Дело нацгвардейца Маркива: как на него повлияли СМИ, пропаганда и фейки

12 июля суд итальянского города Павия приговорил бывшего солдата Нацгвардии Виталия Маркива к 24 годам заключения по обвинению в причастности к убийству итальянского фотографа Андреа Роккелли на Донбассе в 2014 году. Впервые украинского солдата (у которого двойное гражданство Украины и Италии) судили и признали виновным за его действия во время конфликта на востоке Украины.

Российская пропаганда подает приговор Маркиву, вынесенный независимым судом в стране Западной Европы, как подтверждение своего тезиса о том, что украинская армия совершает массовые преступления на Донбассе. Дезинформация и фейки в целом сыграли важную роль в деле Маркива — именно поэтому его можно считать очередным этапом гибридной войны России против Украины. Только на этот раз битву было разыграно на территории Италии.

«Объективные» показания

«Я не видел такого абсурдного приговора за 56 лет своей карьеры», — заявил Раффаэле Делла Валле, опытный адвокат Виталия Маркива. Он считает это решение политически мотивированным.

Маркива арестовали в Италии в июне 2017 года и предъявили обвинение в умышленном убийстве итальянского фотографа Андреа Роккелли в мае 2014-го. Роккелли и его российский переводчик Андрей Миронов погибли под Славянском на территории, которую тогда контролировали боевики, под минометным обстрелом. Еще один журналист, француз Уильям Рогелон, уцелел в этой атаке и впоследствии стал ключевым свидетелем обвинения.

Маркив в то время был солдатом Национальной гвардии Украины и находился на холме Карачун над Славянском. По версии прокуроров, он передал информацию о месте пребывания журналистов украинским военным, а те вроде обстреляли их из минометов.

Роль Маркива, по мнению стороны обвинения, была ключевой в гибели Роккелли и Миронова. Присяжные поверили в эту версию событий и приговорили его к 24 годам тюрьмы. Такой суровый приговор шокировал не только родственников Маркива и украинское сообщество в Италии, но и других журналистов, которые в мае 2014-го находились на Донбассе.

Некоторые из них сомневаются, что присяжные понимают тогдашнюю ситуацию в Украине: ведь шли полномасштабные военные действия, а место, где погибли Роккелли и Миронов, было опасным, туда никакие другие журналисты не решались ехать. К тому же, у Роккелли и Миронова не было на себе надписи «пресса» или бронежилетов: они были в гражданской одежде, как многие из боевиков на начальной стадии войны.

В суде не было предоставлено четких доказательств, что именно украинская армия стреляла в журналистов и Маркив каким-то образом знал и передал информацию об их расположении. Невероятно, но итальянская сторона решила не проводить расследование на месте событий в Украине, ограничившись изучением спутниковых снимков и фотографий.

Обвинение было построено на показаниях двух ключевых свидетелей: французского фотографа Уильяма Рогелона, который выжил во время того обстрела, и журналистки-фрилансера Иларии Морани, чья статья в газете Corriere della Sera стала основанием для ареста Маркива.

Однако существует немало поводов сомневаться в их надежности.

Рогелон несколько раз менял свои показания. В 2014 году он заявил французской полиции, думает, что это украинская армия стреляла в направлении журналистов, но не может сказать наверняка. В 2017 году он уже уверенно утверждал, что это была украинская армия — хотя говорил, что не видел воочию ни одного украинского солдата.

Коллеги Рогелона, которые также работали на Донбассе в мае 2014 года, вспоминают, что у него было мало опыта работы в зонах конфликта и он ничего не знал об Украине. Фотограф Оля Морван, которая в то время работала с Рогелоном в агентстве Wostok Press, рассказала, что тот позвонил ей после гибели Роккелли и Миронова абсолютно растерянным и сказал, что в них стреляли со всех сторон. С его слов следовало, что он не знает, где они располагались и произошло.

Еще один журналист, француз Поль Гого, в тот день пытался убедить Рогелона не ехать к железнодорожному переезду под Славянском (места гибели журналистов). Ведь это была самая горячая локация — посольство Италии в Украине также не рекомендовало своим гражданам не посещать ту зону.

«Уильям позвонил мне в тот день перепуганный со словами "они все мертвы, наверное, я умру". Я попытался успокоить его и спросил — где ты? С кем? Какой они национальности? Что случилось? Он был полностью в панике, я только понял, что он с россиянином и итальянцем. Он не говорил мне об обстреле со стороны военных или сепаратистов, он просто не знал, что произошло. Не знал, где он. Поэтому я позвонил в посольство, итальянское и французское посольство, и сказал им, что что-то происходит, а потом он пришел в больницу, и мы узнали, что итальянский фотограф умер», — рассказал Гого.

«За несколько часов я увидел Уильяма на российском пропагандистском телеканале. Он был в госпитале, раненый, и говорил, что в него стреляла украинская армия», — добавил журналист.

Однако показания Рогелона, которые возлагали ответственность за обстрел журналистов на украинских военных, никак не указывали на Маркива. Обвинения против украинца базируются исключительно на одной статье журналистки-фрилансера Иларии Морани. Она цитирует Маркива (не называя его имени):

«Обычно мы не стреляем в направлении города или гражданских, но когда видим движение, заряжаем тяжелую артиллерию. Это то, что случилось с машиной двух журналистов и их переводчика».

Эти слова прокуроры интерпретировали как признание в убийстве. Маркив отрицает, что говорил, как стреляла украинская армия, и настаивает, что узнал о гибели журналистов только из этого разговора. Его записи не существует, поэтому прокуроры полностью положились на показания и статью журналистки.

Во время суда выяснилось, что Морани не общалась с Маркивым лично. Вместо этого она заявила, что слушала на громкой связи и дословно записала разговор между ним и другим журналистом, Марчелло Фаучи.

На суде Фаучи не смог подтвердить, что Маркив в разговоре с ним вспоминал о гибели Роккелли. В статье Морани также есть несколько серьезных ошибок: она называет Маркива «капитаном украинской армии» (в то время как он был простым солдатом), а также говорит, что он координировал оборону Славянская (это было не так). При обычных обстоятельствах это свидетельствовало бы просто о не профессионализме журналистки, однако в этой ситуации ошибки имели серьезные последствия для украинского солдата.

Кроме того, Морани и Фаучи в суде предоставили разные показания о месте, времени и языке своего общения с Маркивым. Это, вместе с информацией из собственных источников Громадского, дает основания сомневаться в том, что Морани вообще присутствовала при телефонном разговоре Фаучи и Маркива. Вероятно, она узнала о нем по переводу Фаучи и преувеличила его содержание в статье с целью «продать сенсацию».

Приговор Маркиву базируется на спекуляциях, а не фактах. Похоже, он просто оказался не в том месте не в то время и пообщался не с теми людьми. За его итальянское гражданство и связи с местными медиа он стал легкой добычей для итальянской правоохранительной и судебной системы, которая находилась под давлением общественности и журналистских организаций, требовавших найти виновного в гибели Роккелли.

Новый этап гибридной войны

Хоть доказательств непосредственного влияния России на решение итальянского суда нет, несколько фактов указывают на роль российской пропаганды в Италии вокруг этого дела и сомнительную атмосферу, в которой был вынесен приговор.

Во-первых, многие пассажей в материалах следствия выглядят прямо скопированными с российской пропаганды.

Маркива называют «боевиком незаконных формирований», украинской армии представляют хаотичной и некомпетентным, Украину обвиняют в недостатке желания сотрудничать и расследовать смерть Роккелли (частично эти обвинения оправданы — Украине не удалось провести тщательное расследование по горячим следам в 2014-2015, уже после ареста Маркива Киев посылал предложения о совместном расследовании, которые Италия проигнорировала). Эти тезисы неоднократно повторялись в зале суда. Прокуроры также представляли статьи по вебсайтам российской пропаганды и сепаратистов (вроде «Российской весны») в качестве доказательств в суде.

Во-вторых, освещение этого дела в итальянских СМИ было вопиющее однобоким.

Сразу же после ареста Маркива в 2017 году главные итальянские газеты и телеканалы называли его «убийцей» — вопреки презумпции невиновности. Во время судебного процесса в итальянской прессе появлялись статьи, которые называли представителей украинского общества в Италии, которые приезжали поддерживать Маркива, «бритоголовыми праворадикалами». А лозунг «Слава Украине», который Виталий восклицал в суде — неонацистским слоганом.

Во многих случаях медиа подавали только позицию стороны обвинения. Это располагало общественное мнение к тому, чтобы считать украинцев опасными праворадикалами, а Маркива — безжалостным убийцей.

Почва для этих манипуляций была подготовлена российской пропагандой, чьи тезисы о «гражданской войне» на Донбассе, «управляемую нацистами» Украину и «государственный переворот» на Майдане широко транслировали итальянские медиа еще с 2014 года. Это искаженное изображение реальности могло иметь влияние на решение присяжных.

В-третьих, дело Маркива граждане России активно использовали для распространения дезинформации против Украины в Италии и других странах.

Во время оглашения приговора в зале суда находилась Оксана Челышева — россиянка, которая называет себя правозащитницей и которая приняла активное участие в кампании против Маркива и Украины за рубежом.

Челышева — подруга погибшего Андрея Миронова и российская журналистка, которая критиковала режим Путина (и из-за угроз в России получила политическое убежище в Финляндии), однако после 2014 года стала ярой сторонницей сепаратистов на Донбассе. У Челышевой немало контактов с боевиками на Донбассе, а российского писателя Захара Прилепина, который воевал на стороне сепаратистов, она считает своим другом.

У Челышевой были связи с семьей Роккелли в Италии, она заявляла, что в 2016 году провела собственное расследование гибели Роккелли и Миронова и передала свои находки в Италию. Она неоднократно выступала на пропагандистских мероприятиях в Финляндии (где живет в статусе политического беженца), Бельгии и Италии, в которых обвиняла украинскую армию в нападениях на гражданское население и журналистов.

После начала суда над Маркивым, в декабре 2018 года, она участвовала в круглом столе в Милане, где Украину обвиняли в умышленных атаках на журналистов, а гибель Роккелли представляли как следствие одного из этих спланированных нападений. Участие в том событие принял также депутат от партии «Лига» Паоло Гримольди (он известен пророссийскими взглядами и посещением аннексированного Крыма — несмотря на это, ему позволили въезд в Украину как наблюдателю от Парламентской ассамблеи ОБСЕ на выборах 21 июля этого года).

После приговора Маркиву Челышева писала в своем Фейсбуке о том, что следит, будет ли итальянская власть требовать выдачи его командира с Нацгвардии — экс-депутата Богдана Маткивского. Прокуроры города Павия подали прошение о возбуждении уголовного дела против него по факту гибели Роккелли.

Наконец, украинское сообщество, которое является одним из самых крупных иммигрантских групп в Италии, недавно стало объектом атак со стороны местной прессы и политиков.

16 июля вице-премьер-министр и министр внутренних дел Сальвини обвинил неизвестную «Украинскую неонацистскую группировку» в якобы подготовке покушения на него. Однако эти заявления не подтвердили ни в полиции, ни в прокуратуре Италии. Похоже, что украинцы в Италии становятся козлами отпущения, и главный пока — это Виталий Маркив.

Оригинальную версию этой статьи было опубликовано на английском языке на сайте UkraineWorld

соавтор: Елена Чуранова