Родина и немного суши. Как выживает город японских выходцев с Курильских островов без русских денег
От мыса Носаппу на восточном краю острова Хоккайдо до Кайгары, ближайшего островка из группы Хабомаи, нет и четырех километров. Но ни вплавь, ни на лодке их не преодолеть — застрелят российские пограничники. В сентябре 1945 года Кайгару и все Хабомаи оккупировал Советский Союз. С тех пор они даже называются по-другому — островом Сигнальный и Малой Курильской грядой.
На мысе Носаппу у асимметричной арки памятника «Мост к четырем островам» всегда горит огонь, который задуют, только когда Япония получит острова. Все здесь сделано по-японски обстоятельно: на асфальтированной площадке на краю земли стоит столб с надписью на японском языке: «Верните северные территории», под ногами наклеена карта спорных островов. Около каждого нарисована стрелочка, помогающая определить, где какой.
Северные территории
Город Немуро — центр движения за возвращение островов, здесь живет большинство бывших жителей спорных островов. На крыше очень советского на вид здания мэрии висит большой плакат с русской надписью: «Северные территории — исконно японская земля».
Японцы снимать неоднозначную надпись не планируют, но в остальных местах в городе пишут по-японски более нейтрально: «Верните наши острова». То, что слоган формально обращен к России, но ни Путин, ни рядовой россиянин прочитать его не смогут, японцев не беспокоит.
В 70-х годах на мысе Носаппу (относится к округу Немуро) построили посвященный проблеме Северных территорий музей. Его прозвали Домом памяти о родине. «В 1972 году американцы вернули нам Окинаву, с США все наши проблемы разрешились, и у Японии осталась только одна территориальная проблема (на самом деле их больше — ред.). Чтобы люди узнали о ней подробнее, мы и построили музей на пожертвования бывших жителей Северных территорий», — рассказывает директор музея Хидэо Одадзима.
«Северными территориями» японцы называют острова Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи.
СССР, а позже Россия, владеет Южными Курилами уже более 70 лет, и для многих русских, а их тут около 16 тыс. человек, острова тоже являются родиной, которую они не хотят отдавать японцам. Общая площадь Южных Курил — 8,6 тыс. кв. км.
В отличие от России, в Японии вообще не считают их частью Курил. Так же кардинально различаются взгляды двух стран на историю островов и на то, кому и почему они должны принадлежать.
В 1855 году был заключен первый японо-российский договор — Симодский трактат. Он проводил границу между двумя империями по острову Итуруп, то есть все Северные территории официально получала Япония. Впоследствии Япония только увеличивала свою территорию — в 1875 году в обмен на Сахалин она получила все Курильские острова, а после Русско-японской войны в 1905 году ей достался и Южный Сахалин.
В России считают, что историческая принадлежность островов не так уж и важна, потому что японские милитаристы потеряли Курилы в результате Второй мировой войны и как проигравшая сторона (да еще и союзник Гитлера) не имеют на них никаких прав. В Советском Союзе о японской позиции населению вообще не сообщали, называя требования японцев «незаконными посягательствами на советскую территорию».
Японцы же видят события 1945 года совсем иначе. Во время Второй мировой войны между СССР и Японией действовал пакт о нейтралитете, и Токио его придерживался, хотя вполне мог открыть второй фронт и сильно, если не фатально, осложнить положение Советского Союза. «9 августа, в день атомной бомбардировки Нагасаки, СССР вступил в войну против Японии. 14 августа Япония капитулировала перед союзными державами, но в результате переговоров с союзниками в Ялте Сахалин и Курильские острова отходили Советскому Союзу. Оккупация Северных территорий была совершена бескровно уже после прекращения военных действий и, следовательно, подлежала прекращению в результате территориального урегулирования по мирному договору», — говорится по этому поводу в брошюре японского посольства.
Бесплодные переговоры
Поскольку послевоенные переговоры между СССР и Японией по разным причинам провалились, то две страны так и не заключили мирный договор. В последние полгода разговор о нем и о статусе Курильских островов резко активизировался. В ноябре 2018 года в Сингапуре прошли переговоры Путина и премьера Японии Синдзо Абэ. В январе последний поклялся на могиле отца, что решит курильский вопрос.
«Абэ — классический японский премьер, из семьи политиков, то есть его предки тоже были премьерами. Он не первый раз руководит страной и очень много всего обещал. Самое главное, на что польстилось огромное число японцев, — это «абэномика», что все будет так же круто, как было до кризиса конца 80-х. Но реформа провалилась, и он понимает, что за оставшиеся ему два года дела в экономике он уже не исправит, — рассказывает учитель русского языка в японской школе Анна Жабина. — Он хочет уйти как-то невероятно красиво и выбрал проблему Северных территорий. Здесь ты вроде не до конца ответственный за провал, а в случае успеха можешь остаться в истории».
Впрочем, последний раунд переговоров в Москве в январе закончился ничем (как и предыдущие 20 с лишним встреч двух лидеров). Российские политики, в том числе пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков, отрицают возможность передачи островов. Однако митинги за сохранение Курил проводит в российских городах не власть, а левая и патриотическая оппозиция. Путин молчит, из-за чего его подозревают в готовности отдать острова.
Обмен без визы
По большому счету Россия проблему Курильских островов для себя решила еще в начале 90-х. В апреле 1991 года президент СССР Михаил Горбачев первым из советских лидеров посетил Японию. Как позже писал он сам, японская сторона настаивала на возвращении островов, на что Горбачев не пошел, но предложил «при наличии разных подходов отразить в итоговом документе какой-то позитив». Под ним президент СССР понимал сокращение воинского контингента на Южных Курилах, совместную хозяйственную деятельность и безвизовое посещение островов гражданами Японии.
Уже через год начались двусторонние безвизовые поездки, дальше которых Россия и Япония в последующие 30 лет так и не продвинулись. «Они были нужны, потому что советские люди, которые жили на островах, думали, что японцы — это камикадзе и самураи, которые делают харакири. Японцы же думали, что советские люди — это страшные оккупанты. Когда они познакомились, пообедали вместе, повеселились, то увидели, что и те, и те — нормальные люди, и подружились», — рассказывает Осима-сан, который работает переводчиком на безвизовых обменах с первого дня.
Первые годы участники программы жили друг у друга дома, но затем японцы возвели Дом дружбы на Кунашире и построили судно «Этопирика» (эта птица, которую в России называют Топорик, обитает как на Курилах, так и в Японии), на котором живут, посещая Итуруп и Шикотан.
В безвизовом обмене со стороны России могут принимать участие только жители Курильских островов, а со стороны Японии — бывшие жители, их потомки (проживающие по всей Японии) и разнообразные чиновники, связанные с делом возвращения островов. В теплое время года делегации по 65 человек отправляются к соседям несколько раз в месяц. Всего к концу 2018 года состоялось 613 поездок, в которых приняли участие примерно 23 тысячи японцев и россиян.
Переводчик Осима-сан жалуется на проблемы, которые в последние годы стали возникать у японских участников безвизовых обменов. Например, ему не разрешают провозить в Россию написанный им разговорник из-за того, что на карте региона в нем названия топонимов дублируются на японский. Три года назад российские таможенники вдруг вспомнили, что по законам РФ провозить больше 50 килограммов груза на человека нельзя, и отправили обратно учителей, которые каждый год проводили на Курилах занятия по японскому языку. Перевес у них был из-за того, что им приходилось везти с собой все необходимое, включая бумагу и копировальные машины.
«Таможенники очень плохо относятся к нам, всячески пристают. В советские годы было, конечно, тяжелее, но те времена как будто возвращаются. В последние 5 лет российское законодательство применяют в отношении японских участников программы очень жестко», — жалуется Осима-сан.
Жителям Курил обычно за 4–5 дней показывают несколько японских городов, а каждая японская группа едет на какой-то один остров Северных территорий. Оплачивает безвизовые поездки (как для японцев, так и для русских) японское правительство. Логично предположить, что оно использует этот инструмент для повышения своего влияния и улучшения имиджа на Курилах, но связанные с обменом японцы это отрицают.
— Вы их как-то обрабатываете? Чтобы они в случае референдума проголосовали за Японию?
— Может, так некоторые политики и думают, но мы просто показываем, какая Япония на самом деле. У нас народная дипломатия. Все равно ведь каждый человек любит свою страну, правильно? Обрабатывать бессмысленно, — говорит Осима-сан.
Остаются популярными курсы японского, на которые жители Курил ежегодно приезжают на месяц в Саппоро. Правда, применить им его непросто, потому что оказаться в Японии вне рамок безвизового обмена жителю Курил практически невозможно. «Японское правительство не может относиться к ним как к иностранцам, поэтому если условный житель Итурупа подает документы на визу, то в консульстве во Владивостоке или Южно-Сахалинске очень удивляются», — объясняет Анна Жабина. Правда, говорят, что кто-то из курильчан сумел получить визу в московском посольстве.
В свою очередь японцам также строго не рекомендуется ездить на Курилы по визе. «У нас в школе есть учитель, которому по голове настучали за то, что он самостоятельно съездил на Северные территории. В следующий раз, когда ему придется устраиваться на работу, на это будут смотреть, и возможно, что он вместо Осакской академии останется в Немуро», — объясняет учительница.
В результате близостью Хоккайдо пользуются только жители Приморья и Сахалина — из японского порта Вакканай в Южно-Сахалинск летом ходит паром, между Саппоро и Владивостоком с Южно-Сахалинском есть регулярные авиарейсы.
Конец сказки
В 90-е жизнь в Немуро бурлила, торговля с Северными территориями развивалась, безвизовый обмен улучшал взаимопонимание. «На пользу» отношениям пошло и серьезное землетрясение на Шикотане в 1994 году. Японцы тогда моментально (и быстрее российских властей) оказали помощь пострадавшим, построили дизельную электростанцию, поликлинику, из Немуро отправляли медикаменты и другую гуманитарную помощь (поставки лекарств из Японии на Курильские острова, говорят в мэрии Немуро, завершились только в 2005 году).
Но вместе с кризисом 1998 года, когда у русских резко упал уровень благосостояния, начался закат Немуро. К тому же с 1999 года российское правительство последовательно повышало пошлины на японские автомобили, отменило льготы для моряков, а в 2008 году запретило ввозить машины в разобранном виде. В декабре того года митинг против повышения пошлин на японские машины во Владивостоке разгонял подмосковный ОМОН.
Сейчас Немуро по японским меркам выглядит довольно уныло. Делать из него витрину для приезжающих с Курил россиян правительство явно не собирается. По словам учительницы Анны, молодежь уезжает из Немуро в институты в крупных городах, а дома работать на фермах или рыбных хозяйствах остается примерно треть.
Если в 90-х в Немуро жили почти 50 тысяч человек, то сейчас население уменьшилось вдвое — многие дома и магазины стоят заколоченными. Зато в Немуро очень тихо и спокойно, последнее убийство случилось здесь в 1989 году.
«Когда первые безвизовые делегации приехали к нам с Курильских островов, они были в шоке. Тогда для них город выглядел очень богато, но сейчас уже нет. Они приезжают каждый год, а ничего не меняется. Что было 27 лет назад, то и осталось», — признает проблемы начальник отдела по вопросам Северных территорий Ода-сан.
На Немуро у японского правительства, видимо, просто не хватает ресурсов, ведь экономика Японии, которая занимает четвертое место в мире по объему ВВП, с 80-х годов стагнирует.
Будем друзьями
Самое красивое здание Немуро — это Хоккайдский центр обмена «Нихоро» (первые буквы от Японии, Хоккайдо и России), открытый в 2000 году, «чтобы рассказать людям о проблеме Северных территорий и для углубления взаимоотношений с жителями четырех островов». Здесь приехавшие по безвизовой программе жители Курил общаются с японцами. В «Нихоро» также есть небольшой музей, который знакомит японцев с русской культурой — здесь можно сфотографироваться в фуражке милиционера или с масленичным чучелом зимы.
По вечерам в «Нихоро» проходят занятия кружка русского языка «Будем друзьями», который ведет учительница Анна Жабина. Она переехала в Немуро четыре года назад. Еще в 80-х японское правительство начало привлекать в страну иностранных преподавателей, которых распределяют по вузам, школам и детским садам. В Немуро, куда ее определили, кроме Анны, еще два англоязычных учителя, а во всей Японии, кроме нее, двое русских и более тысячи англоязычных преподавателей.
«С русским языком в Японии мало где работают, поэтому едешь либо в Немуро, либо в префектуру Аомори, которая тоже исторически связана с Россией. В XVIII веке там разбился русский корабль, который не могли починить 10 лет. За это время они осеменили все прибрежные районы, да так, что там до сих пор рождаются японцы с голубыми глазами. Сейчас считается, что там самые красивые невесты», — рассказывает Анна.
Она объясняет, что русский ее студенты учат потому, что надеются за счет этого потом заработать: «Надежды на Россию еще какие-то есть, потому что больше здесь не на кого надеяться. Плюс мы считаемся великой державой. К тому же это престижно, когда у тебя малая родина как-то связана с миром».
Не все в японской системе образования Анне нравится: «Я несколько раз пыталась объяснить в школе, что надо сосредоточиться на английском, если вам важно будущее детей, потому что сейчас у них хреновые и русский, и английский. А они отвечают, что у них уникальная школа, что только у них в Японии можно изучать русский язык. Но когда предлагаешь его изучать на нормальном уровне, отвечают отказом».
Анна все время повторяет присказку «тяжела и неказиста жизнь российского япониста», но все-таки в Японии ей нравится: «Через три месяца здесь мне уже не нужен был ни психотерапевт, ни антидепрессанты. Пока я сижу здесь, у меня открыта дверь в квартиру, и в нее любой может зайти, если будет в беде, поесть или воспользоваться аптечкой. И он ничего не украдет. Люди здесь не очень умные и не очень интересные, но с ними хорошо и спокойно». Правда, в этом году она решила не продлевать контракт и осенью вернуться в Россию.
Матрешка
Каждый год в феврале в Саппоро (главный город острова Хоккайдо, столица зимней Олимпиады 1972 года, население 2 млн человек) проходит знаменитый Снежный фестиваль. В центре города ставят снежные скульптуры, причем не только покемонов — в этом году главными хитами были выезжающий из тоннеля поезд и Кафедральный собор Хельсинки.
Россию в Саппоро, похоже, любят, и проблема оккупированных Северных территорий тут никого сильно не беспокоит. Кроме различного японского и азиатского фастфуда, на фестивале была палатка Romanov с борщом и пирожками, а также лавка с матрешками, около которой постоянно толпились японцы. Особенно их привлекали матрешки-котики и герои Star Wars, но русскую классику тоже брали охотно.
Хозяйка палатки Людмила начала продавать матрешки еще 16 лет назад. «Я давно их сама собираю. Раньше тут сувенирного магазина ни одного не было, но у меня после Рождества остался товар, и я вышла с сувенирами первая сюда. Сейчас кого тут только нету», — рассказывает она.
— Сколько продали? — спрашиваю я.
– Ой, не считали, но больше 100 штук точно. У нас же и уникальные есть, которые и в Москве не купишь. На днях вот один японец купил матрешку Бабу-ягу. Сказал, что любит Россию и только что по Сибири проехал.
— А вроде не должны бы русских тут любить?
— Почему? Кто не любит русских, проходит мимо, а кто любит — заворачивает к нам. Очень им нравится, что матрешку открываешь, а там еще и еще куколки. Чем больше, тем больше нравится.
Не все знают, что матрешка, хоть и кажется традиционной, если не древней русской игрушкой, на самом деле появилась только в конце XIX века и была скопирована с японской игрушки Фукурума.