Реформа Конституционного Суда: кто из команды Зеленского ее срывает

Борьба за политическую независимость

Конституционный Суд — единственный орган, который может отменить указ президента или закон, принятый парламентом. Поэтому любой власти выгодно держать его под контролем.

В декабре прошлого года представительница Европейской комиссии Ана Пизонеро заявила, что ЕС ожидает изменений в принятый в том же месяце закон об отборе судей Конституционного Суда: «Европейская комиссия будет внимательно следить за этим процессом. Прогресс в судебной реформе остается жизненно важным для укрепления устойчивости Украины».

Но никаких изменений в украинское законодательство не внесли. Однако это не помешало премьер-министру Денису Шмыгалю в начале марта утверждать, что наше государство выполнило все семь рекомендаций Еврокомиссии.

Два принципиальных пункта, на которых настаивают международные партнеры, относятся к Совещательной группе экспертов. Этот орган отсеивает недобропорядочных кандидатов в КСУ и рекомендует для назначения достойных. Окончательное решение о назначении принимается парламентом, президентом и съездом судей.

Венецианская комиссия рекомендует увеличить состав Совещательной группы до семи членов, четверо из которых — международные эксперты. А также сделать невозможным назначение в Конституционный Суд кандидатов, которых Совещательная группа признает недостойными по критериям добропорядочности или профессионального уровня. Такие нормы позволили бы нивелировать политическое влияние со стороны украинских властей на назначение судей КС.

Верховная Рада же приняла закон, предусматривающий Совещательную группу в составе шести человек: трое международных экспертов, трое — от украинской власти. Решающего голоса у иностранцев нет.

В Фонде DEJURE, который отслеживает судебную реформу, убеждены, что власти проигнорировали рекомендации западных партнеров, чтобы назначить в Конституционный Суд лояльных кандидатов и таким образом узурпировать орган.

«Закон не соответствует заключению Венецианской комиссии. А это значит, что он не удовлетворяет требованиям Европейского Союза. Кто причастен к этому? В первую очередь Андрей Смирнов, курирующий в Офисе президента это направление. И очевидно, что парламентский комитет по правовой политике. Скорее всего, роль комитета техническая — были указания от Офиса, по которым они оформили текст», — считает адвокационный менеджер Фонда DEJURE Степан Берко.

Антикоррупционеры обвиняют власть в манипуляции

Венецианская комиссия предоставила два заключения о реформе отбора судей КСУ. Первое, от 23 ноября 2022 года, разрабатывали вместе с украинской стороной, комиссия проводила закрытые онлайн-консультации с украинскими стейкхолдерами. К процессу привлекли, в частности, заместителя главы Офиса президента Андрея Смирнова, спикера парламента Руслана Стефанчука, главу комитета по правовой политике Дениса Маслова и вице-премьера по вопросам европейской и евроатлантической интеграции Ольгу Стефанишину.

Власти заняли монолитную позицию — закон принят и подписан президентом согласно рекомендациям Венецианской комиссии от 23 ноября прошлого года. В нем не было прямого требования назначить седьмого члена Совещательной группы. А уже после этого, в декабре, европейцы изменили свое заключение — обязали добавить седьмого эксперта. Поэтому вроде бы все рекомендации были учтены.

«В день подписания закона Венецианская комиссия направила дополнение, в котором поменяла точку зрения. Это важно. Прежде чем искать здесь “зраду”, вы должны понять: если сильно постараться, то закон, который пришел из парламента в Офис президента, я технически могу отработать через час и отдать на подпись президенту. А теперь сосчитайте, сколько дней закон пролежал на Банковой до того, как был подписан (почти неделю, — ред.). Следовательно, никакой “зрады” здесь не было и нет», — рассказывает заместитель главы Офиса президента Андрей Смирнов.

По словам Смирнова, президент подписал закон в день публикации обновленного заключения, а именно 19 декабря. Но могли ли в офисе президента не знать о подготовке новых рекомендаций? Их приняли на пленарной сессии Венецианской комиссии 16-17 декабря. А повестка дня была известна еще 2 декабря.

Андрей Смирнов ответил hromadske, что никто из международных партнеров не предупреждал об изменениях: «У меня была коммуникация с Венецианской комиссией. Но официальное общение с членами правительства и парламента касалось первого заключения от 23 ноября. Дополнения мы не обсуждали».

Похожую историю рассказывает и глава профильного комитета Денис Маслов: «У нас были почти ежедневные консультации по реформе перед принятием закона. Однако о подготовке обновленных рекомендаций международные партнеры никого из членов комитета тоже не предупредили».

Такие аргументы власть имущих — манипулятивные, считает эксперт Центра противодействия коррупции Галина Чижик. Первое заключение, на которое опираются представители украинской власти, не было окончательно утверждено. Решение должны были принять 16-17 декабря.

«Андрей Смирнов, отвечающий за судебную реформу в Офисе президента, не мог не знать, что Венецианская комиссия обновляет редакцию заключения. Они сделали вид, что им ничего не известно», — говорит Чижик.

Установить контроль над КСУ

Галина Чижик резюмирует: украинской стороне удалось убедить Венецианскую комиссию заложить в заключение от 23 ноября нормы, выгодные нашей власти.

«Из наших источников известно, что Ольга Стефанишина пыталась убедить членов Венецианской комиссии, какими именно должны быть их рекомендации. И выступала против того, чтобы Комиссия рекомендовала предоставить решающую роль в процессе независимым экспертам в составе Совещательной группы. Мы не знаем наверняка, потому что не были участниками переговоров, но думаю, что украинская сторона занимала радикальную позицию, которая сводилась к тому, что “вы должны доверять нам”», — говорит Чижик.

Мы спросили вице-премьера, убеждала ли она Венецианскую комиссию не давать решающую роль международным экспертам в Совещательной группе.

Она ответила: «Это полная манипуляция. Ключевым элементом нашей дискуссии (при подготовке первого заключения, — ред.) было то, что Венецианская комиссия создала условия подавляющего голоса через назначение седьмого международного эксперта. Такой формат был для нас неприемлемым. Мы ведь говорим о доверии к государству. Привлекаем большое количество средств на реконструкцию и двигаемся в Европейский Союз. И формулировка о недоверии к власти путем назначения седьмого эксперта для нас была политически неприемлемой. Это не мое мнение, а консолидированная позиция парламента».

Стефанишина считает, что назначение седьмого эксперта в состав Совещательной группы не имеет ничего общего ни с верховенством права, ни со стандартами правосудия: «Эта рекомендация — политическая. Мы ориентировали наших международных коллег, что с политической точки зрения для нас — воюющей страны — не может быть сомнений или недоверия относительно намерений государства, связанных с реформой».

С такими утверждениями Галина Чижик не согласна. По ее мнению, если бы у власти — парламента, правительства и президента было искреннее намерение обеспечить добропорядочность Конституционного Суда, то за реформу проголосовали бы, а может, и имплементировали еще до июня 2022 года, когда на это указала Европейская комиссия.

Эксперт отмечает, что потребность в реформе КСУ не взялась ниоткуда — ее засвидетельствовали произвольные решения суда, последним из которых стала отмена системы электронного декларирования 27 октября 2020 года. За полтора года ни один из политических субъектов не инициировал изменения в закон, которые решали бы вопросы добропорядочности судей КСУ.

«Поэтому такое противодействие идее конкурсного отбора судей ставит под сомнение намерения, о которых говорит Ольга Стефанишина. Конечно, порядок отбора судей КСУ — это политический вопрос, но не для Венецианской комиссии, а прежде всего для команды Владимира Зеленского. Естественно, они желают контролировать этот орган. Венецианская комиссия пытается предложить процессуальные предохранители, которые не позволят избирать судей КСУ в Офисе президента», — считает Галина Чижик.

Украинская сторона ищет компромисс с западными коллегами, чтобы международные эксперты все-таки имели преимущественное право в отборе. Однако формулы с седьмым членом, как говорит Ольга Стефанишина, не будет.

Власть против седьмого представителя от международников

В парламенте отрицают, что власти пытаются установить контроль над КСУ. А нежелание вводить седьмого члена в Совещательную группу экспертов объясняют тем, что такое влияние западных партнеров на формирование государственных органов может содержать признаки неконституционности и нарушения государственного суверенитета.

Так считает глава профильного комитета ВР по правовой политике Денис Маслов: «У нас в Конституции записано, как должен формироваться состав Конституционного Суда. А именно через органы государственной власти, которые избрал украинский народ, являющийся носителем суверенитета. Также в legal assessment отмечается, что модель голосования по Этическому совету приемлема».

Действительно, в legal assessment Венецианская комиссия допускает функционирование Совещательной группы экспертов по модели Этического совета. Но оптимальный вариант, как сказано в письме Стефанчуку, — добавить седьмого члена, который должен нивелировать политическое влияние на СГЭ.

В идее добавить седьмого представителя нет нарушения Конституции, считают в Фонде DEJURE.

Адвокационный менеджер организации Степан Берко говорит: «Если мы говорим, что седьмой член — это нарушение Конституции, и так толкуем эту норму, тогда можно отменять назначение руководителей НАБУ, САП, НАПК. К их избранию были привлечены международные эксперты с правом подавляющего голоса. Такая же история с Высшим советом правосудия, кандидатов в который отсеивал Этический совет. Нужно быть последовательными».

Практика показала, что модель Этического совета имеет недостатки. Как мы писали ранее, в Высший совет правосудия попали члены с сомнительной репутацией.

«Когда создавался Этический совет, представители от международников говорили, что не хотят идти на конфликт с украинской стороной, а будут пытаться искать консенсус. Это удерживает иностранцев от применения инструмента решающего голоса. Если бы членов было семь — конфликт иссяк бы. Дальше шел бы процесс голосования», — считает Степан Берко.

Зачем власти подконтролен КСУ?

В политических кулуарах давно ходят слухи, что готовятся изменения в законодательство, позволяющие быстро провести послевоенную предвыборную кампанию, говорит политолог Николай Давыдюк.

«Может быть, речь идет о проведении нескольких выборов одновременно — парламентских, президентских и местных. Пока юридических подтверждений нет. Но депутаты говорят об этом не на камеру. Конституционный Суд — это ключик к таким выборам. Я думаю, что в окружении президента есть люди, рассказывающие ему истории о Черчилле, который проиграл выборы через два месяца после войны. Следовательно, нужно проводить их раньше», — замечает Давидюк.

Что такие разговоры ведутся, говорят и наши собеседники в парламенте из фракции «Слуга Народа».

«Например, когда мы освободим Крым. Его население — два миллиона. Как они будут голосовать? Или Донецк или Луганск? Провести быстро выборы без учета тех, кто там живет? Это ни к чему хорошему не приведет. И это тяжело воплотить. В Офисе могут хотеть чего угодно, но удастся ли — сомневаюсь», — считает депутат президентской партии.

Но если власти все же будут пытаться провести выборы как можно быстрее — именно Конституционный Суд может этому помешать.

«Эта идея требует внесения изменений в Избирательный кодекс. Может быть нарушено активное избирательное право. Если смоделировать ситуацию, например, выборов в 2024 году после победы, то это должны быть внеочередными. Каждый избирательный процесс должен занять два месяца. И они не должны наслаиваться друг на друга. Если же будут нарушения — КСУ может признать неконституционными определенные положения избирательного законодательства и остановить избирательный процесс», — рассказывает член правления Центра политико-правовых реформ Юлия Кириченко.

В настоящее время в Конституционном Суде работают 13 судей. По информации фонда DEJURE, пятеро из них лояльны Офису президента. Еще пять должностей сейчас вакантны. Для принятия решений КСУ необходимо 10 голосов. Кроме того, не все решения принимаются в пленарном составе. Конституционный Суд имеет два сената по девять судей. Для того чтобы блокировать решение там, достаточно пяти голосов.