Похищенные кадеты и колледж-призрак

В апреле 2022 года Херсонская государственная морская академия эвакуировалась в Одессу. В Херсоне же россияне начали собственную вступительную кампанию в оккупированный колледж. Удалось набрать около 50 подростков-херсонцев. В начале октября 2022 года перед самым контрнаступлением ВСУ этих курсантов незаконно депортировали в Крым. А уже в январе 2023-го некоторых из них переправили во временно оккупированный поселок Лазурное Херсонской области.

Когда мы выясняли судьбу остальных, большинство наших собеседников стремились поделиться своими свидетельствами, чтобы способствовать поиску и возвращению детей. Однако у каждого свидетеля были собственные опасения относительно публичности. Из соображений безопасности мы сохраняем анонимность некоторых источников.

Случайная пассажирка

Пенсионерка Марина переживала оккупацию в Херсоне вместе со своим мужем. Они видели танки, вооруженных оккупантов. Боялись. Но жизнь продолжалась, и в апреле 2022-го супруги попытались совершить свое первое путешествие в оккупации: из дома в центре города до дачи на левом берегу. В этих условиях путешествие на 40 километров могло занять несколько часов.

«Чтобы проделать этот путь, нужно было постоянно смотреть на лица россиян на блокпостах. Они старались быть вежливыми. Но мы чувствовали отвращение к ним, — делится воспоминаниями женщина. — Мы добирались на дачу катером из речного порта в Херсоне до Голой Пристани. Было расписание, люди переправлялись туда-сюда по разным делам». 

Однако одно путешествие запомнилось ей особенно.

Осенью 2022-го херсонцы как никогда ждали освобождения города. Оккупанты также чувствовали опасность и понемногу готовились к отступлению. После харьковского контрнаступления ВСУ в сентябре и октябре россияне все чаще стали вывозить украинцев на левый берег Днепра.

Тем временем Марина запланировала очередную поездку на дачу. Придя однажды в порт, женщина увидела объявление, что расписание движения судов изменили. Следующий рейс ожидался нескоро, в порту было малолюдно. Марина увидела пустой теплоход с выброшенным трапом. На входе не было капитана, который должен собирать оплату за проезд, как это было обычно.

«Не у кого было спросить, куда направляется теплоход. Но суда могли идти либо до Голой Пристани, либо до Алешек, главное — на левый берег. Оба варианта мне подходили. Поэтому я решила зайти и подождать отправления внутри», — вспоминает женщина.

В тот день оплату за проезд у Марины никто так и не взял. Женщина проехала зайцем и стала случайной пассажиркой на теплоходе, на котором вывозили украинских детей.

Спецрейс

Когда Марина села на теплоход, к нему стала приближаться большая колонна подростков с рюкзаками.

«Их было действительно много, мальчиков. Меня это поразило. Целая большая колонна. И вдруг они начали заходить на этот катер», — вспоминает женщина.

Когда все наконец-то уселись, то свободных мест на судне не осталось.

Это был речной теплоход «Роман-Кош». Марина потом опознала судно, на котором перевозили детей и пассажиркой которого она тогда тоже была.

Проректор по учебно-воспитательной работе ХГМА Александр Шумей рассказал, что палуба такого теплохода вмещает примерно 150людей. Но, по словам женщины, кроме юношей-подростков, которым выглядело 14-17 лет, этим рейсом также перевозили около 30 детей младшего школьного возраста, которых сопровождали четыре женщины. Следовательно, именно подростков могло быть около сотни. Марина спросила у одной красивой женщины, что это за ребята. Она ответила, что это ученики Морской академии, которые едут на отдых в Крым.

Марина утверждает, что некоторых ребят провожали родители: «Они доводили их до катера, отдавали какие-то документы людям, сопровождавшим колонну. Вероятно, учителям колледжа. Когда все дети вошли, я думала, что меня, видимо, высадят, потому что явно, что это спецрейс».

Впрочем, женщина осталась на палубе, а теплоход быстро дошел до причала Алешек.

В Алешках на берегу Марина увидела много больших междугородных белых автобусов, в которые и начали сажать детей.

«Я уже видела эти автобусы в центре Херсона. Это из Крыма. Именно такими автобусами россияне вывозили херсонцев из центра города летом,1 вспоминает женщина.一 Их было где-то 10-12, много».

Саша

Александр также был одним из пассажиров этого спецрейса. Но не случайно. Его вместе с одногруппниками вывозили в Крым. Пунктом назначения была Евпатория.

Впервые мы созвонились с Сашей в день его рождения 15 января 2023 года. Голос у парня был грустный. Свой праздник встретил без подарков, внимания и в полной неопределенности в ближайшем будущем. К тому времени он четыре месяца не видел маму и родных.

Парня вместе с другими уже перевезли в новое место содержания — поселок Лазурное Скадовского района на оккупированной части Херсонской области. Некоторые ребята уже не хотели возвращаться на подконтрольную правительству территорию, но Саша повторял, что вернется и пойдет служить в ВСУ.

У родителей были собственные непохожие и сложные причины устраивать детей в учебные заведения оккупантов. Были они и у Сашиной матери, Елены. Ее сыну-курсанту пообещали стипендию, полное обеспечение жильем и едой на время учебы. Женщина понимала, что такие условия охватывают все острые потребности для семьи. Жизнь в оккупации была тяжелой.

Саша рассказал, что стал курсантом первого курса, жил в общежитии, немного учился и нередко слышал агитацию «педагогов» о возможности поехать отдыхать в Крым. Парень не противился предстоящему путешествию, помтому что верил, что поездка на оккупированный полуостров — всего на две недели. Как и многие другие дети, он взял с собой минимум вещей.

В тот день, когда Марина на теплоходе с детьми добралась до левого берега Днепра, Саша позвонил маме и сказал: «Мама, я в Алешках. Нас везут в Крым».

Елена утверждает, что не давала разрешения так называемой администрации колледжа на вывоз сына из Херсона: «Он просто позвонил мне по телефону и поставил перед фактом. Но и до того много раз напоминал, что скоро они действительно поедут в Крым».

В день вывоза детей Елене позвонил по телефону один из кураторов колледжа — херсонец Роман Науменко. По ее словам, он просил женщину приехать и подписать письменное согласие на поездку сына. Впрочем, на самом деле согласия никто не ждал — уже через несколько часов после того звонка дети были на пути в Евпаторию.

Тем временем его брат и «коллега» Артем Науменко уехал вместе с детьми и еще несколько недель уверял Елену, что с Сашей все хорошо. В конце октября, когда мама потребовала вернуть сына в Херсон, Артем Науменко перестал выходить на связь.

«Преподаватель физической культуры» и по совместительству «командир экипажа во роте курсантов» Артем Науменко был последним взрослым человеком, с которым контактировала Елена о судьбе сына.

Колледж-призрак

Херсонскую государственную морскую академию «зарегистрировали» как юридическое лицо в российском реестре еще в июне 2022-го, на четвертый месяц оккупации. Перед началом нового учебного года со здания главного корпуса сорвали надпись на украинском и нацепили триколор.

Уже после освобождения Херсона в руки украинских правоохранителей попали документы российских «просветителей». Какую-то информацию обнародовали украинские педагоги, работающие в перемещенной Академии в Одессе. Так, в частности, стало известно, что в колледж зачислили 159 ребят.

Однако на «торжественной линейке» в сентябре, видео с которой выложили в Telegram-канале оккупантов, можно увидеть не более полусотни кадетов. Очевидцы тех событий подтвердили примерно такое же число учащихся. Эти свидетели отметили, что несколько десятков новобранцев-курсантов были жителями оккупированного Крыма, которых привезли в Херсон.

Вероятно, чуть меньше трети из списка зачисленных курсантов могли быть «мертвыми душами». Их могли добавить ради предоставления учебному заведению большей легитимности и создания «картинки» для пропаганды.

По данным финансовых документов оккупационного руководства заведения, ежемесячно на деятельность Морской академии выделяли почти 10 млн рублей (около 5 млн грн). Эти средства делили между собой 298 сотрудников, которые существовали исключительно «на бумаге». В этом списке — только граждане Украины и лишь несколько фамилий с паспортами, выданными в российском Челябинске.

Владимир — один из учителей, пришедший работать в заведение после его оккупации россиянами, — рассказал, что на самом деле персонала в Морской академии было от силы сто человек.

Мужчина говорит, что не хотел работать с оккупантами, но должен был кормить семью. Он работал именно в колледже Академии. Утверждает, что курсантов тоже было немного. Владимир разговаривал с ними в основном не во время занятий, а в общежитии. Там же, по его словам, было и несколько российских военных-охранников.

«Я никогда не агитировал детей выезжать из Херсона, мы не поднимали этот вопрос вообще, — говорит он.  — Я понимал, что это путь в одну сторону. Когда мы были вместе, говорили о флоте, море и науке».

Агитировать подростков поехать на оздоровление в Крым в колледже начали с первых дней октября. 6 октября 2022-го оккупационные власти объявили внеплановые каникулы. Владимира вызвала завуч младших детей Галина Досенко и предложила мужчине сопровождать ребят в поездке на полуостров. Тот отказался.

«Однажды, — говорит мужчина, — на дежурство в общежитие меня никто не вызвал. Потому что детей не было, их увезли».

До большой войны новоиспеченный «директор школы» Галина Досенко пыталась построить политическую карьеру и пересесть из кресла школьной чиновницы в Херсонский областной совет. В 2020 году она пыталась попасть туда по списку Владимира Сальдо — трехкратного мэра Херсона, бывшего депутата, а после начала полномасштабного вторжения — коллаборанта. В облсовет Досенко не прошла, но пристроилась в реалиях российской оккупации.

Курсант Саша один из тех, кого привезли на теплоходе в Алешки, вспомнил, что видел Галину Досенко на том спецрейсе. Так называемая завуч колледжа сопровождала детей вплоть до Евпатории. Убедившись, что ребята устроились на новом месте, она вернулась в еще оккупированный Херсон, но снова уехала перед контрнаступлением.

Лагеря разлуки

После вывоза из Херсона Сашу вместе с другими курсантами поселили в евпаторийском лагере «Дружба». Это заведение входит в так называемое российское государственное предприятие «Солнечная Таврика».

Тем временем украинские военные уже освободили правобережье оккупированной Херсонской области. Днепр стал линией фронта, так что свободный переезд с левого на правый берег стал невозможен.

Елена рассказывает, что сначала сыну в Крыму понравилось: «Он был очень счастлив увидеть море, прислал мне фото и видео с пляжа, жалел, что нельзя купаться, потому что холодно».

россияне всячески пытались развлекать детей: возили в Симферополь, устраивали походы в цирк и на экскурсии. Саша рассказывал, что учились они онлайн, однако в разговорах никогда не уделял особого внимания процессу обучения.

Большинство родителей подростков, с которыми мы смогли пообщаться, говорят: дети в таком возрасте видят в возможности уехать без родителей своего рода приключение, они не оценивают это как угрозу и могут подвергнуться влиянию пророссийской пропаганды.

Впоследствии детей в «Дружбе» стало меньше. Родители пытались забирать своих детей своими силами — и из Крыма, и из Херсона и области, потому что оккупанты несколько раз перевозили подростков.

Приблизительно в начале декабря 2022-го небольшую группу кадетов перевезли в другой евпаторийский лагерь в системе «Таврики» — «Лучистый». Там ребята встречали Новый год и смотрели обращение Владимира Зеленского.

«Саша жаловался, что в “Лучистом” их плохо кормили, наверное, уже начал сильнее унывать. Вдруг в январе высылает мне видео из автомобиля и пишет, что едет где-то по Херсонской области», — вспоминает Елена.

Так Саша и шестеро его сокурсников снова оказались на оккупированной Херсонщине. Теперь — рядом со Скадовском, в поселке Лазурное. Тогда маму и сына разделяло всего 60 километров, но между ним пролегала линия фронта.

Предательница с отличиями

Зачем курсантов колледжа оккупированной «мореходки» коллаборанты привезли назад в Херсонскую область — неизвестно. Ребят разместили в месте, которое на картах обозначено как хостел. Саша рассказал, что каждое утро за ними приезжал автобус и вез на обучение в ближайшую школу. Там они часто видели так называемого ректора Морской академии Анну Тихосову.

Оккупанты назначили ее еще летом. Она награждена многочисленными почетными грамотами от Кабмина, МОН, ХОГА и Херсонского национального технического университета, профессор Тихосова, по данным СМИ, была одним из организаторов проведения «референдума» в стенах Академии.

«Как-то мы говорили с Сашей, когда он уже был в Лазурном. И он рассказывал, что какие-то “педагоги” сказали ребятам, что скоро обучение прекратится и их будут учить стрелять и стоять на блокпостах против “нациков”. Тогда я решила ехать за сыном», — говорит мама парня Елена.

Пока женщина преодолевала пятидневный изнурительный путь на оккупированный левый берег Херсонской области через несколько стран ЕС, россию и оккупированный Крым, мы держали связь с Сашей, который ждал мать. Парень сказал, что Тихосова не отпустит его, потому что маме якобы не хватает справки о том, что она — мать-одиночка. В конце концов, заручившись поддержкой российских военных, ректор держала мать и сына в Лазурном еще двое суток. Только после длительных уговоров и звонков в различные инстанции семья наконец-то уехала в безопасную страну Европы.

Судьба других херсонских курсантов, которые находились в Лазурном в феврале, остается неизвестной.

* * *

22 марта 2023 года на подконтрольную Украине территорию из того же лагеря «Лучистый» в Евпатории вернулись Жанна и ее пятнадцатилетняя дочь Мария.

В октябре 2022-го из оккупированного Херсона Машу вывезли вместе с ее одноклассниками на дежурном депортационном теплоходе. Тоже под предлогом «двухнедельного отдыха в летнем лагере». Жанна вспоминает, что в тот день порт был усеян детьми: «Казалось, там были все дети Херсона».

Женщине удалось забрать дочь из лагеря «Лучистый», где некоторое время жил и Саша. В марте там оставалось еще не менее 60 украинских детей.

Материал создан командой Лаборатории журналистики общественного интереса в рамках The Reckoning Project — инициативы украинских и международных журналистов, аналитиков, юристов по документированию военных преступлений.

Автор: Виктория Новикова