Майнинг по-сибирски. Как в России отапливают дома криптофермами и почему биткоины утекают в Китай

Иркутская область России превратилась в центр добычи криптовалюты. Но почему биткоины, добытые там, утекают в Китай и заплатят ли честные майнеры за жадность энергетиков — в репортаже наших партнеров из «Новой газеты».

«Я — майнер»

Покинув Иркутск, миновав густой хвойный лес, уже минут через 20–25 мы въехали в коттеджный поселок. Добротные, но без излишеств, дома выглядели безлюдными.

Несмотря на безлюдность, окна домов не заиндевели. В домах явно тепло.

Мой провожатый — иркутский предприниматель, согласившийся показать свою микромайнинговую фабрику, но оговоривший условие: ни его имени, ни название поселка я упоминать не буду. Он опережает мой вопрос: почти у всех стоят электрокотлы, в которых роль обогревательных тэнов выполняют «айсики».

Мы подъехали к дому, но, отключив сигнализацию и открыв ворота, хозяин повел нас к пристройке. На «ферме» оказалось жарко, как в сенях хорошо протопленной бани.

— В прошлом году кучу денег потратил на обогрев дома. А нынче прикупил семь «айсиков». Китай запретил у себя майнинг, там начали демонтировать криптофермы, грузить «айсики» в фуры и отправлять в Россию. Вот я и разжился техникой. Потребление электричества увеличилось ненамного, но «айсики» еще и майнят «битки», деньги приносят.

— И много денег?

— Для меня это не бизнес, а оптимизация расходов. Все оборудование обошлось мне где-то в полтора миллиона рублей (543 тыс. грн). При удачном раскладе, если биткоин не обрушится, затраты окупятся через год. Может чуть раньше...

— И много в области таких предприимчивых, как ты? Для кого майнинг биткоинов — это «не бизнес, а оптимизация расходов»?

— Не знаю, думаю, что практически в каждом загородном доме установлены 7–8 «айсиков». Именно для выработки тепла. Тот, кто относится к майнингу, как к бизнесу, собирает фермы от 20–30 «айсиков» и больше. Меньше нет смысла, даже на хлеб с маслом не заработаешь.

— И много тех, для кого майнинг — это бизнес?

— Кто ж их знает, никто не носит дубленок с надписью «Я — майнер» или меховых шапок с кокардой в виде биткоина.

Иркутский набат

Иркутские власти бьют в набат. Еще в октябре губернатор области Игорь Кобзев написал письмо вице-премьеру России Александру Новаку, в котором доложил, что из-за «подпольных майнеров криптовалюты» потребление энергии в Иркутской области выросло на 159 процентов по сравнению с 2020 годом. А еще предложил ввести дифференцированные тарифы на электроэнергию для населения, чтобы защитить энергосистему от этих повышенных нагрузок.

Член общественной палаты Иркутска Алексей Жемчужников считает, что губернатор сгущает краски: «Это произвол. И я против дифференцированных тарифов. Инициатива властей носит конфискационный характер по отношению к населению, потому что не установлен механизм применения этого тарифа. У нас даже нет официального понятия, что такое майнинг».

Жемчужников достает мобильник и говорит, что теоретически можно добывать криптовалюту даже на мобильном телефоне, лишь бы он был подключен к интернету: «Скачивай специальную программу и майни помаленьку. Я уж не говорю про домашние компьютеры. При их помощи тоже можно майнить. И что же теперь, всех, у кого есть компьютеры и мобильники, записывать в майнеры?»

Но иркутские энергетики настаивают, что майнеры угрожают энергетической безопасности области.

«Сеть не выдерживает, потому что она не рассчитана на такой взрывной прирост объема потребления, — говорит генеральный директор ОАО “Иркутскэнерго” Олег Причко. — При этом распределительная сеть для населения, в отличие от промышленной сети, изначально рассчитана на волнообразную нагрузку. Когда утром человек проснулся, умылся, побрился, ушел на работу, вечером пришел, включил, допустим, посудомоечную машину, телевизор. А нагрузка майнеров — она ровная на протяжении всех суток. Сеть на это не рассчитана. Поэтому и происходят аварии».

Алексей Жемчужников не согласен с главным энергетиком области: «О какой угрозе энергобезопасности области со стороны майнеров можно серьезно говорить, если у нас доля потребления электричества населением всего порядка 10-12%, из которых от силы несколько процентов используется для добычи криптовалюты?»

А львиную долю электроэнергии в Иркутской области потребляют алюминиевые заводы, железная дорога и другие промышленные предприятия.

Еще один мой собеседник, пожелавший сохранить анонимность, проводил меня в село Пивовариха, к подстанции «Покровская» Иркутской электросетевой компании, где находится крупная криптоферма.

«Дальше — без меня, не хочу светиться, там у них и охрана с оружием, и видеокамеры кругом», — сказал мой проводник, припарковавшись у обочины в километре от подстанции.

«Есть что охранять, раз не поскупились на вооруженных бойцов?» — уточняю я.

«Там одних “айсиков” на полмиллиарда, если не больше», — на ходу бросил наш проводник, захлопнул дверь и уехал.

А мы с фотографом пошли к подстанции. И чем ближе подходили, тем сильнее становился непонятный гул. Оказалось, что это гудит система вентиляции огромной криптофабрики, плотно облепившей электроподстанцию. Здесь действительно работали тысячи «айсиков».

Проводник не обманул, я заметил сразу несколько камер видеонаблюдения. В одну из них приветливо помахал рукой. Нас увидели. Из какой-то потайной двери вышел парень крепкого телосложения. В камуфляже без опознавательных знаков, лицо скрывала балаклава, на груди висело оружие.

«Пресса, — показываю редакционное удостоверение. — Можно поговорить с кем-то из старших?»

«Нет никого, уезжайте, иначе я полицию вызову», — скороговоркой произносит охранник и быстро уходит.

На следующий день, во время встречи с директором ООО «Иркутскэнергосбыт» Андреем Харитоновым я спросил, не угрожает ли энергетической безопасности области криптофабрика в селе Пивовариха?

— Эту подстанцию трясли все кому не лень, — уверенно говорит Харитонов. — Она стоит вдалеке от села, мощности свободные есть. На нормальное электроснабжение района она не влияет. Для нас критичны с точки зрения надежности сетей, воровства, пожарной безопасности только фермы по подвалам да гаражам...

Харитонов оценивает объем нелегального майнинга примерно в 100-150 мегаватт. А потребление легальных ферм где-то в 3-4 раза больше.

Сколько в Иркутской области майнеров?

Иркутские энергетики тоже не знают точного количества ферм, работающих в области. Но они знают точно, насколько увеличилось потребление электроэнергии именно населением. И сколько новых потребителей подключилось к электросетям в 2021 году.

«На конец 2020 года в районах вокруг Иркутска было 7 919 домохозяйств. В первом полугодии 2021 года произошел взрывной рост потребителей. Сейчас их 14 333. Прирост 80 процентов! — рассказывает генеральный директор ОАО “Иркутскэнерго” Олег Причко. — И потреблять они стали ежемесячно 14 012 МВт/ч. То есть оттянули на себя почти полтора миллиарда кВт/ч электроэнергии. Это по итогам первого полугодия. А по году будет прирост в три с лишним миллиарда кВт/ч».

При этом за электричество многие майнеры платят по льготному тарифу, который в Иркутской области для сельских жителей самый низкий в России.

Глава ОАО «Иркутскэнерго» приводит конкретный пример: поселок Плишкино, где энергетики выявили майнинговую фабрику в частном домовладении, потребляющем 193 613 кВт/ч в месяц.

С такими майнерами иркутские энергетики борются: подают иски в суд и настаивают на переводе потребителя с низкого сельского тарифа на гораздо более высокие промышленные. Для обнаружения майнеров проводят целые рейды по поселкам и деревням, в которых отмечается резкий рост потребления электричества. В сами «подозрительные» домовладения участники рейдов попасть не могут, на это у них нет полномочий. Поэтому вычисляют криптофабрики при помощи тепловизоров, фиксируя повышение температуры в гаражах, банях, контейнерах. И с этими доказательствами обращаются с исками в суд.

Фактор Китая

Взрывной рост потребления электроэнергии в 2021 году глава ОАО «Иркутскэнерго» Олег Причко объяснил тем, что в мае этого года Китай полностью запретил майнинг криптовалюты.

Официальная причина запрета — забота о простых людях. Функционеры китайской компартии объяснили запрет высокой волатильностью криптовалют и спекулятивной торговлей, мол, это может угрожать финансовой стабильности страны, и многие люди могут лишиться своих сбережений.

Кроме того, Китай уже несколько лет проводит жесткую политику валютных ограничений в борьбе с выводом капитала за границу. А для криптовалюты границ не существует.

К концу 2019 года китайские майнеры добывали 75 процентов всей криптовалюты в мире. А в 2020 году в стране началась мощная пропагандистская компания. Телевидение и газеты начали неутомимо рассказывать жителям Поднебесной, что криптовалюта — основной инструмент расчетов воротил наркобизнеса, что при помощи криптовалюты криминал выводит из страны деньги, что именно в криптовалюте хранят свои нетрудовые доходы коррупционеры.

Китайские майнеры начали сворачивать свой бизнес: к апрелю 2021 года доля Китая в мировом объеме майнинга снизилась до 46 процентов. А 21 мая в стране был объявлен полный запрет майнинга. На то, чтобы полностью свернуть бизнес, майнерам предоставили месяц.

Китайские бизнесмены начали демонтировать оборудование, и караваны фур, груженные техникой для добычи криптовалюты, потянулись в соседние страны — прежде всего, в Россию и Казахстан.

Сразу несколько человек в Иркутске, но, увы, на условиях анонимности, рассказали мне, что большинство легальных майнеров в области — это люди, которые добывают крипту в интересах граждан Китая, получая за свои услуги или фиксированную зарплату, или какой-то незначительный процент от добытой криптовалюты.

Во время встреч с иркутскими энергетиками я попробовал выяснить, много ли граждан Китая майнят криптовалюту в Иркутской области. Но получил очень уклончивый ответ.

«А зачем их считать? — удивился директор ООО “Иркутскэнергосбыт” Андрей Харитонов. — Нет такой задачи».

Генеральный директор ОАО «Иркутскэнерго» Олег Причко тоже не смог назвать хотя бы приблизительное количество китайских партнеров майнеров-россиян.

* * *

15 декабря один из офицеров правоохранительных органов Иркутской области передал мне рапорт дежурного инженера «Центра энергоресурсосбережения». И предупредил: «Об этом не будут говорить по телевизору и писать газеты».

В рапорте, подписанном в 8 утра 15 декабря, было написано, что накануне в 18 часов 34 минуты произошло отключение энергоснабжения на высоковольтной линии протяженностью 256 километров, соединяющей Усть-Илимскую ГЭС с подстанцией в Братске. Были обесточены Братский и Иркутский алюминиевые заводы, произошел сбой движения двух пассажирских поездов,

67 тысяч человек остались без электричества.

Офицер, передавший мне рапорт, оказался прав. Иркутская пресса аварию не заметила.

Автор: Ирек Муртазин, «Новая газета». hromadske публикует материал при поддержке «Медиасети»