Почему мы пошли? Если бы никто ничего не делал, то россияне реализовали бы свои планы. Это ведь не просто были какие-то срочники, 20-летние ребята. Это были ГРУшники и десантники — профессионалы, знавшие, что делают. Они ждали подкрепления.

Я делал то, что чувствовал, я был готов к этому. И ребята были готовы, они знали, что нужно защищать город и не давать россиянам возможность занимать здания, чтобы они не укрепились.

На штурм пошли три группы: нас было 9 человек, с десяток военных из 92-й бригады и 6-7 бойцов КОРДа. Всего где-то до 30 человек. россиян в школе тоже было до 30.

Мы заходили со стороны стадиона (примерный размер 50 на 100 метров, — ред.). Бронетранспортер разбил бетонные плиты забора, начал стрелять по окнам. Пока он это делал, мы прошли стадион и под прикрытием стенки зашли на первый этаж.

Когда вошли и выбили россиян с первого этажа, они начали бросать гранаты. Мы прятались по кабинетам. Потом я так понимаю, у них гранаты кончились, и мы начали двигаться по лестнице на второй этаж. Они отступили на третий.

В какой-то момент мы вышли из школы. Нам сказали это сделать, потому что приехал танк из 92-й бригады. И он должен был нанести удар. Мы вышли. А танк сломался и не смог выстрелить (на опубликованном видео боя видно, что как минимум один выстрел танк сделал, — ред.).

Мы снова вошли в школу. В результате вытеснили их на крышу. Дальше пройти не смогли, потому что там были слишком узкие коридоры. И когда школа загорелась, мы вышли из нее и заняли круговую оборону. Они стали выпрыгивать.

В плен попал сын руководителя ФСБ

Во время боя наши бойцы из 92-й неоднократно кричали россиянам сдаваться. Ответ был один: здесь никто сдаваться не будет. В итоге в плен попали двое россиян — единственные, кто выжил. Как выяснилось, одним из них был сын руководителя ФСБ какого-то региона. Его очень сильно хотели обменять. Я не знаю, что с ним дальше стало.

(По сообщению прокуратуры, в тот день было возбуждено дело по факту посягательства на территориальную целостность Украины в отношении 4 российских военнослужащих — Андрея Клочко, Александра Столбова, Рената Лушко и Максима Веретехина. Последний попал в плен как раз в ходе боя за школу. Он фигурирует на видео допроса, где представился командиром разведывательного отделения из Пскова, — ред.)

Бой за школу шел с 9 утра до 22 часов вечера. Тогда же вечером я получил ранение. Прилетела какая-то «ракета» из школы. Кажется, она попала в столб, разорвалась и осколки попали по нам. Трое из нас были ранены. Одному повредило легкие, другому — голову, мне — бедро.

В Харькове хотели отрезать ногу

Мое ранение не было смертельным. Меня доставили в больницу. Там вытащили два осколка, один оставили. Через пять дней меня выписали, сказали, что все нормально, что я могу ходить, осколок сам выйдет. В тот день я снова пошел на позиции на Северной Салтовке.

Но уже 11 марта оставшийся осколок начал двигаться. Начало сильно колоть ногу, не мог на нее наступить. Я приехал в больницу, мне там порвали артерию (в ходе операции, — ред.), начался некроз. В Харькове хотели отрезать ногу. Но меня увезли в Киев. В Шалимове (Национальный институт хирургии и трансплантологии имени А.А. Шалимова, — ред.) сделали операцию. Теперь нужно проходить реабилитацию, нагружать ногу. Верю, что встану и буду ходить.

Сейчас, учитывая бой за школу, могу сказать, что мы выполнили то, что должны. Именно эти дни 24-27 февраля решили, удержим ли мы Харьков. Удержали благодаря добровольцам, взявшим в руки оружие, и начали выбивать россиян. И благодаря 92-й бригаде, которая плотно накрывала россиян, не давала им двигаться. Они себя хорошо проявили.