«Хотели покупаться — увидели мину». Как обеспечивают досуг детей в прифронтовых селах
По дороге любуюсь полями, на которых колосится пшеница. На столбах электропередачи по обе стороны друг за другом гнезда аистов. Как вдруг незвано врезаются во взгляд последствия войны. Пронеслись руины производственных зданий за высокими тополями. Воображение этих химер сначала быстро чинит — будто это ошибка, будто их здесь быть не должно. Пока разбитый центр села окончательно не возвращает в реальность.
Лепетиха. Небольшое село в Николаевской области, которое более двух лет назад было на линии фронта. До Херсона отсюда — подать рукой. О плотности обстрелов расспрашивать не приходится: разбомбленные дома здесь говорят сами за себя. Последствия прилетов замерли во времени.
В торце здания без окон и с продырявленной крышей на боковой двери светится светодиодная вывеска: «Продукты». Здесь есть движение, на улице столы со стульями, люди — словом, жизнь. Мы остановились у магазинчика, чтобы спросить дорогу. И не прогадали. «Конечно, знаю. Вам к Крутюкам — дальше прямо, а за вишневым садом налево, к переулку, и там третий дом», — объясняет продавщица, обрадовавшись, что обратились именно к ней.
В селе знают Крутюков — год назад из-за взрыва кассетного боеприпаса в семье пострадал мальчик. Об этом было сухое упоминание в сводке новостей. Но за такими короткими сообщениями никогда не увидишь разбитого села, полей, старого дома и следов пороха на лице юноши.
Выпасал скот
Контузия, ушиб грудной клетки и травмы глаза, откуда извлекали мелкие осколки. Зная, какую опасность несут такие следы войны, кто-то скажет, что паренек «отделался легким испугом». Хорошо, что жив.
Во дворе старенькой хаты-мазанки к нам выходит Андрей — видно, из любопытства: «кто такие». Когда узнал, что нас интересует его история, сразу покраснел. Оно и понятно: кто здесь, в глухом прифронтовом селе, мог ждать репортеров.
Сегодня Андрею 17. Он третий из семи детей в семье. Неразговорчив, с милой улыбкой, при которой брови складываются «домиком». Чело вроде как с едва заметными следами акне. Можно подумать, это просто возрастное, свойственное подросткам. А на самом же деле — попавшие под кожу остатки пороха. На шее тоже не сразу заметен шрам. Мама говорит: сына посекло осклоками, врачи должны были зашивать.
Произошло все после обеда 21 марта 2023-го. Парень спустился вниз в поле, где паслась их корова. Должен был отвести ее в другое место. Вдруг юношу оглушило и отбросило взрывной волной. Андрей говорит: деталей не помнит, ничего даже не успел понять. Но снаряд сдетонировал не от непосредственного контакта с ногой, а от трости.
«У ребенка был шок. Он был очень обожженный, побитый. Обломки вытаскивали из глаза и уха. Ударился сильно затылком. У него и сейчас часто болит голова. Это контузия», — рассказывает мама. Она тоже не ждала репортеров, но если уже впустила да еще и согласилась на фото — побежала в дом, чтобы одеться в самое лучшее.
Семья живет бедно. Держит хозяйство: утки, куры, те же коровы. Правда, теперь скот выгоняют на выпас ближе. После инцидента территорию осматривали саперы. «Сейчас не опасно, но по посадкам мы не ходим», — добавляет Наталья.
А я думаю: куда же здесь ходить и что делать детям и подросткам. Школа разрушена, обучение по домам.
Андрей как раз окончил 11 класс. Говорит, что теперь поступает в «бурсу» в Баштанском районе. Расспрашиваю, какие у здешних подростков развлечения.
— У вас есть какой-нибудь сельский клуб или дом культуры?
— Он не работает.
— Какой же у вас досуг?
— Футбол, — коротко отвечает Андрей, пожимая плечами.
«Собрал родителей. В словах не сдерживался, чтобы наконец дошло»
С начала большой войны из-за взрывов на минах в Украине погибли почти три сотни человек, из них 15 — дети. В пять раз больше малышей, которых из-за таких взрывов ранило.
В Лепетихе и соседних селах большинство случаев взрывов на минах или боеприпасах тоже касаются взрослых, в основном трактористов. Всему виной неосторожное обращение со взрывоопасными предметами. А вот с детьми было лишь несколько случаев: к примеру, в соседней Мураховке парню оторвало палец, когда тот выдернул чеку из гранаты.
Местный староста не раз подчеркивал, чтобы за подростками и детьми следили взрослые. Однако вплоть до трагического случая в семье Крутюков с этим не очень считались.
На следующий день после случая с Андреем я собрал всех родителей, у кого есть дети школьного возраста. В словах не сдерживался, чтобы наконец дошло. Чтобы дети нигде не лазили и ничего не трогали руками.Николай Михальчук, староста села Лепетиха
Староста добавляет: «После того будто все уладилось. Понимаете, к нам даже приезжают и проводят лекции по гуманитарному разминированию. Однако из тысячи жителей приходят пятнадцать. Да и то — преимущественно пенсионеры. А потом происходит такое вот».
Николай Михальчук признается: сейчас ни одно из зданий социальной сферы в селе не работает — все разбито. Сделать удалось только хранилище в детсаду, за счет благотворителей. Еще выделили бюджетные средства на восстановление школы. Однако о ее открытии в ближайшее время речь не идет. Пока что для детей есть стадион и футбольное поле, несколько детских площадок, — отмечает староста. И напоследок добавляет:
«По большей части, честно вам скажу, это случается в тех семьях, где родители не очень смотрят за детьми».
«А куда детям еще деваться?»
Впрочем, проблему с организацией досуга детей в прифронтовой громаде осознают. В больших селах постепенно открывают детские и молодежные просторы, в основном за счет международных доноров или благотворительных фондов. Единственное условие: чтобы было надлежаще обустроено укрытие.
Такое уже реализовали, в частности, в Березнеговатом — центре здешней громады. На базе сельского дома культуры кроме традиционных кружков действуют три пространства для молодежи и детей, где проводят лекции, семинары, различные кружки и другие активности.
У нас в Березнеговатом ни садики, ни одна из школ не работают. Вот куда детям еще деваться? Куда еще детям можно пойти? Поэтому мы делаем все, что можем, чтобы дети должны были учиться и проводить досуг. На мой взгляд, это один из самых главных моментов сейчас.Виталий Довгомеля, глава дома культуры в Березнеговатом
Дом культуры в Березнеговатом — едва ли не единственное восстановленное здание в центре поселка. Здесь полностью заменили фасад. Вокруг, куда ни глянь, сами руины. Мало что осталось рядом со зданием суда, музыкальной школы, бывшим универмагом. А чуть выше наверху почти полностью разрушена школа. В 2022-м россияне оккупировали соседнюю Снигиревку, поэтому по поселку россияне беспощадно били из С-300.
Большинство семей с детьми вернулись. Кто год, а кто уже полтора назад. Сейчас здесь почти две тысячи детей школьного и дошкольного возраста. Еще год назад им некуда было идти.
«До этого ничего не было. А теперь все дети приходят к нам: и отдельно на занятия, и даже из школ и садиков. Когда был учебный год, расставляли парты, составляли график — занимались поочередно. Выкручиваемся, как можем. И это очень хорошо», — рассказывает Карина, преподавательница одного из пространств образовательного детского центра «Улей».
Малыши здесь делают, что каждому под силу: кто лепит из пластилина, кто читает комиксы, а кто лежит на ярких пуфах, с планшетом в руках.
Далее по коридору — большой актовый зал на 560 мест. На сцене выгарцовывают старшие девушки, занимающиеся современными танцами. На втором этаже — занятия по другим танцам, народным.
«У нас в доме культуры работают три хореографических коллектива, а еще есть вокальные коллективы, театральная студия. Теперь работает и пространство, где занимаемся робототехникой и 3D-моделированием. У нас есть и 3D-принтеры. Мы здесь моделируем и печатаем», — говорит Виталий Довгомеля, показывая деталь, словно от Lego. Объясняет:
«Это деталь от зажима для комбайна John Deere. Это мы сами проектировали и производили. К нам уже начали за этим обращаться из фермерских хозяйств».
«Увидели, что под трубой мина»
На пуфах в детском пространстве удобно устроились три девочки. Всем по 11 лет. Одноклассницы. Только что перешли в 6 класс. Надеются, что со следующего года будут ходить в школу, когда там достроят укрытие. Хотя у поселкового головы оптимизм сдержанный — все зависит от доноров, времени работ и разрешений от всех инстанций.
Пока что девочки приходят в дом культуры на дополнительные занятия. Пока мы говорим, они играют на планшете. Показывают игру: я о такой не слышала.
«Это игра Roblox. Здесь можно делать “скины” , гулять повсюду. Можно мои “аки” сбросить подругам, тогда мы можем вместе играть», — гордо объясняет одна из них непонимающей тете.
Девочки говорят, что ходить сюда им интересно. Вдобавок здесь хорошее укрытие: «Если мы в центре, а началась тревога, то сразу бежим в “Улей”, чтобы спрятаться в подвал. В укрытии можно поиграть в “Монополию”, в шахматы. Там и компьютеры есть» .
«Мы сначала здесь поиграли, а потом пошли в другое место. Потом еще в другое. Можем в “Сказку” пойти, где качели и фонтан. Можем пойти в кафе или в “Аврору” что-то купить. А еще снимаем видео вместе — в TikTok и Instagram», — наперебой рассказывают девушки о своем досуге. Еще, говорят, рядом есть река. Но что с того.
В речке нельзя купаться. Глубоко и много мин. Когда мы с папой только вернулись год назад, пошли на реку, хотели покупаться. Увидели под трубой мина. Мы быстро поехали оттуда и позвонили спасателям, чтобы они убрали. Оказалось, мина там была не одна.Саша, девочка из Березнего
Делюсь с ними впечатлениями, что сильные разрушения в поселке несколько удручают. Спрашиваю, привыкли ли они к этому. «Да», — сразу отвечает одна. «А я не очень привыкла», — тише говорит другая. Все девочки после полномасштабного вторжения выезжали в более безопасные места, а вернулись более года назад.
Об опасности они знают. Уверяют: в полях или в неразведанных местностях не ходят. К тому же им часто проводят занятия по минной безопасности. И это чувствуется:
«Если вы увидели, например, мину, то нужно отходить на 100 метров от нее и звонить на номер 101», — быстро выдает малышка.
А я в то же время улыбаюсь с облегчением.
- Поделиться: