Топ литературных новинок. Шесть книг, которые стоит купить на Форуме издателей

Тамара Гориха Зерня «Принцип вмешательства»

Мало кому в украинской литературе удавалось дебютировать так уверенно, как Тамаре Горихе Зерне (псевдоним писательницы Тамары Дуды). Ее первый роман «Доченька» вошел, кажется, сразу во все мастриды года, и его продажи в Украине были просто заоблачными. Удивительно, что любовь широких читательских кругов сочетается с благосклонностью критиков и коллег-авторов, что принесло Тамаре «Книгу года BBC» и право представлять Украину на Франкфуртской книжной ярмарке. Да что там говорить, презентацию первого романа автора-дебютантки модерировала Оксана Забужко — что это, как не вхождение в канон в прямом эфире.

При таком блестящем дебюте есть соблазн немедленно уйти из литературы, громко хлопнув дверью, как в свое время сделала Маргарет Митчелл. Но Тамара Гориха Зерня рискнула остаться. А потом рискнула вторично, написав следующий роман не про Эльфа, любимую всеми героиню «Доченьки», а про женщину-математика Станиславу.

Автор объяснила hromadske, что хотя «Принцип вмешательства» тематически и сюжетно не является продолжением «Доченьки», концептуально — это все же вторая серия: «Чего именно? Всего. Жизни, войны, любви, ненависти, предательства. Большого спектакля, что разворачивается на наших с вами глазах, и в сюжет которого мы активно вмешиваемся». Действительно, перед нами уже знакомые мотивы, прежде всего сестричества и войны, что остается рядом, даже если до линии фронта несколько километров. Женщина, которая воюет, и женщина, которая хранит память — две главные героини Зерни. Так о чем же этот текст? О мире и войне, соседях, готовых тебя убить, и плохих украинских дорогах — то есть о темах без преувеличения вечных.

Главная героиня едет в провинциальный городок на свадьбу. Да, именно на такую, как вы только что представили. На свадьбе Станиславе приходится совмещать роль кухарки (не очень удачно) и детектива (довольно неплохо). Городской рациональный человек в почти готическом замке рядом с райцентром где-то на Черкасщине — чем не начало хоррора. И действительно, с каждой страницей читателю будет все неуютнее. Знаете, эти американские кинговские города, где всегда происходит самый трэш? Вот и тут тоже, только без мобильной связи.

Что в итоге? Герметичное пространство, живой текст и узнаваемые образы. И хотя книга вряд ли обгонит по продажам и популярности «Доченьку», своих поклонников, судя по отзывам в соцсетях, писательница не разочаровала.

Роман Малиновский «Сладкая жизнь»

Роман Малиновский — основатель издательства «Вавилонская библиотека», одного из самых интересных проектов на украинском рынке. Книг в «Вавилонской библиотеке», вопреки названию, немного, но каждая из них оправдывает ожидания: переводы Бориса Виана, Курта Воннегута, Уильяма Голдинга переживут нас и с вами, пусть философы и призывают переводить классику заново каждое поколение. Да что они там знают в своей богатой на читателей Франции.

В этом году Малиновский наконец дебютировал как автор черно-зеленой «Сладкой жизни» — столь же эстетически продуманной, как и издания «Вавилонской библиотеки», однако вышла книга в Meridian Czernowitz. Кстати, редактором был Юрий Андрухович — и это первый аргумент, почему сборник стоит купить.

Про «Сладкую жизнь» hromadske рассказал автор: «Это сборник-клепсидра: рассказы в ней отражаются друг в друге ритмически, сюжетно или по настроению: первый — в последнем, второй — в предпоследнем и так далее. Только у центрального рассказа нет отражения (он — горлышко песочных часов, сквозь которое сыплется повествование). Такая структура позволяет читать этот сборник произвольно: последовательно или парными рассказами, с начала и до конца или от последнего рассказа к первому». Хотя «Сладкая жизнь», безусловно, концептуальный целостный текст, каждый отдельный рассказ, обещает автор, подарит катарсис.

«Сладкая жизнь» рассказывает о наслаждении бытием в моменте. Феллини тут, конечно, неслучаен: это очень визуальная, кинематографическая, но и ностальгическая проза, написанная как будто до появления рабочих календарей и мобильных уведомлений. Герои рассказов не спешат, прислушиваются к себе, фиксируют свои ощущения в моменте, время в текстах то уплотняется, то наоборот растягивается до почти бесконечной длительности.

И хотя это короткие рассказы — где-то от станции метро Лесная до Крещатика каждый — даже такой дистанции автору хватает, чтобы раскрыть характеры. Хотя точнее было бы сказать, что один характер: слишком велик соблазн трактовать главных персонажей как ипостаси одного-единственного героя-путешественника. Это в хорошем смысле эгоцентрическая проза, в которую приятно окунуться и из которой приятно выйти, когда поезд останавливается на станции.

Впрочем, если в вашем городе нет метро, это все равно работает.

Капка Кассабова «Граница»

Сегодня мы считаем границы чем-то постоянным, незыблемым, исторически обусловленным. Доехав на автомобиле до таможни, действительно надеемся увидеть на земле тонкую красную линию. И всегда переживаем легкое разочарование, что этой линии нет.

А что бывает, когда абстракция накладывается на конкретный исторический регион, знает новозеландская журналистка болгарского происхождения Капка Кассабова. В «Границе» Кассабова пишет о Тракии — области, где проходит граница между Болгарией, Турцией и Грецией. Соседи в Тракии друг друга тихо, но крепко ненавидят, причем иногда это истории Монтекки и Капулетти: причину ссоры все забыли, но традиции нужно соблюдать. Еще сложнее, когда причину хорошо помнят: в разное время здесь болгары преследовали греков, христиане переселяли мусульман, а потом все менялись ролями. Поэтому почти каждый житель Тракии несколько поколений назад потерял дом, а значит и мифологизированную идеальную родину.

Переводчик «Границы» Андрей Бондарь, в комментарии hromadske рассказал про особенность этого текста: «Кассабова пишет прежде всего о потерях, как глобальных, так и очень личных: потеря страны часто означает потерю идентичности и родного дома, потерю языка и окружения. Потомки остро чувствуют горечь такой потери даже несколько поколений спустя». И это еще один аргумент для того, чтобы прочитать этот репортаж украинцам. Если мы и знаем о чем-то много, так это о потерях.

Софи Оксанен «Собачья площадка»

Где-то рядом с вопросом, какими мы видим себя, всегда всплывает вопрос, какими мы видимся другим. Очуждения себя — возможно, лучшая прививка от ксенофобии, пусть оно и болезненно, как и положено прививке. «Собачья площадка» Софи Оксанен вышла еще до Книжного Арсенала, но если вы его пропустили, эту книгу стоит прочитать.

В центре повествования две женщины — Дарья и Лена. В активе у обеих — 90-е, эмиграция, безденежье и поиск красивой или хотя бы не такой голодной жизни. Однако от прошлого придется отказаться, потому что теперь героини работают в агентстве, предоставляющем услуги суррогатного материнства богатым иностранцам. А будущие донорки — это же всегда дети цветущих полей, что росли на овощах без ГМО, а не в Снежном Донецкой области, где пахнет углем и дешевыми сигаретами. Эффектная, пусть уже и банальная параллель эксплуатации ресурсов бедной страны и тел героинь, что росли в этой стране.

Будущих донорок находят у собачьих площадок, и это важная деталь. На первый взгляд, такие места похожи на игровые зоны, однако на самом деле там никто не играет с породистыми животными — их тренируют четко выполнять команды. Модельные агентства и агентства суррогатного материнства — именно такие игровые площадки, что только обещают героиням развлечения и свободу или хотя бы какой-то выход из лимба трудовой миграции. Какое же место занимает в тексте Украина? Это пространство мифологизированное, но не идеализированное, описанное подробно и внимательно, но все же с ощущаемой физической дистанции.

Оксанен предлагает читателю вечную историю о том, что, убегая от прошлого, постоянно будешь наталкиваться на его артефакты. О том, что, сбрасывая волчью шубу, ты должен будешь надеть лисий мех, то есть сменить маску, но не снять ее. О том, что фальшивый паспорт позволит найти работу, но точно не поменяет твою идентичности. В зеркале «Собачьей площадки» украинский читатель узнает себя, и это словно смотреть в собственное отражение с похмелья: не очень приятная правда, но и взгляд отвести не под силу.

Мирон Кордуба «Дневник»

Критик Евгений Стасиневич посоветовал читателям hromadske, идя на Форум издателей, учитывать не только авторов:

«Точно не следует уходит оттуда без “Дневника” Мирона Кордубы, ведь на интеллектуально-политическом ландшафте соперничества рубежа 20-х годов возвышались вовсе не одни только Грушевский и Винниченко. Кордуба — историк, публицист, политик, доктор философии; то есть самый что ни на есть интеллектуал. Тут всего вдосталь — семьсот страниц про дипломатические (и не только) битвы за Галичину, закулисный мир революционных пертурбаций, стратегические видения, тактические компромиссы, дискуссии до крови, тайный университет, неожиданные партнерства. Это плотный текст, даже вязкий, но именно такой фактаж позволяет отказаться от упрощенного и уже потому некорректного видения украинского прошлого, которое не было ни прямолинейным, ни черно-белым».

Стоит добавить, что в наше время, когда государственные институты только формируются, а культурная дипломатия наконец становится, собственно, культурной, взгляд интеллектуала Кордубы может дать множество практически полезных инсайтов.

Ольга Токарчук «Последние истории»

Почетная гостья этого Форума издателей — Ольга Токарчук. Поэтому купить свежий перевод ее книги и пополнить или начать собирать собственную коллекцию восточноевропейских романов — обязанность каждого библиофила. Тем более, что пока это ближайший к нам Нобель — и тематически, и по истории отношений лауреата с Украиной.

Проза Токарчук — интеллектуальная, но без снобизма, глубокая, но при этом телесная и органическая. Польке удивительным образом удается, пиша на вневременные темы, оставаться щемяще актуальной и откровенной, одновременно избегая пафосной надрывности, чем часто страдает проза о памяти и идентичности. Ее сюжеты разрастаются во все стороны, это биологическое, растительное письмо (этим, кстати, романы Токарчук напоминают прозу Тараса Прохасько). Героини — да, это в основном именно героини, — бегут от суеты и находят примирение с собой, переезжая в небольшие поселки или на далекие острова. И это еще до того, как такая стратегия выживания стала мейнстримом во времена карантина. Там, вдали от цивилизации, они читают, смотрят на созвездия, разговаривают со стариками и гладят собак. И каждое это действие столь же важно, как рождение детей или смерть близких, — Токарчук принципиально отказывается иерархизировать события, поэтому все дела здесь — архетипические и архиважные.

Так и в «Последних историях»: главные героини не укореняются в столицах или региональных центрах, а выбирают движение и постоянные перемещения. Бабушка, дочь, внучка — всем им предстоит пережить встречу со смертью, более того, наблюдать эту смерть крупным планом, запоминать, чтобы потом засвидетельствовать, что этот человек или животное действительно существовали. География «Последних историй» широкая: от экзотических островов до Украины. Темы памяти, родственных связей, поиска своего места отражаются и переосмысливаются каждый раз на новом уровне, позволяющем романа держаться вместе. Лабиринт, закрученная раковина, винтовые лестницы — вот что представляют собой «Последние истории» Ольги Токарчук. А еще это просто очень хорошо написанная книга.

Автор: Богдана Романцова