Первые пленные россии. Когда морпехов со Змеиного вернут домой

Их вместе свел плен. Ольга из Ровенской области, Наталья из Хмельницкой, Екатерина с Кировоградщины и еще одна Наталья из-под Одессы никогда бы не узнали о существовании друг друга.

Но 24 февраля их родные — сын, брат, сын и муж — были на острове Змеиный. В первый день полномасштабного вторжения россии в Украину, морские пехотинцы из 35-й бригады поддерживали связь с домом. Отправляли сообщения: «война», «обстреливают», «предлагают сдаться в плен», «только не плен».

К вечеру связь пропала. На следующий день президент Зеленский заявил, что на острове Змеиный погибли 13 пограничников. О морских пехотинцах речь не шла.

26 февраля на кадрах российских СМИ две Натали, Екатерина и Ольга узнали своих родных. С 24 февраля с пленными морпехами из 35-й бригады имени контр-адмирала Михаила Островского связи нет.

Яков Негрий

«Крупнокалибер, “сушка” е**шит. Три раза въе**ли залпом»

Село Н. Запорожской области сейчас под оккупацией. Там живет мама морского пехотинца Якова Негрия, находящегося в плену у россиян. В селе нет сигнала украинских мобильных операторов. Чтобы поймать связь с миром, женщина трижды в неделю взбирается на высокий холм - звонит дочери Наталье в Хмельницкий.

«Каждый раз она у меня спрашивает: что-то слышно про Яшку? А мне нечего сказать», — говорит сестра пленного Якова Негрия Наталья — военнослужащая в декрете. Три года она прослужила в 56-й бригаде в Мариуполе. Теперь город, где проходила служба, россияне разрушили, село, где она родилась — оккупировали, а брата взяли в плен.

«У нас разница в возрасте 10 лет. Я ему как мама, нянчила с пеленок. Он мне как ребенок. Всегда вспоминаю, как ему не хватало витаминов. До трех лет он грыз углы в хате. Их из извести замешивали. И он стоял, обдирал обои и грыз те углы», — вспоминает сестра.

Когда взрослый брат заявил, что хочет стать военным, семья не возражала. Яков сначала отправился учиться во Львов — в Академию сухопутных войск имени Петра Сагайдачного. А затем подписал контракт с 35-й отдельной бригадой морской пехоты. Служил в Одесской области. 3 февраля Яков попал в ротацию на остров Змеиный.

«За несколько дней до 24 февраля он мне как-то позвонил и сказал, что всем ребятам приснился похожий сон — что на них напали и взяли в плен. И теперь, когда я это вспоминаю, думаю, что они, по-видимому, что-то предчувствовали», — рассказывает Наталья.

24 февраля в 6:50 Яков написал сестре: «Наташа, по ходу война». На Змеином он был с 3 февраля. Около 9 утра пришло еще одно сообщение: «Корабль на нас шел. По ходу, русский. Выстрелы были, но нам ничего. Развернулся и в Одессу пошел».

Это был тот самый корабль, который морские пехотинцы послали куда подальше. Чуть позже Наталья получила сообщение от брата, где он уже не сдерживал эмоций: «Наташа, здесь пиз**ц. Он у нас, с**а. Передают нам, что десантная группа находится на подходе. По ходу, еще один корабль недалеко от нас. А их десант наблюдает. Он сейчас вокруг ходит, так пиз**ячит по нам. Крупнокалибер, “сушка” е**шит. Три раза въе**ли залпом».

Сестра говорит, что военные проинформировали руководство и ждали помощи. Наташа и сама начала писать и звонить на горячие линии.

«В 17 часов брат написал последнее сообщение: “Наташа, передай, что я люблю всех”. Я отписала: “Яшенька, перестань, настраивай себя, что все будет хорошо”», — говорит Наталья.

Потом были долгие часы неизвестности, пока она не увидела брата на кадрах российских телеканалов.

Максим Кручок

«В 15 он уже был вне зоны»

Своего сына на том же видео узнала и жительница Ровенской области Ольга — 21 летний Максим Кручок выходил с корабля «Шахтерск» и направлялся к автобусу в колонне с другими украинскими военными. Накануне Ольга услышала заявление президента о погибших на острове Змеиный, но была уверенна — это не о ее сыне. Иначе сердце бы почувствовало.

«24-го я его последний раз слышала. Он выходил на связь в обед. Сказал, что их обстреливают, что у него разряжается телефон, и больше у меня не будет с ним связи, потому что негде зарядить. В 15 часов я перезвонила, и он уже был вне зоны», — вспоминает Ольга.

Она по крохам собирала информацию. В соцсетях познакомилась с родственниками других пленных. Сначала они узнали, что ребята находятся в Севастополе, потом, что их перевезли в россию — в город Старый Оскол, вероятно, в СИЗО №2. По крайней мере, именно там удерживали гражданских с корабля «Сапфир», который шел на помощь Змеиному и который россияне тоже захватили.

«Где сын сейчас, я не знаю. Командование не связывалось со мной. Еще в начале сказали — надо ждать, это война», — говорит Ольга.

Максим — третий ребенок в семье. У него две старшие сестры. Женщина говорит, что очень ждала сына и радовалась, что наконец-то родился мальчик. Лишь когда подрос и сказал, что армия — это его дело, пыталась отказать, мол, в стране война, выбрал бы другую профессию.

«Я не хотела, чтобы он уходил в армию. Хотела, чтобы ребенок был дома. А он всегда говорил: “Мама, если не мы, то кто?” В 2020-м его призвали (в армию, — ред.), и он ушел... Держит меня то, что сын знает, что я его жду. Я знаю, что он вернется рано или поздно. Все зависит от россии», — говорит Ольга.

Артур Зазян

«Только не плен»

Своего мужа Наталья в последний раз видела в начале января. У них было четыре великолепных новогодних родственных дня. А уже 5 января ее муж — 31-летний Артур Зазян, сержант 35-й отдельной бригады морской пехоты — со своим подразделением отправился нести дежурство на остров Змеиный.

«В 06:20 он мне написал: “Нам предлагают сдаться”. Я еще спросила: “Где, куда?” Не могла понять. Потом писал: “Только не плен”. Они отказались. После 10 утра он написал: “Я не побоюсь этого слова. Это — война”. Он больше переживал, как мы. Мы живем в Одесской области, город Подольск. Он уже понимал, что именно происходит. Писал мне: “Запасись продуктами, найди ключи от подвала”», — рассказывает Наталья

Последнее сообщение от мужа она получила в 16:18. Дальше были часы неизвестности. Только тогда Наталья позволила себе плакать. Целых три дня — пока 26 февраля не увидела мужа на видео. После этого женщина ни разу не заплакала. И не разрешает этого другим родственникам. Пока живы, говорит, нужно действовать, а не раскисать.

Папу ждут двое детей — 11 летняя Даша и 7 летний Арсен. Чтобы защитить их, Наталья им не рассказывает про плен. Они знают, что папа на службе, защищает Украину, поэтому сейчас с ним нет связи.

«Младший очень привязан к папе, он постоянно спрашивает о нем. Придумывает всякие штуки — нужно передать президенту, что нужно убрать путина. Говорит: “Я готов душу отдать, чтобы папа вернулся домой”. Или: “Когда папа был дома, было весело, а сейчас невесело. Мама, позвони президенту, что я уже хочу папу домой”. Ты смотришь на ребенка и не знаешь, что сказать».

От военных, выпущенных из плена, Наталья знает, что ее муж жив и здоров. Ту же информацию получили Наталья Сивак о своем брате и Оля Кручок — о сыне. Бывшие пленые больше ничего не рассказывают.

«Что происходило в плену, ребята не хотят говорить. Они боятся, что это может повлиять на оставшихся. Они так и сказали нам: вся информация про плен будет известна тогда, когда все вернутся. Про брата мне сказали: Негрий Яков есть, и он держится», – рассказывает сестра пленного Негрия.

Владислав Задорин. 

«25 февраля мне пришла похоронка» 

«Позвонил в 05:30, сказал... — Екатерина Задорина начинает плакать. Когда немного успокаивается, продолжает. — “Нас обстреливают, я вас всех люблю”. Дальше я звонила каждые полчаса и он говорил, что все хорошо. А в 3 часа связь пропала».

Пропала с ее сыном — 23-летним Владиславом. Он уже третий год служил по контракту. Нес службу в зоне ООС в Луганской области. А в феврале вместе со своей 35-й бригадой морских пехотинцев отправился на Змеиный.

В ночь с 24 на 25 февраля Екатерина открыла фейсбук и увидела фотографию своего сына со словами «Вечная память, герою». До утра едва дожила.

На улице еще было темно, когда они с мужем приехали в Благовещенский районный военкомат.

«Вышел военком, а мой муж спрашивает: “Скажите, что с островом Змеиный, они вышли?” Он сказал: “Мужайтесь, их стерли с лица земли”. Я уже дальше не помню, очнулась от того, что воду на меня лили. — Екатерина снова начинает плакать. — Приехали домой, а повсюду в фейсбуке — “Вечная память” моему сыну...»

Как прошел тот день, Екатерине Задориной больно вспоминать до сих пор. Приезжали родственники. Соседи спрашивали, договорилась ли о месте на кладбище... Несколько раз к женщине приезжала «скорая». 26 февраля она с мужем снова поехала в военкомат.

«Спрашиваю: “Скажите, вы связались с частью, вам в части подтвердили, что мой ребенок погиб?” А он (военный комиссар, — ред.) уже, оказывается, подал документы в горсовет, в администрацию — чтобы наградить посмертно. Говорит, что ему сообщил сотрудник, и в фейсбуке написано, что наш сын погиб».

С этим и вернулись домой. В 12 позвонил старший сын: «Мама, наш “Бублик” жив! Я увидел его на российских каналах!» «Бублик» — это позывный Владислава.

9 марта на телефон позвонили с неизвестного номера.

«Звонила женщина и сказала, что он жив-здоров, и с ним все нормально. Женщина не представилась. Я говорю, он у меня болеет. Она сказала, что он чувствует себя нормально, двое парней в больнице, а с остальными все нормально».

Екатерина Задорина сначала решила, что звонок — провокация. Теперь считает, что сын мог кого-то попросить, чтобы ей позвонили по телефону. Военные, которых удалось вернуть из плена, подтвердили: Владислав Задорин — жив. Где его содержат, его семья, как и остальные семьи пленных со Змеиного, не знает.

Якова Негрия, Максима Кручка, Артура Зазяна, Владислава Задорина и остальных пленных со Змеиного их семьи ждут уже почти три месяца. Все это время и мужчины, и их родственники находятся в плену. Первые — у россии, вторые — у неизвестности.

3 июня у Максима Кручко День рождения. Ему исполнится 22 года. 17 июля Яков Негрий тоже будет праздновать 22-летие. Их родные очень надеются, что свечи на торте ребята будут задувать уже дома.

«Ни одной маме, сестре или жене не хочется получить тело. Хочется, чтобы про них заговорили», — говорит Наталья, сестра пленного Якова Негрия.

hromadske обратилось к вице-премьеру Ирине Верещук с вопросом, известно ли украинским властям, где россия удерживает пленных со Змеиного и каковы шансы первых пленников Кремля на обмен. Как только получим ответ, сообщим и родственникам, и нашим читателям.