«Война забрала у меня обоих детей с разницей в восемь лет. Но это та же война»

«Завтра ровно полгода, как не стало Дениса… Вспомните его. И поблагодарите», — написала Галина Голицына, мама погибшего Дениса Дудинова на своей странице 19 сентября. Ниже добавила стихотворение о потере.

Галина — писательница, создает, в частности, иронические детективы.Сейчас пока не пишет. Объясняет, что ее вдохновением, ее крыльями были сыновья. Давали советы, раскручивали сюжеты: «Потом я осталась с одним крылом, а теперь без обоих».

Оба сына погибли во время российско-украинской войны. Старший, Дмитрий Голицын, — 29 августа 2014 года, после тяжелого ранения в боях за Иловайск. Младший Денис Дудинов лег 20 марта 2022 года на «Азовстали», защищая Мариуполь.

С Галиной Голицыной мы встречаемся в центре Киева, недалеко от университета Шевченко, который окончил ее старший сын Дмитрий. Он с детства хотел быть юристом. За 9 лет адвокатской практики не проиграл ни одного дела. А у младшего сына, говорит Галина, всегда было стремление воевать.

Их семья — из Донецка. В Киев приехали задолго до начала войны. Дмитрий тогда поступил в вуз, Денис только что окончил второй класс. Младший сын вырос в столице, чувствовал себя киевлянином, но когда в 2014-м началась война, возмутились оба парня: «От нас отрывают малую родину, как же так?»

Младший Денис сразу пошел в «Азов» — вслед за своими друзьями и знакомыми. После курса молодого бойца остался служить в Мариуполе. Звал и брата, но тот отказался:

«Как это я, капитан запаса (он окончил военную кафедру, — ред.), умеющий стрелять с двух рук, специалист по выживанию в любых условиях — и буду как мальчишка проходить курс молодого бойца целый месяц? Но через месяц война кончится, я же повоевать не успею!»

Вся семья тогда думала, что война закончится быстро. Дмитрий пошел в добровольческое формирование. В боях за Иловайск в августе 2014-го Дмитрий Голицын получил ранение, из-за которого вскоре скончался.

А Дмитрий Дудинов по образованию — юрист-международник. В военное училище его бы не взяли: у него была аритмия и близорукость минус 6. Получить юридическое образование посоветовал старший брат, тогда уже успешный юрист. Дмитрий считал, что каждый человек должен получить юридическое образование, чтобы уметь защитить себя и убедил в этом младшего брата.

«Для него сейчас после войны было бы большое поле деятельности! Но ему это пригодилось и на военной службе. Тем более, когда они патрулировали в Мариуполе. Конечно, как и полиция, патрульные должны иметь юридическую базу. Ну вот у моего ребенка такая была», — отмечает Галина.

«Когда у человека есть желание – он найдет возможность»

С июня 2014 года Денис Дудинов был в «Азове». Попал туда сначала как переводчик: «Тогда, в 2014-м, к нам приехало очень много добровольцев из разных стран, поэтому понадобились военные переводчики. У Дениса первый язык английский, второй — немецкий. Еще прибыла большая бригада из Швеции, и он шведский отточил. Вот посчитаем: три иностранных, четвертый — русский, пятый — украинский. И владел ими к тому же очень шустро, легко. Так что попал как военный переводчик, и ему не нужно было проходить медкомиссию». Впрочем, когда после горячей фазы войны на востоке добробаты начали приводить в порядок документы, медкомиссию все-таки пришлось пройти.

«Я ему говорю: “Как же ты пройдешь с твоими показателями?” А он отвечает: “Мама, я пройду. Моя жизнь — армия, я вижу себя только там, поэтому я пройду в любом случае”». В военкомате его спросили о военном билете, Денис ответил, что документ остался в оккупированном Донецке (с тамошними военкоматами связи уже не было). К окулисту надел линзы. Мама спросила: «А ведь она тебе дно глаза смотрела?» Он ответил: «Мама, какое дно? Нас было 84 человека, мы все должны были пройти за один день. Она так: Ш, Б видишь на таблице? Все нормально». На кардиограмму вместо себя послал товарища.

«Словом, когда есть у человека желание, стремление — он найдет возможность! Он обошел все препоны и поступил на службу в Нацгвардию, как все “азовцы”», — говорит Галина.

Сначала в «Азове» Денис был военным переводчиком, а после завершения горячей фазы войны в Харьковском военном училище получил специальность танкиста. Там были ускоренные курсы подготовки. Мама вспоминает, как Денис заболел во время учебы: «Они жили, спали — в палатках на снегу. Не было мест. Он заболел воспалением легких. Это ужас! Его отправили домой лечиться. Здесь все врачи бегали... Пришлось ему антибиотик капать прямо в вену. Едва его спасли от этой пневмонии».

В танковых войсках Денис прослужил 5 лет. Жаловался матери: «Мама, тяжелое вооружение отведено на 70 км от линии фронта. Не понимаю, на войне я или где?» Со временем перевелся в другое подразделение, которое было на линии столкновения. Там был заместителем командира батальона по работе с личным составом.

Работал с «молодняком», устраивал вечера памяти каждого павшего побратима, а еще очень много общался с мариупольской молодежью. «Он много фоток мне посылал, видео. Школьники сами просились: “Покажите, "Азов", как у вас, что у вас!..” Экскурсии проводил, показывал танки, бронемашины, обо всем рассказывал», — вспоминает женщина. Также Денис патрулировал улицы на дежурствах. Могли арендовать квартиру в городе — многие из побратимов так и делали, — но Дениса устраивала казарма.

Азовцы постоянно много тренировались. По мнению Галины, именно поэтому они стали таким сильным полком: «Переходили на методику НАТО и тренировались по ней, были подготовлены так, как натовские солдаты. А сами “азовцы” были на три головы выше других. Во время совместных учений ВСУ с “Азовом” мой Денис говорил: “Боже-Боже, я смотрю на них, мне их так жаль. Если бы все были подготовлены так, как “азовцы”!»

«Я стала бы морской звездой в дверях и сказала: “Нет, не пойдешь”»

Галина Голицына полагает, что ее сын с собратьями знали, что будет большая война. Обычно он приезжал в отпуск дважды в год: месяц зимой, день рождения 10 декабря, и месяц летом. А в последний раз приехал домой в середине ноября — и уже в середине декабря уехал, не встретив, как обычно, с семьей Нового года. «Оказывается, ждали вторжения на Новый год. И потому они все должны быть на месте. Но ведь он не мог этого сказать, иначе я стала бы морской звездой в дверях и сказала: “Нет, не пойдешь”. Хотя он переступил бы и ушел, потому что человек военный. Это его работа».

В городе заранее готовили и тайники с едой, питьевой водой, медикаментами и боеприпасами — именно поэтому на «Азовстали» удалось так долго продержаться. Когда 24 февраля все началось, они еще находились в своей казарме. Потом помещение сгорело и «азовцы» окончательно перебрались на завод. Денису было жалко потерянных на базе вещей: велосипеда, машины, ноутбука.

«Как будто в компьютерной игре, только убивают по-настоящему»

Во время пребывания сына на «Азовстали» женщина все время сидела у экрана компьютера, мониторила, чтобы загорелась зеленая точка — онлайн, живой. Быстро напишет, тот быстро ответит и снова исчезает из эфира. Бывало, не выходил на связь 2-3 дня.

Он писал, что больше всего задалбывают самолеты: что каждые десять минут сбрасывают авиабомбы.

Кроме того, были уличные бои. «Это самое страшное, — говорит Галина. — Он мне пишет: “Бой на расстоянии 20-30 метров — это весело”. И я представила, как это, когда видишь противника не в оптический прицел, а можешь у него на носу веснушки разглядеть. Видишь цвет глаз. И он тебя убьет, или ты его».

Денис Дудинов погиб, поскольку во время боя не мог покинуть СПГ — он как раз освоил его за несколько дней до гибели. Галина Голицына говорит, что россияне отслеживали сына, пеленговали, а затем на своих каналах и сайтах радовались, что «завалили “Фантома”» (позывной Дениса Дудинова, — ред.).

Чем попали в ее сына, Галина точно не знает. Дениса доставили в госпиталь, местный врач пытался его спасти, но вечером 20 марта он все же умер: открытая черепно-мозговая травма, разбитая спина. Галина радуется хотя бы тому, что не мучился, потому что был без сознания, и размышляет, гибель сына — не это ли самое страшное?

«В тот момент, когда мне сказали, что моего сына нет, я думала, что это самое страшное известие, которое может быть. Мой ребенок погиб. Потом оказалось, что это не самое ужасное: начали показывать видеосъемки с “Азовстали”. Нет антибиотиков, антисептиков, оборудования... Даже ампутации проводили без наркоза. Что эти люди терпят? И я вот думаю: а если бы его спасли, допустим, и я бы знала, что он сейчас умирает от заражения или потери крови? И, вероятнее всего, умрет. А я никак не могу помочь и никто не может. Это, пожалуй, еще страшнее. Но потом я поняла, что и это не так страшно. Ведь другие военные вышли, их взяли в плен, и с тех пор с ними нет связи: никто не знает, кто там в каком состоянии, сколько их в живых. Что сейчас чувствуют эти родители, не имеющие никакой связи с детьми? Это очень страшно!»

Галина знает, что Денис, как и его побратимы-азовцы, был настроен стоять до последнего и погибнуть в бою, чтобы не сдаться в плен.

«Я говорю: “Слушай, Денис, вы окружены, у вас что, один выход оттуда – в Вальгаллу?” Он мне так спокойно пишет: “Мама, ведь так всегда было”. То есть пацаны были совершенно готовы».

«Я родила воина»

Свое предназначение Денис понимал, по словам мамы, с 4 лет: всегда говорил, что будет военным. Даже когда играл машинками, эти игрушки везли на войну солдат, оружие... «Я ему говорила: “Сыночка, так войны ж нет!” Мы же не думали, что у нас будет война в XXI веке, какая война? Он говорит: “Я найду. Буду наемником, поеду куда-нибудь в горячие точки”».

В школе, напоминает Галина Голицына, Денис учился по-разному. Если предмет ему был интересен — отлично, неинтересен — прогуливал. Особенно, если не сложились отношения с учителем. «Что я буду ее слушать, если она меня чморит? Пойду лучше покурю за школой», – говорил маме ученик. В аттестате оценки были от 3 до 12. Затем пошел на международное право, легко сдал иностранный язык. Отлично знал историю, любил читать, к тому же бумажные книги.Мама вспоминает: «Я ему говорю: “Слушай, я тетя другого поколения, работаю редактором. И даже я отлично читаю с экрана”. Он говорит: “Нет, не хочу так, я люблю пошуршать страницами». Ну, вот пошуршать… Иногда как выдаст что-нибудь между прочим — исторический или философский аспект расскажет. Думаю, Боже, какой у меня умный ребенок! Откуда он такой взялся сообразительный? Потому что много читал». В детстве Денис был разбойником, а когда вырос, стал спокойным и рассудительным. Но о пути военного думать не прекратил.

«Он понимал, что его жизнь — это процесс войны. Хорошо, что он защищал свою землю, свой народ. У него были правильные установки. Но будь здесь мир, думаю, что он все равно себе нашел бы какую-то горячую точку и уехал. Это предназначение. Кто-то родился, чтобы служить Богу. Уходит в монастырь и посвящает этому свою жизнь. Кто-то для того, чтобы обучать детей, становится прекрасным педагогом. Кто-то будет врачом — жизнь спасать. Мой родился, чтобы воевать. Мне сказала одна приятельница: “Ты родила воина. Смирись”». Такое бывает. Я родила воина, я с этим смирилась».

«Зачем я выжила, если моих детей больше нет?»

Галина Голицына верит в победу Украины, за которую боролись ее дети. Но задает себе вопрос, что будет для нее после? «Сейчас я, как и все, жду победы. И мне еще хочется, чтобы путина не убили, а судили и повесили вниз головой, чтобы он умирал долго и болезненно. Ну ладно. Победа будет рано или поздно. И все выжившие начнут возвращаться домой. Воины с фронта, эвакуированные из-за границы. Люди будут отстраивать жизнь, планировать. А что я буду делать?»

У Галины не осталось родных. Женщина вспоминает, как в прошлом году очень сильно переболела ковидом, лежала. «Но потом я как-то пришла в себя. И вот у меня теперь вопрос: зачем я выжила в той реанимации, если моих детей больше нет? Смысл? Лучше бы меня Бог унес тогда, но Денис остался бы. Даже если бы он сейчас погиб, я бы его там встретила».

На этих словах у Галины меняется голос. А я не знаю, что ей ответить. Только то, что каждая такая гибель не должна быть тщетной.

Мы поднимаемся, выходим из кафе, и Галина проводит меня чуть дальше, показывает мемориальную табличку у Золотых Ворот в честь старшего сына Дмитрия.

«Вот так: одна война у меня забрала обоих детей, просто с разницей в восемь лет. Но это та же война», — заключает женщина.

Этот текст — часть спецпроекта «В стальных объятиях», собравшего более 30 истории разных людей, объединенных «Азовсталью». Все это — истории о надежде и борьбе, о жажде свободы и любви к Украине.