Почему принятый закон о рынке земли не принесет существенных изменений и почему его нужно было принять

В предпоследний день марта закончилась почти легендарная эпопея в истории украинского парламентаризма, которая называлась «продление моратория на рынок земли».

Все началось 5 октября 2001 года, когда президент Леонид Кучма подписал Земельный кодекс Украины, где было записано: «До вступления в силу закона об обороте земель сельскохозяйственного назначения не допускается купля-продажа земельных участков сельскохозяйственного назначения». Или «не ранее 1 января 2005 года».

В разгар выбора между Виктором Ющенко и Виктором Януковичем было решено пролонгировать этот запрет, потому что закона не было, заниматься им никто не хотел, как никто не хотел и лишний раз возбуждать население, уже разделенное на два лагеря. Потом аналогичные причины появлялись каждый раз, когда подходило время — новые выборы, кризис 2008-2009 годов, новые выборы, Майдан, еще одни выборы и т.д. Политики писали варианты закона о рынке земли, некоторые из которых даже попадали в парламент, но вопрос всегда был «не ко времени».

Между тем развивался аграрный сектор. Бизнес, общество и чиновники приспособились к тому, что «сельхозземля не продается», нашли множество схем обхода и нарушения законодательства и научились жить в текущих условиях. А политики приучили население к мысли, что «распродажа украинской земли — самая большая беда», которая может случиться, когда оппоненты придут к власти.

Так тянулось до 2018 года, когда в окружении президента Петра Порошенко стали все чаще говорить о необходимости все-таки отменить мораторий. И даже внесли этот пункт в предвыборную программу. Аналогично поступили и у Владимира Зеленского. Поэтому впервые к власти пришла политическая сила, которая публично пообещала рынок земли.

Летом 2019 года был, наверное, лучший момент для земельной реформы. У «слуг народа» была поддержка населения, монобольшинство в парламенте обещало «турборежим» — за считанные недели можно было покончить с этим вопросом. Но власть не учла, что «рынок земли» за годы моратория стал почти сакральным понятием с кучей оговорок, страхов и устойчивых экономических связей. И те, кто хотел открыть рынок, начали делать все для того, чтобы эта задача стала настоящим вызовом.

Во-первых, еще не представив закон в парламент, начали говорить о максимальной открытости рынка. Во-вторых, не обещали аграриям какой-то защиты или преференций. В-третьих, действовали слишком медленно для тех, кто действительно хочет изменить мир. Где-то в середине осени ситуация изменилась, но было уже слишком поздно — даже те аграрии, которые летом соглашались с необходимостью все же открыть рынок земли, категорически заявляли «только не при этом правительстве».

А президент и все «слуги народа» очень любят нравиться широкой публике. И не любят массовых выступлений и демонстраций против себя. Поэтому максимально открытая модель рынка земли, которая была в начале, превратилась в очень консервативную — только по 100 гектаров и только физлицам. Остальным то же, что и раньше. Но даже такую модель смогли принять лишь в конце марта, когда коронавирус затмил собой земельный вопрос.

Чтобы мы создавали больше важных материалов для вас, поддержите hromadske на платформе Спільнокошт. Любая помощь имеет большое значение.

Президент Владимир Зеленский уговаривал народных депутатов проголосовать «за землю» потому, что МВФ даст деньги только тогда, когда увидит реформы в стране, и земельная — одна из важнейших. Но в этом виде она вряд ли даст экономике точки роста.

Во-первых, 100 гектаров — это мало для ведения полноценного агробизнеса. Растениеводы в основном работают на площадях от тысячи гектаров. Для прибыльного животноводства этого также недостаточно. Достаточно этого только для тех, кто желает купить землю под сад-ягодник-теплицу. Или под небольшой участок для создания систем мелиорации, выращивания семян и т.д. — вещей, которые требуют много инвестиций и под которые сейчас пытаются заключить договоры аренды с максимальным сроком.

Но для прозрачных, честных компаний это будет невозможно. Почему? Потому, и это вторых, покупать землю смогут только физлица. Соответственно, компаниям, которые захотят получить землю в собственность, придется покупать землю на владельцев-руководителей-подставных лиц, а потом «арендовать» под собственные нужды. И такие подставные покупатели будут едва ли не единственными аграриями, которые получат землю. Потому что у фермеров вряд ли будет для этого достаточно средств, особенно учитывая, что обещанные им властью деньги для удешевления кредитов, скорее всего, пойдут на другие нужды экономики на карантине. Но земля станет способом получить приличную нулевую декларацию для бывших судей, прокуроров и коррупционеров.

Не даст старт рынка земли в таком виде точек роста и для громад: коммунальные и государственные земли продавать не разрешили. Что, наверное, является самой непонятной нормой этого закона, потому что эффективность использования государственных земель самая низкая, а коррупционных схем, связанных с ними, больше всего. А громады, получившие в последние годы массивы земли, не могут использовать ее по своему усмотрению. Не смогут даже продать фермерам, которые работают в этом же селе.

Поэтому президенту останется только надеяться, что МВФ сочтет эту реформу — реформой.

Ведь она, все же, ею является. И, в принципе, неплохо, что парламент «додавили».

Но, во-первых, этим законом реформа не ограничивается — есть множество других, которые упорядочивают деятельность кадастровых органов, регулируют отношения местной власти с землевладельцами и тому подобное.

Во-вторых, хотя закон, скорее всего, не раз еще изменят, он уже будет существовать. Как и возможность хоть кому-то купить и продать хоть какой-то участок земли.

И все увидят, что небо на землю не упало.

Мнение редакции может не совпадать с мнением автора