«Сынок, наш город бомбят». Как украинцы возвращаются домой, чтобы защищать страну

За время войны 1,7 млн ​​украинцев пересекли западную границу. В Европу люди бегут от войны. Но это движение не одностороннее. В обратном направлении по состоянию на 6 марта проследовали более 140 тысяч украинцев. Среди них те, кто мог бы и дальше оставаться за границей, но сознательно вернулся защищать Родину от агрессора. hromadske рассказывает истории трех таких украинцев.

Андрей Гребенюк: Мама отказалась ехать ко мне в Чехию, сказала, будет ждать меня с войны

Про войну я узнал в 5 утра. Мне позвонила по телефону моя девушка, которая учится в Харькове. Сказала, что город бомбят, летят ракеты. Я сразу не поверил. Подумал, что это какие-то провокационные взрывы, чтобы сбить людей с толку.

До начала войны уже 4 месяца я работал в чешском городе Брно. Мы на заводе делали двери для метро. Сам я из города Ахтырка Сумской области.

После девушки мне позвонила мама, сказала, что бомбили наш родной город. Я ей ответил: «Приезжай сюда, я тебя заберу, а сам поеду в Украину». Она отказалась. Мой отец тоже отправился воевать. И мама сказала: «Я тебя и отца буду ждать дома, никуда не поеду».

Я очень волновался, не мог ни есть, ни спать, ничего делать не мог. Я не мог сидеть в Чехии, зная, что должен быть в Украине, защищать свою семью, свою землю, свой родной город, свою страну.

Собирался я очень быстро: отработал смену, через час нашел автобус и поехал во Львов.

По дороге видел, что за границу из Украины ехало много людей. У меня в автобусе была отодвинута шторка, я наблюдал за мужчинами, а они даже в глаза не смотрели. Головы опустили, взгляд отвели.

А нас ехало очень много. Больше половины автобуса — это мужчины ехали в Украину. Кто-то убегает от проблем, а кто-то едет их решать.

Во Львове я заехал в военторг, закупился военными вещами: куртка, брюки, термобелье, берцы, все самое необходимое. Раньше я учился во Львове в Академии сухопутных войск имени гетмана Петра Сагайдачного, и у меня в городе осталось много знакомых. Гражданские вещи — джинсы, кроссовки — оставил у товарища. И отправился на железнодорожный вокзал.

Сначала думал ехать в Харьков. Но поезд отменили, потому что были большие обстрелы Харькова. Поэтому остановился в Киеве. На железнодорожном вокзале была целая толпа людей, которые хотели записаться в терроборону. И так получилось, что встретил мужчину, воевавшего в 2014-2015 годах. Он предложил поехать с ним. Так я и попал в боевое подразделение. И в первый же день участвовал в боевых действиях. Мы приехали в Чернигов, получили боевое задание. Отбили «Ураган», попали под большой обстрел. Потом вернулись в Киев. И теперь несем службу здесь.

Даниил: Вернулся на войну, а мама выходит на митинги против оккупантов

Мне позвонила мама. Сказала, что были слышны взрывы. Мы из поселка (название населенного пункта и фамилию собеседника не указываем для безопасности его близких, — ред.) почти на админгранице с Крымом. Потом мама написала, что по нашей центральной улице идут колоннами танки.

В тот момент я уже два года жил в Праге. Работал строителем, занимался внутренними ремонтными работами.

Как увидел в новостях то, что происходит в Украине, уже не мог работать. Какая работа, когда начинается война у тебя дома?

Мама живет одна с бабушкой. У нас дома есть травматический пистолет, о котором мама не знала. Я рассказал, где он лежит, сказал, чтобы она его зарядила, потому что какие-то мародеры могли залезть в дом.

Еще попросил маму, чтобы они собрали вещи и выезжали сначала в Херсон, а затем во Львов и в Польшу. В Польше у меня живет сестра. Но уже было поздно. Надо было ехать, когда были еще первые ракетные обстрелы аэропортов, а не когда в поселок пришли оккупанты. Поэтому они остались. К тому же бабушка сказала, что никуда не поедет, потому что у нее там квартира, пенсия, кошки, и она их не оставит.

В Праге я не доработал даже до обеда. Объяснил шефу, что происходит в Украине. Он словак, все понял и отпустил меня домой. Дома я еще колебался: вот я сейчас вернусь в Украину, и куда мне идти? Понятно, что домой (в поселок в Херсонской области, — ред.) я не поеду, потому что там уже вражеские войска. Следующие вопросы: кто мне даст оружие и что делать, чтобы я был полезен?

Потом я в интернете увидел призыв в ряды территориальной обороны и понял, что нужно ехать в Киев. В Telegram есть канал Ragnarok. Это такая «пацанская» тема, там много видео из горячих точек. И когда война началась, там объявляли, что создают подразделение, которое будет подчиняться терробороне. Написали, что дают оружие, обучают, одевают.

Я пообщался с координатором, она объяснила, что нужно самостоятельно доехать до Киева, а там уже у них штаб. Пока ехал в автобусе, выяснилось, что это подразделение уже заполнено на 100%. Я снова в неопределенной ситуации: я еду, но не знаю, куда.

Из телефонных разговоров моего соседа в автобусе я понял, что он тоже едет с работы в Киев. И мы с ним решили держаться вместе, потому что так легче. Во Львове я свои вещи оставил у друга, чтобы не таскаться с сумками по Киеву. Там же приобрел полную форму, потому что не надеялся, что кто-то даст. Оставалось только оружие.

Во Львове мы искали транспорт, чтобы добраться до Киева. Поехали на вокзал. А там творилась какая-то вакханалия: куча людей, такая давка была, какой я в жизни не видел.

Стоял поезд на Киев. Но у нас не было билетов, потому что в кассы были страшные очереди. Мы пошли договариваться с проводницами. Они видели, что мы в форме и едем в Киев не кальян курить.

Проводницы посмотрели на наши паспорта, убедились, что мы граждане Украины, и посадили нас в купейный вагон. Потом к нам подсадили еще одного такого же парня, но у него уже была определенность, он ехал в свой батальон. В общем, поезд был почти пуст, лишь несколько военных.

Приехали в Киев. На вокзале стояли в толпе желающих записаться в терроборону. Половина из тех ребят — какие-то «синеботы», которым бы я не дал оружие в руки. Полдня мы ждали автобуса, который должен был отвезти нас в штаб. Но автобус так и не приехал.

(В этот момент Даниил прерывает свой рассказ. Слышна работа артиллерии. «Работают» украинцы. «Красота! Очень красиво. Пусть горят п***расы», — говорит Даниил куда-то в сторону).

На вокзале я встретил «Вала», который сейчас командир роты. У него есть опыт боевых действий, был в Иловайске. Человек, рядом с которым нужно держаться в такие времена. Очень опытный. Оказалось, что у него есть знакомые в ВСУ. И по этим знакомствам мы попали в батальон, где сейчас и находимся.

Пока я здесь, в Херсонской области начались украинские митинги. Моя мама с бабушкой тоже вышли в нашем родном поселке на временно оккупированных территориях. Этим оркам, зазомбированному стаду, которые могут верить в сказку об «освободителях» от «бандеровцев» и «киевской хунте», нужно доносить, что это не так. Если все будут им это говорить, то, может, какая-нибудь часть поймет, и в них проснется сознание — они сложат оружие и уйдут. А если нет, то будут просто понимать, что им здесь никто не рад.

Маша Назарова: Предложили убежище в США, но я не смогла бы вернуться уже в восстановленную Украину

Два года назад меня выбрали на американскую программу Open World по теме реабилитации ветеранов. Но из-за коронавируса эта поездка в США откладывалась. Уехать удалось только в этом году.

Во второй день моего пребывания в Вашингтоне произошло вторжение россии в Украину. Часть людей уже на следующий день взяли билеты и вернулись. Как военный медик я понимала, что сейчас в Украине ничего нет, Польшу выгребут за день, и нужно что-то искать и покупать в США, и уже с этим ехать в Украину. Поэтому мы задержались еще на несколько дней, нафандрайзили с организациями диаспоры денежные средства, закупили кучу аптечек и комплектующие для медицинских рюкзаков. И тогда уже собрались ехать в Украину.

В это время три американские организации предложили остаться и получить политическое убежище в США или что-нибудь такое. То же и в Европе. Когда мы возвращались через Франкфурт и Варшаву, нас тоже уговаривали остаться. Но совершенно очевидно, что это не вариант.

Почему остаться на Западе для меня не было вариантом? Есть логичные для всех причины: нужно защищать свою страну, свой город. А если у тебя еще есть какая-то подготовка и знания, тем более ты нужен Украине. Люди, которые что-то умеют, просто обязаны возвращаться.

Но это еще и вопрос морального характера: ты не простишь себе, если ты не будешь в этот момент со своей страной защищать то, что ты любишь.

Для себя я понимаю, что мы уже победили политически, дипломатично и с точки зрения перспективы. Это совершенно очевидно. Но даже если не ясно, что будет происходить дальше, мы понимаем, что страна восстановится, будет развиваться все больше и больше. И что тогда? Разве я могла отсидеться на Западе, а потом приехать такая — а здесь уже все хорошо, все разминировано, дома отстроены. Это ведь не вариант.

Сейчас я до сих пор раздаю здесь тонну груза, который мы привезли, общаюсь с подразделениями, которые знаем и которые сейчас выполняют боевые задания. Как только завершим с этим, планирую заниматься задачами по назначению. Сейчас нужно обеспечить и научить бойцов, потому что территориальная оборона — это идеологически круто, когда гражданские люди берут оружие в руки защищать свои города. Но это и огромная проблема, что у них нет военной подготовки. Поэтому учим с нуля.

А вот Вооруженные силы в отличном состоянии. Говорю как человек, знающий ВСУ с худших времен. Сейчас они совершенно красавчики. Я этому очень радуюсь.