«Ветеранам тоже хочется заниматься сексом»: как вернуться к интимной жизни после ранения

Целы ли половые органы — первое, что часто спрашивают раненые в госпиталях. Некоторые уже в больнице пытаются заниматься сексом, другим нужно больше времени на восстановление, и это может быть связано не только с физической травмой, но и с психическим состоянием.

Есть ли секс после ранения? В Украине эта тема еще мало исследована и табуирована.

hromadske вместе с ветеранами и исследователями попыталось приоткрыть занавес.

«Все им занимаются»

С 32-летним Родионом Тристаном мы встречаемся в Veteran Hub в Киеве. На правом глазу у ветерана повязка. Пока он дошел до офиса организации, незнакомцы на улице дважды напомнили ему о ранении. Дети кричали: «Одноглазый!», молодежь: «Привет пиратам Карибского моря!» Именно такое отношение людей тормозило его реабилитацию.

«Все же самое сложное (может, это прозвучит немного инфантильно) — это проблема не во мне. Краеугольный камень — это проработать уверенность в себе и принять себя, но это достаточно трудно сделать, когда тычут в твое увечье и считают человеком второго сорта. Я нашел с собой гармонию и баланс, а основная проблема — в восприятии обществом», — говорит Родион.

Тристан пошел на фронт с Добровольческим украинским корпусом в 2015 году. Его ранило во время боя на шахте Бутовка. Он потерял глаз, а на лице остались шрамы. В начале полномасштабного вторжения Родион снова пошел воевать. На этот раз — в составе 72-й бригады. Вскоре его отправили на военно-врачебную комиссию и сочли непригодным к службе. Сейчас он работает юристом, а недавно стал участником исследования Veteran Hub о трудностях, с которыми сталкиваются ветераны, когда пытаются вернуться к сексуальной жизни после ранения.

«Тема секса у нас в принципе считается табуированной. То есть о нем не говорят, все это считается таким “хиханьки да хаханьки”, прикрывают рот и отводят взгляд. Второй аспект — у нас есть категория людей, отдавших свое здоровье, защищая Украину, и они сталкиваются с целым рядом проблем», — рассуждает Родион.

Ему самому пришлось заново осознавать свою сексуальность.

«Когда у тебя изуродовано лицо и правая сторона фактически собрана по кускам и вся в шрамах, то трудно воспринимать, что я до сих пор привлекателен. Но когда ты перестаешь сам загоняться, ситуация значительно улучшается. Для меня повторное осознание собственной сексуальности было потому, что у меня осталась довольно сексуальная левая сторона лица и харизма».

Ветеран говорит, что его проблемы были скорее психологическими и нуждались в работе с самооценкой. А вот потерявшим конечности военным вернуться к сексуальной жизни бывает сложнее.

«Это нормальная составляющая здоровых отношений, — говорит Родион о важности секса. — Все им занимаются. Ветеранам войны, отдавшим часть своего здоровья за Украину, тоже хочется заниматься сексом. При этом могут возникать разные препятствия как психологического, так и физиологического характера. Иногда может быть непонятно, как существовать в новом состоянии».

В Украине о сексе после ранения информации немного, а исследований и понимания этой сферы еще меньше. В Veteran Hub — сети поддержки воинов и их близких запустили платформу о сексуальной жизни воинов после ранения Resex и провели собственное исследование.

«Когда очнулся после операции, я сразу проверил половые органы»

Как часто у военных возникают проблемы с сексом после ранений — вопрос, скорее всего, риторический, ведь медицинскую статистику никто в Украине не ведет. Исследование Veteran Hub хоть и нерепрезентативно, но позволяет понять проблемы, с которыми сталкиваются бойцы после ранения. Исследователи записали и проанализировали 37 интервью с ранеными военными, ветеранами и ветеранками и их партнерами.

«Да, мы не можем говорить о распространенности этих явлений, но мы можем точно делать обобщения и смотреть на тенденции, формировать гипотезы, наблюдать определенные явления», — объясняет главная исследовательница проекта Ольга Фокаф.

Один из таких выводов — важность сексуальной жизни для благосостояния и реабилитации военных после ранения.

«Когда очнулся после операции, я сразу проверил половые органы: на месте — фух! Я снова езжу воевать и купил противоосколочный фартук, чтобы пах прикрыть. Вот если бы ноги оторвало, я бы с этим мог жить, но половой орган, чтобы был цел. Вот если бы и ноги были целыми, и половой орган. У моего друга просто осколок в яичко попал… Это, блин, просто звучит больно. Он смог сделать ребенка и сексуально живет, но сам факт. А кому-то так не везет. Все», — рассказал один из военных, принявший участие в анонимном исследовании Veteran Hub.

После получения травмы военные учатся жить в новом теле и могут переосмысливать, как они его воспринимают.

«Когда человек испытывает постоянную боль, это, конечно, влияет на то, как он себя чувствует, на интенсивность желания, на физическую возможность заниматься сексом привычным способом, а если это уже невозможно, и человек еще не знает, как это работает, то это влияет на снижение (сексуального влечения, — ред.), угнетение и т.д. Когда у нас что-то болит — скажем, зуб — мы точно не чувствуем себя счастливыми, мы не хотим привычных вещей, мы хотим, чтобы эта боль закончилась. Есть такие травмы, связанные с хронической болью. С этим нужно учиться жить, нужно проходить психотерапию», — объясняет психология метода КПТ, основательница организации «Свободный выбор» Татьяна Руденко.

Если военный воспринимает свою травму как нечто, что навсегда делает невозможным счастливую жизнь, вернуться к отношениям ему будет труднее.

«Тогда человек чувствует и соответственно что-то делает или не делает, чтобы эта жизнь улучшилась: не пытается вести активную жизнь, отвергает от себя близких людей, потому что считает, что он какой-то неправильный. Соответственно, тогда возможность построения отношений, в частности интимной жизни, тоже уменьшается», — говорит Руденко.

Влияет также наличие расстройств — депрессивного, тревожного, посттравматического, которые могут быть у ветерана. Впрочем, исследование Veteran Hub не дает однозначного ответа на вопрос, как часто травма снижает самооценку. Некоторые военные действительно считали себя менее сексуальными. Родион Тристан переосознал свою сексуальность, и уверенность в себе помогла ему снова чувствовать себя привлекательным.

«Моя сексуальность, по-видимому, базируется не только на том, как целостно выглядит мое лицо. И соответственно это послужило толчком к тому, чтобы я за достаточно короткий период наладил свою сексуальную жизнь. В моем случае у меня больше должно было быть проблем психологических, потому что физиологические — у меня отсутствует глаз и есть недостаток зрения — не так критичны для половых отношений, а то, что я ношу повязку, придает амплуа загадочности и скрывает шрамы», — рассказывает ветеран.

Что интересно, партнерки раненых отметили в этом исследовании, что не стали считать своих партнеров менее сексуальными. Лишь некоторые респондентки во время реабилитации воспринимали партнера как человека с ранением или как еще одного ребенка, а не как сексуального партнера.

«Сказали заниматься сексом, но никто не сказал, как»

Некоторые респонденты исследования занимались сексом уже в госпитале, и дисфункция возникла позже, а у кого-то возвращение к интимной жизни заняло много времени.

«Когда-то просмотр порно вызвал эмоции. Теперь – нет. Нет потребности», — отметил один из военных, жаловавшийся на снижение либидо.

Некоторым, напротив, хотелось секса даже больше.

«Не уменьшалось (либидо, — ред.), а скорее увеличивалось, потому что организм чувствовал угрозу жизни. Как правило, он активизирует функцию продления рода. То есть оно увеличивается априори. Да, хотелось больше. Но это если говорить о том периоде после ранения, когда я уже был в более или менее сознательном состоянии, потому что когда ты постоянно под обезболивающими или под наркозом, вообще не думается ни о чем. Ты в фрустрации. А в более-менее сознательном состоянии оно активизировалось», — рассказал участник исследования.

Исследователи выделили переходный период, когда военные и их партнеры и партнерки заново узнавали тело и интимные отношения. Кто-то в это время экспериментировал, другие волновались из-за каждой мелочи или не сразу получали удовольствие от секса.

«Нельзя говорить о том, что ранение — это клеймо или крест на отношениях. Мы видели множественность опыта у разных респондентов после того, как они возвращаются (к сексуальной жизни, — ред.). Даже люди, у которых были ампутации нижних конечностей, говорили, что это не для них преграда. Единственное, что меняется физическая доступность, мобильность в позах», — говорит Ольга Фокаф.

Автор исследования предполагает, что секс ухудшился у тех пар, где один из партнеров недавно получил ранение и до сих пор не приспособился к новому состоянию. Среди причин сами военные чаще всего называли свое психоэмоциональное состояние, а партнерки — снижение разнообразия, инициативности со стороны партнера. Обе группы говорили и о физических ограничениях, связанных с ранением.

«Мне очень мешала эта конструкция в руке, эти бинты, пластыри, швы — это все в крови. Эта штука, во-первых, мне не нравилась. Во-вторых, она меня постоянно отвлекала. В-третьих, она причиняла боль. Я больше концентрировался именно на ранении. Я не хотел показывать ранение девушке и пытался эту руку отодвигать. Ну и плюс постоянно отвлекало, когда она за что-то задевала. Это было просто очень болезненно. Я воспринимал себя без этой конечности. Себя я воспринимал ок. А вот отдельную часть тела нет. Меньше к ней возвращался», — рассказал военный.

У части опрошенных либидо восстанавливалось, у некоторых нет. Однако все же большинство респондентов говорили о том, что секс стал лучше или, по крайней мере, не ухудшился. А также описывали, что после секса стали внимательнее прислушиваться к своему телу.

«Как влечение друг к другу, еще большая близость во время секса. И, думаю, за это время мы немного привыкли друг к другу, лучше выучили, кто и что любит. Именно поэтому качество сексуальной жизни, мне кажется, выросло. То есть это стал более такой, enjoyable, процесс. Мы стали большее внимание уделять ее оргазму», — поделился своим опытом военный.

Родиону Тристану, как и большинству ветеранов, приходилось самому учиться, как возвращаться к интимной жизни после ранения: в госпиталях с ним об этом никто не говорил и не давал никаких рекомендаций.

«Со стороны государственных институтов на сегодня достаточно слабая инициатива по психологической поддержке, реабилитации, рекреации военнослужащих. А к теме секса она и близко не приближается. Наши военные очень часто остаются один на один со своими проблемами», — говорит Родион.

Другие военные тоже отмечали, что им не хватает разговора о сексе с медиками.

«Сказали заниматься сексом, но никто не сказал, как. Если мы говорим о технической

части, она имеет огромное значение. К сожалению, это ребята передают из уст в уста», — рассказал военный.

«Самый главный совет — пробовать и не сдаваться»

Большинство участников исследования адаптировались к изменениям в сексуальной жизни за шесть месяцев. Респонденты отметили, что вернуться к сексу им помогло доверие в отношениях. Родион Тристан на собственном опыте рекомендует раненым принять себя и работать над собственной уверенностью. А их партнеркам советует:

«Вспомните, почему вы начали свои отношения с этим человеком, за что он вам понравился, чему вы с ним радовались, и поймете, что перед вами тот же человек. Тот человек, который был с вами раньше, никуда не исчез: он перешел в немного другое состояние, он не стал хуже. Просто примите его».

Veteran Hub разработал пособия по рекомендациям для военнослужащего/ветерана, а также для военнослужащей/ветеранки о том, как после ранения вернуться к сексуальной жизни. В них можно найти подробные советы: от того, как возродить отношения в паре до того, как правильно выбирать игрушки или позы для секса в зависимости от травмы.

«Ничего не меняется. Если тебе не оторвало половые органы, то, в сущности, ничего не изменится, все будет ок», — сказал один из участников исследования.

Материал создан при поддержке «Медиасети»