Есть ли работа в Украине и каких зарплат ждать. Интервью с директором Института демографии и социсследований НАНУ

С начала полномасштабной войны Украина теряет людей, территории и производственные мощности. Как в этих условиях экономика может найти необходимых специалистов, а украинцы — работу? Какие отрасли сегодня дают заработок украинцам и наполняют госбюджет? Реально ли Украине сохранить свою рабочую силу и вернуть выехавших за границу работников? Придется ли открыть двери трудовым мигрантам из Азии и Африки, чтобы поднять послевоенную экономику?

Обо всем этом hromadske поговорило с Эллой Либановой, директором Института демографии и социальных исследований имени М. В. Птухи НАН Украины.

«В начале хочу заметить: Госстат пока не публикует данные о ситуации на рынке труда, потому что их сбор из-за оккупации территорий и ведения боевых действий является проблематичным. Однако определенная информация собирается. Я, в частности, буду оперировать результатами исследования, проведенного в октябре "Центром Разумкова".

И еще одно замечание: сейчас есть смысл говорить о перспективах разве что одного года. Но реальность вносит коррективы и в краткосрочное прогнозирование. К примеру, в прошлом году после Харьковской операции мы надеялись на более оптимистическое развитие событий на фронте. Однако оптимистические сценарии не оправдались. В то же время наши пессимистические прогнозы относительно состояния экономики тоже не оправдались: мы не ожидали, что украинский бизнес так быстро приспособится к ситуации и начнет возрождаться в условиях войны. То есть говорить сегодня стоит не столько о прогнозах, сколько об ожиданиях, тенденциях и так далее», — такое вступление к своему интервью делает Либанова.

Все держится на сфере услуг

Какие виды бизнеса сегодня показывают хорошие результаты в условиях войны?

Мы говорим о положительных изменениях в 2023 году по сравнению с 2022 годом, когда с началом великой войны экономика просто безумно упала. К тому же, напомню, мы имели падение экономики через ковид. Поскольку нынешние показатели мы сравниваем с очень низкими показателями, речь идет об успехе против пропасти, а не об абсолютном успехе.

Быстрее всего к условиям войны приспособился малый и средний бизнес. Особенно работающий в сфере услуг — бытовых, образовательных, медицинских, логистических, социальных и т.д. Каким-то чудом все это работает.

То есть у нас произошла реструктуризация экономики: доход дает не промышленность, а сфера услуг. Именно в ней теперь можно заработать. Больше (более 16%) украинцев работает в торговле и на строительстве, почти 10% — в образовании, 11% — на транспорте.

Рынок услуг развивается, ведь он меньше, чем другие отрасли, подвергается риску уничтожения. А промышленные предприятия под ударом, потому не могут работать на полную мощность, сворачивают деятельность. Но наше производство тоже понемногу поднимается.Скажем, в сельском хозяйстве заняты многие (более 10%), и мы видим результат: в стране отсутствует дефицит продуктов. Многие люди работают в энергетике.

Война открыла новые вакансии — мобилизация стала трудоустройством.

Да. Спрос на военные специальности очень вырос — о них тоже нужно говорить в контексте ситуации на рынке труда. Этот сегмент сейчас развивается более интенсивно, а подниматься ему нужно с нулевых позиций. Потому что армия и соответствующая промышленность с огромным количеством рабочих мест у нас целенаправленно уничтожались еще с горбачевских времен, когда был взят курс на конверсию и разоружение.

Во всем мире конверсия означает перепрофилирование предприятий на выпуск гражданской продукции. У нас это означало уничтожение предприятий. Что стало с заводом «Арсенал»? А с «Большевиком»? То то же.

Теперь война актуализировала развитие военно-промышленного комплекса, силовых структур, армии. Армию нужно кормить, обшивать, лечить и т.д. — и здесь сфера услуг и соответствующие производства получили толчок к развитию.

Сегодня можно хоть примерно определить, сколько в Украине безработных?

Если мы захотим использовать для этого данные Службы занятости, то следует учитывать, что она фиксирует только зарегистрированных безработных. А сегодня люди не имеют особых мотивов регистрироваться из-за небольшого размера помощи и коротких сроков ее выплаты.

Мужчины, так или иначе уклоняющиеся от мобилизации, также не обращаются в центры занятости. Украинцы и раньше не слишком беспокоились об отдаленном будущем, а сегодня и подавно: для каждого главным является заработок, а его легальность играет гораздо менее важную роль.

Пока значительная часть рабочих мест ушла в тень, и это естественно для условий войны, ведь речь идет о выживании людей. Именно из-за масштабного теневого сектора мы сегодня мало знаем о том, сколько у нас реально есть вакансий, сколько безработных. Работа все больше предлагается и ищется через интернет, а не через Службу занятости, что также существенно усложняет оценки.

Зато есть интересные данные относительно продолжительности безработицы. По данным «Центра Разумкова», более 40% тех, кто не имеет работы, но ищет ее, безработны не менее года. То есть застойная безработица является реальностью для многих. Наиболее распространенной причиной потери работы во время войны закономерно стало закрытие предприятий и сокращение штатов.

Рабочих мест просто нет

Большое количество мужчин ушли в армию, женщин — выехали в эвакуацию за границу. Казалось бы, проблемы рабочих мест для тех, кто остался, не должно существовать.

Нет. Из-за оккупации, разрушения промышленности, из-за постоянных обстрелов всей территории мы потеряли рабочие места. Правда, можно говорить о релокации предприятий: с востока и юга на запад Украины переехали до 800 малых и средних предприятий. Но они никак не могут решить проблему занятости. Равно как и теневой бизнес, перебравшийся на запад с оккупированных территорий.

Сколько мы потеряли рабочих мест с февраля 2022 года, я не готова сказать. Когда речь идет о потере рабочих мест, нужно сравнивать весь рынок труда — как легальный, так и теневой. Но информацию о сокращении количества рабочих мест на три миллиона я воспринимаю очень скептически. Такое масштабное сокращение имело бы соответствующие последствия.

Следует отметить, что любой, даже очень развитый, рынок труда всегда имеет и избыток рабочей силы (безработицу), и ее дефицит. Просто дефицит есть на одни профессии в одних местностях, а незанятые люди есть в других местностях и других профессиях. Сегодня, кроме традиционно неудовлетворенного спроса на ряд рабочих профессий, есть дефицит продавцов, социальных работников, специалистов по ремонту авто, врачей, учителей, потому что развивается именно сфера услуг.

По данным «Центра Разумкова», сейчас главными трудностями в трудоустройстве является отсутствие рабочих мест по специальности, низкий уровень заработной платы по имеющимся вакансиям и недостаточность квалификации, если сравнивать с требованиями работодателя. И при этом на получение новой профессии настроены только 8,9% опрошенных. Отчасти это связано с неуверенностью в будущих экономических тенденциях, но отчасти и с нашей тотальной неготовностью к существенным изменениям собственной судьбы.

Во время Второй мировой мужчины уходили на фронт, а женщины занимали их рабочие места, осваивая новые профессии. Экономика работала и решался вопрос женской занятости. Сегодня такой картины мы не наблюдаем.

Во время Второй мировой женщины становились вместо мужчин к станкам и шли в шахты. Но где? В тылу. Нынешняя война уничтожила понятие тыла. Это во-первых. А во-вторых, на какие мужские рабочие места пойдут женщины, если этих рабочих мест просто нет?

Немобилизованным мужчинам так же тяжело найти работу. Кроме того, значительная часть женщин сегодня живет благодаря выплатам, которые их мужчины получают на фронте. Во время Второй мировой таких выплат не было.

Сколько рабочих рук потерял украинский рынок труда после массовой эвакуации украинцев за границу?

По оценкам, после февраля 2022 выехали более 6 миллионов человек. Это в основном женщины трудоспособного возраста, преимущественно горожане. По данным немецких и польских исследователей, 70% наших военных мигранток имеют высшее образование и значительная часть (в Польше больше, в Германии меньше) нашла работу за границей.

И от них, по крайней мере из Польши, в Украину поступает больше денег, чем к ним из Украины. То есть они за границей зарабатывают деньги, которые тратятся в Украине.

Как вернуть на украинский рынок труда выехавших за границу?

Без быстрого экономического роста ничего не произойдет. Как только появится много рабочих мест, обеспечивающих достойную занятость в смысле оплаты труда, условий труда и социального статуса, люди начнут возвращаться.

Вернуть людей исключительно благодаря патриотизму, мол, нужно отстраивать Украину, вряд ли удастся. Патриотизм будет важным фактором, но он не решит все проблемы.

Если после войны придут иностранные инвестиции, то это означает, что будет прибыль, будет увеличение рабочих мест, спрос на рабочую силу.

И все равно — экономим!

Война снизила возможности для заработка денег. А как она повлияла в целом на уровень доходов украинцев?

По данным «Центра Разумкова», почти для половины респондентов основным доходом является заработная плата. Более 40% работников говорят о ее уменьшении, почти столько же о неизменности ее размера с начала войны. А в условиях высокой инфляции это означает уменьшение покупательной способности, то есть от снижения доходов пострадали 81,3% тех, кто работает. Только 12,2% женщин и 14,6% мужчин сообщили об увеличении зарплаты с начала войны.

Если опрошенные говорят об уменьшении заработков, то благодаря чему растет показатель, например, средней заработной платы? По итогам 2022 года она, по данным Госстата, составляет 14 859 гривен. В госбюджете на 2023 год заложен ее рост до 18 261 гривны.

Думаю, что этот показатель растет из-за высоких зарплат в ВСУ и вообще у всех силовиков. И это естественно в условиях войны. Если говорить о частном секторе, то зарплаты росли в строительной отрасли и немного в сельском хозяйстве.

А зарплаты в бюджетной отрасли выплачиваются сегодня из финансовой помощи наших иностранных партнеров, ведь собственных денег на зарплаты Украине не хватает. Потому зарплата в бюджетной отрасли зависит не от ситуации в экономике, а от того, какие средства поступили извне. Будет больше средств — будет повышаться зарплата. Дадут иностранцы меньше — уменьшится зарплата.

А на что украинцы сегодня тратят деньги?

Война очень сильно изменила структуру потребления. Большую часть доходов 35% опрошенных тратят сегодня на питание. По сравнению с 2020 и 2021 годами этот показатель значительно вырос.

Имеют достаточно средств только на питание и приобретение необходимых недорогих вещей 41,6% опрошенных. Эти показатели позволяют идентифицировать большинство украинцев как бедных, но наши люди 59,1% своих средств тратят на помощь ВСУ и благотворительность! В то же время пятая часть опрошенных еще и экономит.

Люди начали концентрировать потребление на необходимом, а именно: на еде, лекарствах, коммунальных услугах, образовании, одежде для детей. И, кстати, сбережения тоже перешли в категорию самого необходимого: большинство убеждены, что во время войны нужно иметь что-то «на черный день». А до войны сбережения делали из лишних доходов, из того, что оставалось после нужных расходов.

Вы сказали, что покупательная способность украинцев снизилась с начала войны. А как война повлияла на уровень цен?

Значительно более ощутимым, в частности, стало влияние спроса. С одной стороны, его отсутствие сдерживает рост цен, а с другой — из-за затруднения поставки импорта цены повышаются. Потому что усложнилась логистика, подорожало горючее.

Сегодня логистика работает прежде всего на нужды войны, а уже потом — на обеспечении товарами гражданского населения. И такая ситуация сохранится по крайней мере в первые месяцы после победы.

Вы сказали в начале разговора, что прогнозы — дело неблагодарное. И все же — каким будет для рынка труда следующий год?

Судя по всему, война в 2024 году не закончится. Значит, бизнес, как и сегодня, будет сконцентрироваться там, где он считает себя максимально защищенным — в той же сфере услуг. Не думаю, что быстро начнет возрождаться производство, по крайней мере во время войны.

Огромные средства будут тратиться на социальную защиту — потребности в ней постоянно растут, учитывая семьи погибших, раненых, увеличение численности лиц с инвалидностью и тех, чье жилье разрушено, кто вынужден переехать в другие поселения и т.д. Сегодня потребности в финансировании социальной помощи покрываются поступлениями от других стран, прежде всего от США. Как будет через год — увидим.

А вот для послевоенного восстановления, сопровождающегося стремительным ростом спроса на рабочую силу, мы, вероятнее всего, будем нуждаться в трудовых иммигрантах. В ком именно? Все зависит от условий и оплаты труда, от возможностей самореализации.