Мы в заднице. Что нужно изменить в нашей армии

Мы все в одинаковой заднице. Каждый без исключения в этой стране. У нас нет ни нормального сна, ни будущего, ни настоящего. Пока не закончится война — мы из этой задницы не выберемся.

За 10 лет Вооруженные силы Украины должны были быть центром реформ, поскольку будущее каждого в этой стране зависит только от того, как будут разворачиваться события на линии фронта. Должны были, но так и не стали.

Невозможно бактерии победить другими бактериями. Чтобы победить армию вооруженных бактерий, недостаточно стать более вооруженными бактериями. Нужно стать антибиотиками. Стать умнее, лучше организованными, обученными и быстрыми.

Пока мы не изменим самые важные вещи, мы будем оставаться такой же маленькой советской армией.

Профессиональное развитие

В украинской армии действует советская система двух параллельных вертикалей — звания и должности. Часто определенная должность предполагает наличие соответствующего ей звания или его присвоение. То есть, попадая на должность, человек рассчитывает на звание, «привязанное» к этой должности. Или получает его за время, проведенное на службе.

Извращенная система получения званий приводит к тому, что люди перепрыгивают с должности на должность только для того, чтобы получить повышение в звании.

Один и тот же человек может в течение года отвечать за логистику, боевую подготовку, ремонт техники, учет горючего — хотя на самом деле не умеет делать ни одно из этих дел.

Таким образом, армия ставит себе шах и мат: люди с меньшим уровнем знаний и навыков руководят теми, кто имеет больше и того, и другого.

Звезды на погонах растут, как грибы после дождя. Независимо от того, имеет ли настоящие заслуги человек, который получает высокое звание.

Мировая практика другая. Так, например, в американском войске офицеру, отправляющемуся в зону боевых действий, повышают звание. Но когда он возвращается назад, звание могут забрать, поскольку в тылу он не выполняет обязанностей, которые выполнял на фронте.

В наших реалиях все происходит наоборот. В тылу становятся офицерами, получают новые и новые повышения, часто не имея ни опыта, ни способностей. Это не мотивация, это ее противоположность. Мотивация должна идти изнутри. От осознания, «почему я здесь», «что именно я хочу сделать», а не «дайте мне высшее звание, а потом я перепрыгну на другую должность».

Жесткий путь советских традиций уничтожает стремление к инициативе. От этого ослабевает готовность к изменениям и использованию новых практик. В такой армии достигает вершин не тот, кто стремится к развитию, а тот, кто хотя бы грамотный, пьет не больше других и хоть иногда моется. Стремление редактировать изнутри требует экстраординарных усилий, ведь сопротивление мешает почти отовсюду.

Чтобы превратить единичные примеры инициатив в устоявшуюся практику, нужна новая парадигма мышления, в которой быть воином — высшая честь, а не принуждение. Служить должны самые лучшие. Военнослужащий на всех уровнях должен быть обучен и развит.

Быть частью Вооруженных сил Украины должно быть поводом для гордости, а не наказанием.

Человеческий потенциал

На сегодняшний день Вооруженные силы имеют мощный инструмент для отбора кандидатов. Несмотря на риски и сложности, армия, как никогда раньше, может позволить предложить такую финансовую мотивацию, которой не было ни в государственном секторе, ни в войске.

Большинство из тех, кто сейчас служит, никогда в жизни не получали зарплату такого уровня.

Государство может предложить льготы, славу, карьерный рост. Однако этот инструмент не используется. Государство не производит отбор — сейчас у большинства подразделений почти нет требований на конкретные должности. Отсутствует отбор персонала — и, как следствие, случайные люди попадают на случайные должности.

Следует ввести входную оценку способностей кандидатов на службу и подбор функциональных обязанностей с учетом сильных сторон каждого кандидата. В дальнейшем происходит постоянное профессиональное развитие по этой специальности и наиболее эффективное использование прокачанных навыков.

На руководящие должности часто попадают не самые лучшие, умные, активные, а те, кто просто больше времени провел в армии. Получение очередного звания «за выслугу времени» — это депрофессионализация.

Люди с красивыми погонами не участвовали в боевых действиях, не имеют военных достижений — они просто существовали в штабах, поднимаясь по лестнице новых званий и должностей.

Они были частью «бумажной среды». Поэтому и возникает отрицательная селекция — лучшие уходят из подразделений, а остальные остаются и занимают руководящие должности.

Должности в армии не должны быть привязаны к званию, а звание — ко времени, которое провел военный в армии. Большинство армейских командиров — обученные еще по советским стандартам офицеры. Поэтому это действительно война двух советских армий. Маленькая советская армия сражается против большой советской армии.

Когда мы говорим о контрнаступлении, которое не оправдало ожиданий, прежде всего жалуемся на отсутствие техники и поддержки боеприпасами со стороны партнеров. Но любая военная операция — прежде всего люди. Люди, которые планируют ее. Профессиональные, обученные командиры.

Топовые должности украинской армии занимают люди, которые сформировались в ранний послесовковый период.

Тогда украинское оружие продавалось на мировых теневых рынках, а наши склады «неожиданно взрывались» для сокрытия последствий этой распродажи. Не стоит ожидать от людей, которые росли в такой среде, прорывных идей. Они хорошие специалисты, но совсем в другой сфере — сфере зарабатывания денег и получения должностей.

Мы поражены «мясными» штурмами российских войск, однако присмотритесь повнимательнее: существует четкая иерархизация «персонала». На эти штурмы идут те, кого не жалко. Их практически не учат, они могут выполнять только базовые команды типа «вперед» и «назад». Этих людей не снабжают почти ничем.

Можно ведь не тратиться на военную единицу, стоимость жизни которой близка к нулю…

За ними двигаются более обученные и подготовленные, но также невысокой цены солдаты. И где-то в глубине остаются хорошо вооруженные, обученные и профессиональные. Их берегут, поэтому они, прикрываясь «дешевым расходным материалом», наносят нам наибольший вред.

Такую стратегию у нас отточили и усовершенствовали за последние два года. Когда мы видим статистику потерь врага, мы воспринимаем это как достижения, не понимая, что на самом деле это их целенаправленная стратегия, а мы нанесли небольшой ущерб. Они воюют не количеством людей, а территориями. Людей никто не считает. Полгода и сотни тысяч людей ради одного города — это запланированные результаты, они их добились. Наше информационное пространство наполнено нарративами о «тупости россиян», это искажает восприятие реальности. Мы смеемся над заявлениями врага, что он достиг своих целей. Но в действительности так и есть.

Шаг за шагом россияне достигают того, что запланировали. Мы просто не реалистично оцениваем их достижения.

Наша армия вместо создания более эффективной стратегии копирует вражескую. Но, не имея такого же количества людей, отправляет на позиции кого угодно — от медиков до операторов дронов — лишь бы держать нарисованную кем-то на карте линию обороны. Иначе же придется отчитаться «наверх», что позиции сданы. А этого никто не хочет слышать. Позиции нужно держать любой ценой.

Как правило, эта цена — жизнь наиболее мотивированных и обученных бойцов, которые идут держать посадки и села, понимая, что это дорога в один конец. Но не сделать этого они не могут, поскольку ценности, из-за которых мы все приходили в армию, — это защита Родины в любых условиях. К чему это привело?

Копирование чужой «мясной стратегии» (другими словами — отсутствие собственной человеко-эффективной) привело к тому, что люди почти закончились. Лучших, самых мотивированных военных больше нет. Они либо погибли, либо так или иначе ушли из армии. Копированием мы победы не добьемся.

Нам необходимы изменения сознания. Командирами должны быть лидеры, а не те, кто больше времени провел в рядах ВСУ.

Лучшие тянутся к лучшим — лидеры соберут вокруг себя качественные команды. Лидеры способны брать на себя ответственность и требуют четких правил игры, полномочий принятия решений, ясных целей и возможности собрать команду под эти цели. Без этого минимума они не смогут взять на себя ответственность за результаты. Поэтому мандат на самостоятельные решения является обязательной частью цепи «ответственность — результат».

Не каждый сможет быть лидером, даже если будет готов к этому, так что не каждого даже хорошего военного можно сделать командиром.

Экономическая эффективность

Следует наконец-то начать оценивать, какой эффект приносят расходы на армию. Цену решения каждого командира, каждого подразделения. От отделения или взвода — до батальона и бригады. Необходимо научиться считать цену всех этих нелепых решений постсоветских командиров.

Следует стремиться к получению максимального эффекта за потраченные средства. Решение каждого командира или его бездействие должно оцениваться по эффективности — в частности, экономической. Нужно понимать, насколько максимальным будет эффект этих решений на всех уровнях.

Целью должна быть не экономия средств, а экономическая эффективность.

Когда мы отходили с позиций в уже разрушенном Бахмуте, мы перекатывались из подвала в подвал, в которых находили огромное количество запасов. Со временем я понял, что в тех подвалах можно найти все: от патронов для АК — до еды, РПГ и гранат. Тогда можно было не волноваться, что останешься голодным и нечем будет отстреливаться. Главная причина не в том, что все это было трудно вывезти, а в том, что никто не планировал, сколько запасов необходимо. Не было слаженной логистики и не было ответственности за стоимость каждого решения.

Другой пример. Одно из моих предыдущих подразделений расформировали. Бойцы замерли в ожидании дальнейших указаний командования, продолжая получать зарплату. Командование не торопилось что-либо решать. Все происходило словно в замедленном кино. Наконец-то приказ пришел — сотни людей оказались ненужными. В разгар войны сотни людей оказались ненужными! Они вынуждены были искать новое место службы. Весь процесс продолжался около четырех месяцев. Это решение командования бригады стоило государству сотен тысяч гривен именно потому, что никто не оценивал его деятельность с точки зрения эффективности. Кроме того, вся техника и оборудование, получаемое бойцами, остались на балансе части, а самих бойцов банально выбросили за борт. Государство в лице армии в очередной раз потеряло доверие, отобрав себе все то, что благодаря поддержке волонтеров так долго и тщательно собирали бойцы.

Отдельный разговор — о перемещении подразделений «в никуда» без определенной цели. Это может быть оправдано при наступлении, однако часто так происходит и при уходе подразделений на восстановление, пополнение или обучение. Перемещение происходит беспорядочно на неподготовленные локации. Как следствие — много оборудования теряется, портится и становится непригодным к использованию, поскольку его нечем перевозить и негде хранить. Людям негде жить. Приходится с нуля организовывать быт сотен бойцов, закупать средства для приготовления пищи и обогрева, с нуля устраивать обеспечение.

Вместо этого каждое подразделение должно иметь свой хаб со складскими помещениями для хранения оборудования, логистические цепи и условия для размещения персонала. Тогда не придется каждый раз перевозить абсолютно все имущество, а можно будет хранить часть в таком хабе подразделения и использовать только то, что нужно в этот момент.

Если бы по таким параметрам действовали компании в частном секторе, они давно обанкротились бы.

Эффективная работа нуждается в механизме обратной связи, которого пока не существует вообще.

Сегодня ВСУ — это неэффективное использование ресурсов — человеческих, материальных, финансовых, временных. Ключ к максимальной эффективности — планирование. Сейчас властвует принцип «я здесь командир — будет, как скажу». Конечно, в критических боевых ситуациях жесткое исполнение приказа необходимо. Но человек, отдающий этот приказ, должен быть профессионалом. Залогом успеха военной миссии является планирование. Приказ обязан подкрепляться стратегией, над которой работает команда; а стратегические планы — конкретными операционными задачами со сроками выполнения и ответственными.

Добиваешься результата — слава, уважение и признание. Не тянешь — понижение в звании.

Прекратить имитацию

Не стоит ожидать, что что-то заработает, если перед этим работа не оформлена на бумаге юридически. То, что кажется мелочами, — своеобразной игрой слов и знаков препинания — на самом деле имеет принципиальное значение. Списание имущества, должностные обязанности, бумажная рутина — это нормативно заложенные камни, о которые споткнется любая инициатива.

Если ответственные за соблюдение нормативной базы не способны или не хотят оформлять что-то юридически так, чтобы это работало, оно и не заработает.

Приказ о ВВК содержит множество юридических ошибок, из-за которых бойцы не могут получить качественную помощь и признание государством ранений. Даже не нужно глубоко погружаться. Устав внутренней службы ВСУ — это советское наследие, содержащее юридически безграмотные нормы. К примеру, там сказано, что военнослужащий должен сообщить о своем заболевании командиру. Кашель — это не заболевание. Головная боль, высокое давление, тошнота — это все не заболевания. Это признаки или симптомы. Но не заболевания. Заболевание — это диагноз. Его может установить врач. Следовательно, с юридической точки зрения военнослужащему не о чем сообщить, поскольку диагноз ему никто не установил и в юридической плоскости есть основания отказать ему в оказании помощи.

На первый взгляд это мелочи. Но они превращаются в стену, с которой сталкиваются военнослужащие в больницах. И это только в медицинской сфере. То же происходит в других. В Уставе есть много о кроватях и тумбочках, даже есть о портянках, но почти ничего — о профессиональном развитии, целеустремленности и анализе.

Современная украинская армия — это многочисленные бумажные отчеты, которые не имеют практической ценности. И это в стране, где есть «Дія», а деньги можно переслать, просто потряся телефоны рядом.

Требует сверхусилий учет и списание имущества, которое постоянно уничтожают. Происходит имитирование всего. Как следствие — мы получаем фейковую статистику и искривленные данные. Ведущие учет в тылу цепляются за журналы, как за спасительный круг. Именно в этих журналах учета они видят смысл своего существования.

Система создает себе работу, которую нельзя не делать. Те, кто возвращается с боевых задач, — до сих пор мотивированы, но уставшие. Так что они обоснованно не воспринимают старые подходы. Пропасть между ведущими жесткие бои и теми, кто ведет учет в тыловых службах обеспечения, растет. Первые не понимают вторых — и наоборот.

Предстоит диджитализация всего: от учета и автоматического подсчета — до медицинских данных и направлений. Имитация и показуха создают ложную обезображенную картинку, которая не соответствует действительности.

В нарратив о «Крепости Бахмут» верили все, кто его слышал. Кроме тех, кто там был. Город не был крепостью. Не было сделано ничего для того, чтобы превратить его в крепость.

В Бахмуте не было ни фортификационных укреплений, ни минных полей. Еще весной 2022 года, когда линия фронта была в 20 км до города, было понятно: с такой тактикой город не устоит. Там были мужественные люди, защищавшие его своими жизнями. Однако общество слышало сладкую историю о «неприступной крепости». Это была имитация, которую легко артикулировать и успокоить общество.

Мы потеряли Бахмут весной 2023 года. Тихо, без «лишних» сообщений. Власть молчит. Легенда о Бахмуте добавилась к легендам о ДАП, Савур-Могиле, Луганском аэропорте (который также в определенный момент войны был наш) и других. Имитация — это то, чем занималась значительная часть командования. Они обучены этому в советской армии.

Сколько «котлов» устроила украинская армия за 10 лет войны? А сколько людей получили офицерские, даже генеральские звания?

Новые правила игры и система ценностей

Армия — срез общества. Во время войны она становится лидером во многих областях: от информационного поля до трудоустройства. Она создает среду, в которой длительное время находятся люди. Система правил и ценностей позволяет организовать в одно целое очень разных людей. От того, на каких ценностях будет построена армия, будет зависеть и то, какими из нее вернутся люди в послевоенную жизнь.

Прозрачность при принятии решений и разработке стратегий, ориентация на результат, командная игра, планирование — за каждым из этих слов стоят смыслы, способные контролировать и координировать поведение группы гораздо лучше, чем инструменты репрессий и страха. Сейчас культура управления низкая, распространена стратегическая неясность. К этому прилагается отсутствие оценки эффективности.

Прозрачные и понятные правила игры — одно из главных условий, которое ставят лучшие лидеры, рассматривая для себя армию как пространство для подвига.

Принципы должны быть неизменными, выгравированными на граните. Тогда можно ожидать результата. Именно ориентация на результат выжигает прокрастинацию и стимулирует инициативу, а честность — исключает кулуарные назначения посредственностей.

Проблема не только в том, что за 9 лет войны мы не смогли изменить советское наследие. Проблема в том, что за эти годы мы не смогли изменить людей, которые должны изменить это наследие.

Это авторская колонка. Мнение редакции может не совпадать с мнением автора.