«Наш сын умер через сутки после рождения. Но мы нашли силы жить дальше и родить еще двоих детей»

Виктория Слобода, Олеся Бида

Ирина — мама троих детей. Младшему Максиму — год, Наде — пять. Старшему Андрею было бы шесть. Но он умер на следующий день после рождения.

Утрата

«Мы его видели, когда он родился, и когда его уже вывозили из реанимации. Затем Сергей ходил на опознание и видел его мертвым. Я его мертвым не видела — гроб мы не открывали».

Ирине — двадцать пять, она недавно вышла замуж. С мужем Сергеем познакомилась на работе. Через три месяца после свадьбы Ирина забеременела. Осложнений не было. Лишь на седьмой неделе ей пришлось принимать уколы из-за угрозы прерывания беременности.

Пара купила для будущего ребенка коляску, одеяло, одежду, кроватку. В квартире закончили ремонт.

Рожать Ирина и Сергей решили в современном областном перинатальном центре в Житомире. В Буче в Киевской области, где они живут, роддома нет. А в Житомире успешно родили детей две пары их друзей.

«Никто не рассказывал о проблемах — да, заплатили 4000 гривен ($144) в кассу, да, палата была супер. Все истории были положительными», — говорит Ирина.

Заблаговременно о родах с конкретным врачом Ирина и Сергей не договаривались. На 41-й неделе беременности, когда начались схватки, они поехали в Житомир, где Ирину положили в отделение патологии. Но роды никто не принимал. В три ночи она больше не могла терпеть и позвала Сергея, который ночевал в гостинице неподалеку.

Ирину отправили в предродовой зал. Поскольку схватки были не сильными, ей ввели гормональный препарат, окситоцин, для стимуляции сокращения матки. «Если ад существует, то это схватки на искусственном окситоцине», — вспоминает Ирина.

Схватки продолжались и утром, а когда ребенок начал выходить, она поняла — что-то идет не так. Кесарево сечение делать не предлагают. Ребенка выдавливают восемь врачей.

В конце-концов, малыш рождается. Его кладут Ирине на живот. Он делает вдох, но не плачет. Малыша реанимируют. Делают искусственную вентиляцию легких.

Родителям не сообщают, что их сын в критическом состоянии. Ирине ставят диагноз — клинически узкий таз.

В 5 вечера следующего дня в легких малыша происходит кровотечение.

«Мы заходим в реанимацию, а оттуда вывозят пустой аппарат, к которому был подключен Андрей. Идем к врачу. Медсестра, пившая чай в кабинете, подскакивает и выходит. Смотрим на врача. Она говорит: “Ну вы же поняли все, да?”».

Позже врач, принимавшая роды, зайдя в палату Ирины, спросила, не отбила ли она случайно у кого-то своего мужа:

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Запрет на аборты, насилие и принудительное замужество: как улучшить права женщин в мире

«Она считала, что это моя карма. Эта врач так старательно искала себе оправдание, что позволила себе прийти к женщине, которая только что пережила смерть младенца, чтобы задать ей такой вопрос».

В справке, с которой Ирину выписывают из роддома, фамилию врача указывают неразборчиво, «там просто какая-то загогулина», говорит Ирина.

Андрея хоронят в Буче. Свидетельство о смерти оформляет та же сотрудница ЗАГСа, что женила Ирину и Сергея.

Виктория Слобода / Громадское

Надежда

«Я два месяца лежала на кровати и не могла даже встать. У меня был низкий гемоглобин, кружилась голова, все болело. Было трудно. И психологически — тоже».

Ирина и Сергей решают обратиться к психологу, который сам пережил потерю ребенка. Пара постепенно учится правильно воспринимать смерть сына и понимать друг друга.

Ирина находит в интернете закрытое сообщество мам, где те делятся своими подобными историями. Наталкивается и на максимально похожую. В том же Житомирском перинатальном центре врачи стимулировали роды еще одной женщине. Ее ребенок выжил, но получил ДЦП.

Спустя три месяца после смерти Андрея, Ирина решается написать о своем случае. Показывает историю близким подругам.

Сергей заблаговременно готовит коллектив, чтобы Ирина могла вернуться к работе. Правда, порой происходят недоразумения с клиентами. В компании, где работает пара, занимаются изготовлением и установкой детских площадок.

«Был случай, когда позвонила клиентка, чтобы заказать качели для детей. Я ей объяснила, что именно такой у нас нет. На что она отвечала: “У меня детям по три года. У вас вообще есть дети?”. Я не могла ответить, что есть. Но и сказать, что нет, было трудно».

Через восемь месяцев Ирина снова забеременела. Надеждой. На этот раз она встала на учет в женской консультации в Киеве и предварительно согласилась на кесарево сечение по совету врача. Роды прошли без неожиданностей.

«Для нас это была большая надежда на то, что мы можем стать родителями. И действительно так произошло — у нас родился нормальный, спокойный ребенок».

Виктория Слобода / Громадское

Виктория Слобода / Громадское

Возвращение

«Если Надя смотрит какие-то фотографии и спрашивает, она ли это в животе, я говорю, что нет, это еще Андрюша был. Она знает. Иногда, когда у нее сентиментальное настроение, и ей хочется поплакать, говорит: “Как жаль, что Андрюша погиб”. Или может спросить: “А Андрюша там на небесах нас видит?”. Я говорю, что видит. И мы ходим вместе в храм, ставим свечи за него, ездим на кладбище».

Когда Ирина сидела в декрете с Надеждой, то  интересовалась темой перинатальных потерь, анализировала много историй. После смерти Андрея она перестала полностью доверять врачам и старается избегать визитов в больницу.

«Я поняла, что смерть Андрея — это не случайность, и причина не в моем “узком тазе”, такого диагноза вообще не существует. Любой таз подстраивается под роды. А мне врачи изначально прокололи пузырь, вкололи окситоцин, выжимали плод, вакуум срывался, меня не поддержали, не создали условия для нормальных естественных родов».

Диагноза «клинически узкий таз» нет в международном классификаторе болезней, говорит гинеколог Валентина Квашенко. Но его могут ставить во время родов, если появляется отклонения от их нормального протекания родов.

Главный врач Житомирского перинатального центра Юрий Вайсберг отмечает, что деталей родов разглашать он не имеет права. Впрочем, согласно заключению врачебно-экспертной комиссии, рассматривавшей случай Ирины, вины врачей заведения в смерти Андрея нет. Также он заверил, что в центре — показатели детской смертности одни из самых низких в Украине.

Когда через три года после рождения Нади Ирина забеременела еще раз, то решила не делать даже УЗИ — только самые важные — на 10-м и 38-й неделе, перед родами. И предупредила врача, что хочет рожать естественным путем, без вмешательств.

На роды Ирина все равно поехала с мыслью о том, что нужно будет отстаивать свои права, требовать. Но когда рассказала врачу план родов, она согласилась.

Большую часть схваток Ирина находилась дома. Когда стало невозможно терпеть, в 5 вечера пара выехала в больницу. В этих родах Ирине помогла доула (человек, физически, морально и информационно поддерживающий женщину перед, во время и после родов). Присутствовал и Сергей.

«Доула на родах как будто читала мои мысли. Когда у меня были схватки, она просто положила мне холодную мокрую тряпку на лоб. Это было так приятно, просто идеально».

Чуть меньше, чем за два часа, у Ирины и Сергея снова родился мальчик.

«Пять дней мы думали над именем. Я даже думала назвать его Андреем, хорошее имя. Но Надя выбрала — Максим».

Виктория Слобода / Громадское

#ятожемама

«Если у тебя умер родитель, ты не перестаешь быть дочерью. А здесь у тебя умер ребенок, а мамой тебя не считают — это несправедливо», — говорит Ирина.

Уже находясь в декретном отпуске с Максимом, Ирина узнала об общественной организации «Природні Права Україна». Одним из направлений ее деятельности является и мониторинг уровня удовлетворенности женщин системой медицинской помощи во время родов. Как оказалось, проблема Ирины — не исключение.

Активистки организации предложили мамам, которые рожали после 2009 года, принять участие в анкетировании. Анкеты заполнили более 3500 украинок. Четверть из них указали, что недовольны опытом родов. 18% женщин отметили неуважение со стороны врачей, почти столько же указали на непрофессионализм врачей и акушерок. 28% женщин сказали, что им давили на живот во время родов.

Они отмечали вмешательство, о котором врачи их не предупреждали и не запрашивали согласия — рассекали околоплодный пузырь, промежность; заставляли женщину рожать в удобной для них, а не для нее, позе, запрещали рожать в сопровождении родных.

В Facebook Ирина также познакомилась с другой мамой, которая потеряла ребенка во время беременности. Вместе они организовали бесплатные встречи для женщин, консультации с психологом в Киеве. Со временем появились запросы на такие мероприятия и в других городах Украины.

«Некоторым женщинам не хватает денег на психологов и психотерапевтов. Некоторым — понимания от родных и близких. Мамы и свекрови могут не воспринимать такие истории и советовать забыть, как будто ничего не было. А женщинам нужно говорить об этом ребенке», — говорит Ирина.

Женщины могут приходить на встречи с мужьями, но не с детьми. Их появление на таких встречах может причинить боль другим мамам, которые потеряли ребенка и еще не родили следующего.

«Когда я прихожу, стараюсь показать — можно жить дальше. После смерти моего сына прошло шесть лет. А к нам часто приходят матери, недавно потерявшие ребенка».

У женщин, переживающих острую стадию горя, бывает много неочевидных раздражителей. Например, раньше встречи для них проводили на выходных в школе, но из-за детских рисунков на стенах от этого помещения пришлось отказаться.

Раздражителем является и праздник, с которым женщин обычно поздравляют — День матери. Прошлой весной запустили флешмоб с хэштегом #ятожемама — нечто вроде #янебоюсьсказать или #metoo. Они едва ли не впервые публично описывали свои истории в Facebook.

«Раньше свою историю я рассказывала только в закрытых сообществах, а когда увидела, как мамы создают специальные профили для своих детей, то тоже начала рассказывать ее и в социальных сетях. Да, об этом не нужно кричать на каждом шагу, но и не надо скрывать. Такие мамы — тоже мамы. Они родили. Да, их ребенок не с ними и не у них на руках, но он в их сердце».

Ирина и Светлана хотят, чтобы женщины знали свои права: если они потеряли ребенка, то могут забрать тело и похоронить. В больницах же тело могут ликвидировать как биоматериал.

«Мама может быть в шоковом состоянии. Но нужно собраться с силами и похоронить своего ребенка. Эта история должна быть завершена, как бы больно женщине не было».

Виктория Слобода / Громадское

Этот материал также доступен на украинском языке.

Подписывайтесь на наш телеграм-канал.