Режим радиомолчания или неуместная болтовня? Где золотая середина в общении с военными

Все сложнее, чем фронт, тыл и эвакуация. Линия столкновения расположена еще и в голове — и у военных, и у гражданских. Стиль коммуникации между ними может разжечь войну в самом человеке, или наоборот, погасить ее.

Молчание, игнор, жалость или беспардонность — вот, по словам военных, самые неприятные моменты в общении с гражданскими. Они не знают, как воспринимают мир люди, побывавшие на войне, у них нет такта. Отсюда выходит бестолковая коммуникация, которая может ранить и оттолкнуть.

hromadske узнало, как разговаривать с защитниками, защитницами, волонтерами и другими побывавшими на войне людьми.

«Какие ж вы бедные!» — Какого черта?

Сержант Роман с позывным «Кремень»— невысокий коренастый человек с твердым взглядом и сосредоточенным лицом — не называет свою фамилию. Наверное, сказывается история с комбатом«Куполом». На войне с 2014 года. Мы встретились в Киеве, где он приходит в себя после тяжелых контузий.

До столицы лечился во Львове, там встретил своего столичного соседа. Тот радостно обнял Романа, одетого в гражданскую одежду, и воскликнул:«О, и ты здесь! Но, знаешь, многим повезло больше — смогли уйти за границу».

Для «Кремня» этот эпизод скорее забавный, хоть и с удручающим осадком. Были вещи более обидные. Знакомая, когда узнала, что и сын «Кремня» воюет на нуле, сказала: «Ох, вы бедные».

«Какого черта, — возмущается сержант, — почему мы бедные? Напротив, мы гордимся собой, знаем, что делаем очень важное и крайне сложное дело. Не надо нас жалеть, мы сильные!»

Роман знает случаи, когда к ребятам, пережившим плен, пристают с вопросами: «Как там?», «А что там с вами делали?»

«Война — это личная боль и страх, не всегда есть желание делиться, не говоря о том, что кто-то лезет с такими вопросами. Просто есть воспитанные люди, а есть деграданты, которые не понимают, сколько на войне всего», — добавляет сержант.

«Кремень» рассказывает о другой категории гражданских, которые любят мудрствовать и критиковать:

«“Надо было делать это, а не то”. “Лучше бы никуда не ехали”. А сам чего-то “на гражданке” сидит! Это очень раздражает».

Вызывают негатив и вопросы типа «Сколько русских ты покоцал?»,«Брал в плен, или резал?»

Некоторые люди избегают этой темы. Когда друзья боятся затрагивать войну, это ничего. Но близким иногда хочется выговориться.

«Моя жена об этом вообще не говорит. Наверное, для нее это тяжело и страшно, она предпочитает быть в стороне. А иногда хотелось бы что-то объяснить, поделиться», — говорит сержант «Кремень».

Разговор нужен для поддержки

Андрей Козинчук — офицер 67-й бригады и военный психолог, автор канала «В моей голове». Лучшего человека для объяснения, что можно спрашивать у воинов, а где лучше промолчать, не найти.

Он рассказал hromadske, что прежде всего следует оценить свое состояние. Если вы уставший или злой, не стоит начинать разговор — военный почувствует это на подсознательном уровне и коммуникация может быть напряженной.

Чего не стоит говорить:

• Что было хуже всего? Даже если военный ответит, его слова могут быть для вас неожиданными и травматическими.
• Не критикуйте. «Я слышал, что там бухали, убегали или отказывались служить». Есть правило — если вас там не было, не надо об этом говорить, тем более — осуждать.
• О личном. Например, пользовался ли воин услугами проституток.
• Про плен. Этот вопрос не даст никакого ресурса. Военный может захотеть рассказать об этом, но если вы не готовы слышать подробности, то имеете полное право попросить не рассказывать.

Что говорить:

• Как ты себя чувствуешь? Какое у тебя сейчас состояние?
• Могу ли я тебе чем-нибудь помочь? Как именно?
• О веселых случаях. Но будьте готовы к неожиданным ответам.

«Информация необходима, чтобы поддержать воина-мужчину или воина-женщину. Если вы спросите, сколько россиян он или она убили, получите ответ, допустим, 16. Что вы с этой информацией будете делать? В ней нет никакого смысла. Ваша жизнь от этого не улучшится», — объясняет Андрей Козинчук.

Если вы не знаете, как себя вести, он рекомендует сказать собеседнику примерно следующее: «Мне важно общаться с тобой, но я понятия не имею, что тебе ок, а что нет. И я буду благодарен, если ты поможешь, потому что ты для меня — важен». Нужно объяснить, что вы боитесь говорить потому, что не хотите ранить его.

«Некоторым мужчинам-гражданским кажется, что к ним может быть негативное отношение со стороны военнослужащих как к трусам или слабакам. Но это не так, — говорит Андрей Козинчук. — Конечно, есть фаталисты, которые хотят, чтобы все, кто имеет пенис, служили. Но таких мало, потому что в каждом подразделении есть люди, которые лучше бы не шли в ВСУ, потому что толку от них никакого».

По словам офицера, в первую очередь это вопрос к самооценке гражданского, а не военного. Повышайте ее, будьте полезным Украине и Вооруженным силам доступным способом.

Как говорить с военными для истории

Сейчас многие фиксируют войну и ведут письменные или видео-дневники, блоги, пишут в СМИ. И для этого общаются с защитниками и защитницами. Как вести себя в таком случае?

Мария Завьялова, журналистка и военная корреспондентка, говорит: надо понять, кто перед вами. Многие люди до 24 февраля были гражданскими, они не были готовы к этому. Поэтому сначала нужно познакомиться и хотя бы понять уровень стресса человека.

О чем не стоит спрашивать:

• Что чувствовали во время травмирующих событий? Человек обычно испытывает эмоции чуть позже. И если до сих пор находится в стрессовом состоянии — не может оценить их корректно.
• Убивали ли вы людей? Во время войны это неуместно.
• О том, что человек может пожалеть, когда увидит в материале.
• Задавать очевидные вопросы, такие как «что вы думаете про путина» или «что вы сказали бы россиянам». Это шаблоны, не открывающие историю человека.
• Не пытайтесь вытащить из военных новости. Это может их подставить.

О чем стоит спрашивать?

Прежде всего, то, что будет важным для истории — и через 10, и через 20 лет.

С гражданскими действуют те же правила: не спрашивать о чувствах. Люди переживают травму только потом. Если это случилось только что, они могут наговорить многое, что потом не смогут воспринять в материале. Следует сосредоточиться на фактах. И дать человеку простор.

«Важно быть эмпатическими, не вытаскивать на эмоции, простых фактологических вопросов будет достаточно. Это о человечности, и именно на это нужно ориентироваться. Добавит свидетельств о нашей войне в судебных процессах: кто их останавливал, как с ними обращались россияне, кто им помогал, как устроились на новом месте, как они видят свое будущее. Последний вопрос может иметь даже терапевтический эффект», — говорит Мария Завьялова.

Тяжелая тыловая реальность

«Опыт восприятия тыловой реальности после пребывания в местах боевых действий — тяжелый. Чувство, когда приезжаешь с фронта в мирные города, странное», — делится опытом фронтовая журналистка Мария Завьялова.

«Там постоянная опасность, которая тебя травмирует, даже если ты этого не замечаешь. Это колоссальное влияние на человека, и это должна понимать вся страна — насколько тяжело, когда на тебя движется враг и ты можешь умереть в любую минуту. Это не передать словами, что чувствуешь перед лицом смерти.

Затем человек возвращается, находится в безопасности, но все равно не совсем понимает мирную окружающую реальность, которая празднует, поет песни», — объясняет журналистка.

Кроме того, на войне все проще. Есть черное, белое. Есть враг, есть друзья. Есть смерть, а есть жизнь. После возвращения воин видит, что уже нет этого черного и белого, а есть коррупция и решалово, что трудно получить УБД, попасть к врачу. Просто почувствовать себя человеком после того, как ты был героем. Это сказывается на психике и сейчас это будет ощущаться остро, как никогда. Больше всего огорчаете не то, что люди отдыхают в кафе, а неработающие механизмы, безразличие и препятствия в решении вопросов.

«Еще до 24 февраля тыл говорил: вот военные вернутся, порядок наведут. Нет. Если не наводить порядок сейчас, как не наводили его за все эти годы войны, никакие военные, ветераны, волонтеры не помогут. Тыл на то и тыл, чтобы обеспечить героям самое легкое, благоприятное возвращение. И лучшую страну», — резюмирует Мария Завьялова.

Стоит ли благодарить военных и как?

Сержант «Кремень» вспоминает, как несколько раз его благодарили. Он плакал. Андрей Козинчук вспоминает схожие ощущения после благодарности от незнакомого человека. Поэтому ответ однозначен: да, надо.

Андрей Козинчук советует: если вы смущаетесь подойти к незнакомому человеку и выразить благодарность, приложите руку к сердцу. Этот жест означает «Благодаря тебе». Его придумали в Украине именно для этого, разработали информационную кампанию «Благодаря тебе».

Тактичность, эмпатия и благодарность – с этим инструментарием можно и нужно общаться с военными.

Автор: Владислав Павлов