«У него начались проблемы со здоровьем» – племянник задержанного в Донецке религиоведа Игоря Козловского

Известный украинский религиовед Игорь Козловский был задержан больше года назад – в январе 2016-го в Донецке. Родственники говорят о проблемах со здоровьем 63-летнего ученого. Козловский – один из самых авторитетных деятелей на постсоветском пространстве, который налаживал диалог между христианами, мусульманами и представителями других религий. Автор многочисленных книг – от истории езидов до суфизма, он также один из ведущих специалистов по духовным практикам.

Украинская сторона на переговорах в Минске постоянно поднимает вопрос об освобождении ученого, однако это не дало результатов. По словам Ирины Геращенко — представителя Украины в гуманитарной подгруппе на Минских переговорах, — боевики не хотят включать Козловского в список на обмен заложниками. Те же не предъявляют открытых обвинений, но, по словам Геращенко, предъявляют Козловскому незаконное хранение оружия, а также "шпионаже". Козловский оставался в Донецке, чтобы присматривать за больным сыном.

Корреспондент Громадского пообщался с племянником ученого — Денисом Козловским.

Как долго ваш дядя находится в плену? Вы знаете, что с ним?

Связь с ним пропала 27 января прошлого года. Несколько человек пытались дозвониться, но телефон не отвечал. Мы знаем, что он все время находился в Донецке, потому что там он ухаживал за своим старшим сыном, у которого синдром Дауна и который частично парализован. По этой причине мы точно знали, что он должен быть в Донецке и больше чем на несколько часов из квартиры он никогда не уходил. Мы пытались выяснить ситуацию через всех наших знакомых и родственников, которые там остались и могли пойти проверить, что там происходит. Спустя какое-то время стало понятно, что его задержали, в квартире идет обыск, и никакой официальной информации мы не могли получить практически месяц. Позднее какими-то окольными путями мы выяснили, что его задержало так называемое МГБ (Министерство государственной безопасности - ред.) и он находится в бывшем здании СБУ, которое теперь является зданием МГБ.

Игорь Анатольевич — необычный, особенный человек для Донецка и для всей страны. Он автор огромного количества книг по духовным практикам, религиовед. Можете рассказать о нем?

Он действительно выдающийся человек, уникальный в сочетании своих знаний, умений и человеческих качеств. По масштабу личности даже не знаю, с кем его можно сравнить. Он человек, который обладает способностью найти общий язык с представителем любой конфессии; способностью в нюансах обсуждать любые вещи, связанные с религией любых ответвлений – от христианства и племенных культов островной Полинезии до иудаизма, представителям которого общение с внешним миром может казаться беспредметным, если люди не понимают, о чем речь. А с Игорем Анатольевичем они могли обсуждать такие нюансы, о которых знают только люди, получившие религиозное образование, – это касается и буддистов, и мусульман. Практически с любыми представителями религий он не просто находил общий язык, а устанавливал по-настоящему глубокие, дружеские отношения, за что его ценили, любили и принимали как дорогого гостя во всех общинах. Это продолжалось на протяжении всей его жизни. Надо отметить, что ширина его научных интересов не ограничивалась религиоведением. Он еще и культуролог, ведь религию и культуру всегда воспринимают как части одного целого, поэтому в этом плане он выдающийся специалист. Конечно же, отдельно его знают, как специалиста в системах психофизического тренинга – йога, аюрведа и т.д. По йоге он один из ведущих специалистов на территории бывшего Советского Союза. Помню, что в 70-е годы люди со всего Советского Союза приезжали в Донецк для консультаций по таким тонким нюансам, которые были неизвестны даже людям, считающим, что они добились в этом каких-то результатов. Об этом можно очень много говорить и рассказывать. Человек выдающийся во всех отношениях.

Игорь Козловский и Папа Иоанн Павел II. Фото из семейного архива

За что его задержали так называемые спецслужбы самопровозглашенной ДНР? Есть ли какие-то обвинения, что ему вменяют? Мы знаем, что какое-то время он казался неприкосновенным человеком— из-за того уважения к нему, которое есть у всех в Донецке.

Действительно, до поры до времени казалось, что это уважение велико, что он как-то особняком стоит из-за своего статуса человека не от мира сего, – все время в каких-то беседах о высоком, о духовном, и поэтому к нему нет такого пристального внимания даже в условиях «ДНР». Но оказалось, что это не так. Скорее всего, за ним наблюдали с самого начала – беспокоило его влияние в религиозных общинах. Можно только косвенно делать такие выводы, потому что сложно сказать, что послужило настоящей причиной и кто развернул всю эту кампанию внутри так называемых органов госбезопасности. Мы можем только догадываться об этом. Адвокат, аккредитованный на той территории, сообщает нам, что дяде инкриминируют статью о хранении оружия. У него якобы нашли две гранаты. Мы понимаем, что это смехотворное обвинение: и то, что это гранаты, и место, где их нашли, – по протоколу написано, что нашли их за книгами в книжном шкафу. У членов семьи это вызывает смех, потому что книги в книжном шкафу были настолько плотно упакованы, что невозможно было даже сдвинуть книги первого ряда, уже не говоря о том, чтобы втиснуть туда другие предметы. Поэтому, это все совершенно липовые, не имеющие никаких оснований обвинения, которые просто состряпали, чтобы иметь хоть какие-то основания его удерживать.

Иван Козловский и Патриах Вселенский (Константинопольский) Варфоломей. Фото из личного архива

Какая с ним связь? Что вы знаете о его состоянии за этот год? Кому-то удавалось с ним поговорить?

Прямой связи с ним нет. У него была возможность совершать какие-то короткие звонки – короткий период, если не ошибаюсь с лета по декабрь 2016-го, когда каким-то образом ему удавалось доставать телефон в СИЗО. Но вот он мог позвонить, спросить, как дела, и сказать, что с ним все хорошо. Он такой человек, что где бы он ни оказался, что бы с ним ни происходило, — у него всегда все нормально и все всегда хорошо. По свидетельствам других людей, мы знаем, что у него начались проблемы со здоровьем. Естественно, что, когда человек находится в 62 года в тюрьме, это не может пройти бесследно. К тому же, мы знаем о фактах пыток, которые к нему применялись. Пытались выбить из него какие-то признания. Конечно же, это не могло пройти бесследно. Сейчас сложно говорить, что конкретно у него происходит со здоровьем, но очевидно, что есть какие-то неприятные изменения. И естественно, невозможно получить достоверную информацию о том, как у него обстоят дела. Все это доходит через десятые руки, но прямой связи с ним нет. Мы знаем только, что он находится в донецком СИЗО.

Что происходит с так называемым судебным процессом? На что вы надеетесь?

Лично я не надеюсь на судебный процесс. Считаю, что это инсценировка судебного процесса, а «они» должны отработать какой-то свой сценарий, по которому они пропускают всех задержанных. Поскольку это обвинение не стоит выеденного яйца, в нем нет состава преступления, нет вообще никаких деяний, за которые можно было бы человека хотя бы задержать. Раз его задержали, столько удерживают без предъявления обвинений, по сути дела, он там провел больше года, и уже пошел второй месяц второго года, я не думаю, что этот судебный процесс может принести какие-то позитивные изменения, иначе зачем бы они его так долго держали.

Козловский и глава УГКЦ Святослав Шевчук. Фото из личного архива

Больше года прошло, к кому обращались родственники, знакомые для его освобождения? Какие рычаги были использованы и были ли какие-то возможности его освободить?

Легче сказать, к кому мы не обращались. Список очень длинный. Все неформальные способы, которыми мы пытались добиться его освобождения, я озвучить не могу. Но через официальные каналы мы обратились ко всем международным организациям – Красный Крест, ОБСЕ, ООН и Amnesty International – ко всем, которые смогли вспомнить и которые хоть каким-то образом имели возможность работать на оккупированной территории. Мы обратились и во все государственные украинские органы: писали письмо на имя президента и в Службу безопасности Украины; писали и в Минскую группу, где непосредственно общаемся с Ириной Геращенко, которая поднимает вопрос о судьбе Игоря Анатольевича на каждой Минской встрече, но каждый раз ей отвечают по-разному. Время от времени она сообщает подробности в Фейсбуке: например, могут неожиданно сказать, что он гражданин “ДНР” и вносить его в списки на обмен никто не собирается. Никто не объясняет, как и почему он стал гражданином “ДНР”. Мы, конечно, сразу же стали обращаться во все религиозные организации с просьбами о поддержке – откликнулось многие. Мы писали письма различным послам, в дипломатические миссии здесь в Украине. Мы писали письмо президенту ПАСЕ, обращались к отдельным американским сенаторам, чтобы они там поднимали этот вопрос.

Не секрет, что существует связь между “ДНР” и Москвой. Возможно, есть какая-то возможность повлиять и в этом направлении? Потому что сейчас совершенно непонятно, могут ли международные и западные организации повлиять на “ДНР”.

К сожалению, у нас нет никаких вариантов коммуникации с российской стороной, а может, и к счастью. Поэтому сложно сказать… Уверен, что единственная возможность повлиять на эту ситуацию — это как раз через Россию. Мы же знаем, кто на самом деле контролирует территории и спецслужбы оккупированных территорий, и вполне возможно, что все это было инсценировано и спродюсировано не людьми в Донецке. Но об этом мы можем только догадываться.

Если бы вы говорили с людьми, которые каким-то образом имеют отношение к задержанию Игоря Анатольевича, что бы вы им сказали – почему его нужно отпустить?

По-моему, здесь совершенно очевидный ответ: потому что он не имеет отношения ни к чему, что может их интересовать. Человек находился на пенсии, его деятельность исключительно мирная, он ухаживал за больным сыном. В последние годы, когда уже Донецк был оккупирован, ни о какой гражданской позиции речь не шла. Он жил обычной жизнью пенсионера – днем выходил погулять, вечером читал книгу. Совершенно непонятно, зачем его надо было задерживать.

Возможно, на них повлияла его очень необычная для обывателя деятельность. Как этим людям можно объяснить, что вот он такой, что у такого человека граната не лежит на книжной полке?

Это как раз тот вопрос, на который я затрудняюсь ответить. Я думаю, что люди из “МГБ” с самого начала всё знали, – знали, что никакой деятельности он не ведет, знали, кто он такой и что нет никаких оснований для его задержания. Здесь история с каким-то отсутствующим элементом, о котором мы не знаем. Поэтому она тупиковая. Поэтому его не хотят включать в список, не хотят освобождать ни под каким предлогом. Для этого в “ДНР” писали очень много писем религиозные организации, международные организации обращались, обращались лидеры других стран.

Что мы сейчас можем делать?

Думаю, что единственный вариант, который может повлиять, – это внимание международных СМИ, которые могут эту проблему актуализировать и привести ее к Нормандскому формату, когда лидеры стран-участниц смогут поднять этот вопрос на повестке дня. Не думаю, что на уровне Минской группы этот вопрос можно решить. На протяжении многих месяцев это один и тот же сценарий – задают один и тот же вопрос и получают один и тот же ответ с разными объяснениями.

Громадское общалось с ученым летом 2014-го года во время начала российско-украинского конфликта на Донбассе: