Держава, проверенная временем

[…] Алексей Ковинев всю жизнь посвятил атомной энергетике. Для него ЗАЭС была не просто местом работы, а судьбой и предметом гордости. Он был одним из пятидесяти тысяч жителей Энергодара. Построенный в 1970-80-х, этот город с магическим названием «Дарующий Энергию» имел все необходимое для комфорта одиннадцати тысяч работников станции: школы, Дворец культуры, теннисные корты и т.д.

Такие высококвалифицированные работники как Алексей делали карьеру на ЗАЭС. Одной из важнейших задач было отслеживать аномалии: все шесть реакторов должны работать в идеальной гармонии. В генерации электроэнергии принимают участие топливные стержни, паровые турбины и линии передачи — звенья единой цепочки, очень чувствительные к разным факторам. В случае отклонения от нормы работники должны были принять все необходимые меры, чтобы устранить проблему. В конце концов система была подвержена неисправностям. Оборудование могло работать неправильно, а люди — допускать ошибки.

В конце 2021-го еще до того, как россия начала скапливать военную технику вокруг Украины, Алексей вышел на пенсию. Однако его связь с друзьями и коллегами, до сих пор работавшими на станции под руководством директора Игоря Мурашова, не прервалась. В городе проживало много «атомных пенсионеров», по определению Алексея. Никто из его круга не верил, что путин нападет. Как инженеры, они рационально оценивали ситуацию: какой смысл россии вторгаться на территорию их страны?

И все же наступление началось. Обуздав первые эмоции, Алексей и его коллеги убедили себя, что война не коснется Энергодара или станции. Их уверенность основывалась на ощущении исключительности. Они верили, что россияне сочтут станцию важным местом, где работают серьезные люди, и обойдут ее. Но не так получилось, как думалось. Для персонала захват ЗАЭС вылился в двойную оккупацию — и города, и рабочего места. Именно так сказал мне Алексей в телефонном разговоре в августе.

Молодой город мгновенно изменился. Учебные заведения закрылись. Улицы опустели. И хотя подростки продолжали ежедневно играть на баскетбольной площадке напротив дома Алексея, там уже было не так шумно, как обычно, ведь семьи спешили убежать от оккупационных властей. Энергодар превращался в город пропавших детей. Оставшиеся пытались как можно меньше находиться на улице, отказываясь на досуге от прогулок и купания в реке.

А потом появились новые флаги и плакаты. Над горсоветом и зданием, ранее принадлежавшим СБУ, оккупанты вывесили российские триколоры. И вот на сцене вынырнул новый персонаж — мрачный президент россии — и сказал, что россия и Украина едины. На билбордах запестрели портреты советских генералов времен Второй мировой и героев коммунистических времен. «Люди безразлично проходят мимо них», — утверждал Алексей.

Ни один из его знакомых не приветствовал российские власти. Разве что горстка местных, которым хотелось стремительного карьерного взлета, но это было крошечное меньшинство, введенное в заблуждение. Некоторое время горожане пытались организовывать мирные проукраинские митинги, однако вражеские солдаты разгоняли демонстрации светошумовыми гранатами и автоматическим оружием. Поэтому люди решили, что безопаснее затаиться и тихонько ждать лучших времен.

Жизнь продолжалась. Магазины снова открыли, но уже с более высокими ценами и товарами, привезенными из Крыма. Большие маркеты заработали под названиями российских сетей. А городской рынок заполонили дешевые фрукты и овощи от крестьян, которые не могли транспортировать продукцию в другие украинские регионы.

В Энергодаре оккупанты выпустили газету «Запорожский вестник», посвятив первую полосу будущему «референдуму» по присоединению всей области к россии. На главной площади поставили избирательные палатки.

За полгода оккупации Алексей почти отчаялся, что в городе и на атомной станции снова все будет как прежде. Все больше людей уезжало. Мужчины в основном оставались, а вот их жены и дети убегали на подконтрольную Украине территорию или за границу. «Мой сосед не смог этого терпеть и вывез малышей. Можно бороться с собственными страхами, но невозможно преодолеть страх в глазах твоих детей», — заметил Алексей.

Причина столь массового выезда была ясна: россияне обстреливали ЗАЭС и городские окрестности. Из-за повреждения железнодорожного моста поставки угля в Запорожье прекратились и Запорожская тепловая электростанция — самая большая в Украине — вынуждена была закрыться. В связанном с этими станциями Энергодаре, который всегда был снабжен холодной и горячей водой и электроэнергией, неожиданно стали выключать свет почти каждый день на несколько часов.

Была ли Украина ответственна за обстрелы ЗАЭС, как утверждала москва? «Принимать такие заявления всерьез — то же, что верить, что Солнце вращается вокруг Земли. Это наглая ложь. Здесь наша станция, наша территория, люди. Я до сих пор надеюсь, что россияне не настолько безумны, чтобы повлечь за собой катастрофу. Но станция в плохом состоянии. Ее нельзя эксплуатировать в таких условиях», — ответил Алексей. И добавил, что работников, среди которых были и его знакомые, похищают.

Машинные залы и атомные реакторы были идеальным прикрытием, надежным щитом, защищавшим оккупантов от огневого ответа Вооруженных сил Украины. Если бы украинские бойцы рискнули ударить по позициям захватчиков, на станции могла бы произойти утечка радиации или даже ядерный взрыв, который убил бы все живое вокруг. И это подтвердило бы пропагандистские нарративы москвы, что Киев пренебрегает безопасностью всего мира. Зато россияне устраивали атаки без ограничений. В основном утром, а иногда и днем.

Кроме того, с середины июля российские войска стали использовать ЗАЭС и ее территорию для ударов по Никополю и Марганцу — эти города на противоположном берегу Днепра были подконтрольны Украине. Алексей следил за событиями в Telegram: сколько погибших и раненых и много ли разрушенных домов.

Сам Энергодар также подвергался вражеским обстрелам, и каждая атака была цинично спланирована. К примеру, один из снарядов упал в парке, в результате чего погиб выгуливавший собаку мужчина. Потом другой попал в здание горсовета.

Особенно мощную атаку россияне устроили на утро после визита представителей МАГАТЭ. «Самый ужасный день моей жизни, — вспоминал Алексей. — Снаряды рвались прямо у моего дома. Мы спрятались в коридоре между двумя стенами. Я знал, что могу погибнуть в любой момент».

Я спросил, не пришло ли ему в голову вести дневник.

Он действительно записывал все, что происходило…

«Каждую ночь мы слышим рокот артиллерийских залпов. Иногда россияне подгоняют артиллерию так близко, что создается впечатление, будто они стреляют из соседнего двора. Окна дрожат. Да и весь дом вроде трясется. Даже те, кто не верит в Бога, молятся о своем спасении. Часто ночью.

Обычный человек не может различить звуки артиллерийских залпов и разрывов снарядов. Поэтому каждый раз кажется, что это взрыв и следующий снаряд попадет в твой дом. Невольно возникает вопрос: какие матери воспитывали людей, которые такое творят? Годами жители Никополя и Марганца считали нашу атомную станцию источником смертельной опасности. А теперь от нас к ним летит настоящая смерть. Мы можем им только посочувствовать».

«Конечно, я вижу только часть общей трагической картины, но этого достаточно, чтобы сказать: в современном мире такого не должно быть! — добавил Алексей, а затем завершил разговор на оптимистической ноте: — Как бы там ни было, мы продолжаем верить, что вскоре все это кончится».

Это отрывок из книги «Вторжение» — сборника репортажей британского журналиста и писателя Люка Хардинга с начала полномасштабного вторжения до весны 2023 года. 24 февраля 2022 года он был в Киеве. С первых дней полномасштабной войны общался с украинцами, ездил в горячие точки, фиксировал показания и описывал события, чтобы показать миру зверства российских оккупантов в Украине. Книга выходит в переводе на украинский язык в издательстве Vivat.