«Дочь поседела в свои 12». Как семья депутатки выезжала из оккупации и почему скрывала от мужа, что сын в ВСУ

Днем ходила на митинги, а вечером — возила еду

«Оля, этот человек сотрудничает с россиянами. Он тебя сдал. За тобой придут завтра. Он говорил, что если ты не согласишься на сотрудничество, то “поиграют очень хорошенько” с твоей малой».

Этот разговор с товарищем Ольги Эверт состоялся 24 марта 2022 года в уже оккупированном Херсоне. Старший сын, гражданский моряк, находился в рейсе в Нидерландах.

До полномасштабной войны у Ольги был небольшой бизнес, связанный с МАФами. Также была помощницей народного депутата и депутатом местного совета.

С 2016 года занималась волонтерством — возила помощь военным на восток. В начале полномасштабной войны осталась в городе. Днем выходила на митинги, вечером вывозила из города детей и доставляла еду и теплые вещи для пожилых и маломобильных людей.

«Это было 3 марта. Я приехала в магазин набрать хлеба и отвезти в Камышаны, в дом престарелых. Когда я приехала, мне говорят: “Оля, нет, ты туда не поедешь. Идет полная оккупация”. Я же ответила: “Нет, поеду. Если сейчас оккупируют, то этим людям никто куска хлеба в руку не даст. Если мне суждено погибнуть — значит, погибну. Бог с нами. Грузите хлеб”», — вспоминает женщина.

Ольга не собиралась выезжать из города, потому что чувствовала необходимость помогать. Семья переехала в другой район, к подруге, у которой были свои две дочери: 7 и 12 лет. Адрес никому не говорила. Но в один день женщину выследили. После угроз она решила бежать вместе с подругой и ее девочками. Машина была небольшая, поэтому муж Ольги, Михаил, остался в оккупированном городе.

«В мою сторону начали лезть буряты»

«Я понимала, что меня могут забрать на любом из блокпостов, ведь номер моей машины точно есть в их списках», — рассказывает Ольга. Тогда херсонцы уже знали о пыточных, куда оккупанты бросали украинцев. Оставаться в городе становилось опаснее.

Своей Софийке я сказала: «Доченька, у нас с тобой разные фамилии» (я оставила девичью). Говорю: «Если меня будут забирать, пожалуйста, не кричи “мама”. Потому что ты — это самое уязвимое. Иди с Яной. Я обязательно вернусь и тебя заберу». Ребенок на меня смотрел испуганными глазами. Она не понимала, как это может быть.Ольга Эверт, экс-депутатка Херсонского райсовета

На первом блокпосте машину пропустили. Ольга предполагает: россияне забирали людей на дальних постах, чтобы не показывать тем, кто стоит в начале очереди, что они творят с людьми.

Когда Ольга подъехала к последнему российскому блокпосту, к ней подошел российский солдат, на вид 22 года — в кедах, без бронежилета и каски. Попросил выйти из машины.

«”Откройте багажник”, — попросил. У нас там были собственные вещи и пять канистр бензина, мы ведь везем троих детей и надо было иметь запас. Когда я открыла и бензин увидели россияне, в мою сторону начали лезть буряты… Можно только представить, что они могли с нами сделать», — вспоминает женщина.

российский военный, который первым подошел к их машине, приказал другим россиянам отойти, наставил на них автомат. Тихо рассказал, что у него мама — украинка и что их сюда отправили под предлогом учений. Еще сказал, что у них приказ стрелять в спину, поэтому: «Не жалейте машин. Гоните, чтобы вас не “снял” снайпер. Поднимайте пыль».

Я села в машину и помолилась. У детей началась истерика. Помню только одно, как я прокричала: «Гробовая тишина в машине!». И добавила: «Если даст Бог, мы выедем. А нет, так дай Бог, чтобы мы погибли быстро». До сих пор у меня перед глазами стоят лица детей.Ольга Эверт, экс-депутатка Херсонского райсовета

Девочек заслонили подушками. Ольга думала, что дети в наушниках, и попросила подругу: «Яна, если меня “снимает” снайпер, будь готова вытолкнуть меня ногой и спасать детей». Эти слова услышала ее дочь София. Раздался крик: «Мама, нет!».

Ольга повернулась к девочке и сказала: «Доченька, я хочу, чтобы ты запомнила. Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы мы все остались живы. Но так будет лучше. И знай, доченька, что тебя и твоего брата я люблю больше всех».

Машина тронулась. Следующие 30-40 километров россияне, вспоминает женщина, «били из всего, из чего только можно было».

«Я держалась за руль и только молила: “Господи, помоги мне вывезти детей. Я буду благодарна всю жизнь и буду делать все, только спаси детей, пожалуйста”», — вспоминает Ольга.

Впереди был новый блокпост. Украинский ли он, они не знали. Но Ольга издалека видела хорошо экипированных военных, которые проверяли и пропускали автомобили. Когда подошли к их машине, дети очень испугались. Но довольно быстро услышали от бойцов: «Ребята, здесь дети! Наши дети! Давайте конфеты».

Мы вышли к парням, передали информацию, сколько россиян стоит, где, что делают. И уже тогда мы выдохнули, потому что понимали, что мы под защитой наших ВСУ… Дальше двинулись за границу. И только после ее пересечения я смогла наконец-то расплакаться.Ольга Эверт, экс-депутатка Херсонского райсовета

Скрыла от мужа, что сын в армии

Сын Ольги еще в 2016 году сказал: «Мама, эта сволочь все равно нападет. Где бы я не был, я вернусь и буду воевать». Ольга не хотела отпускать сына на войну. Решила обмануть: как только они эвакуируются за границу, оставить с ним 12-летнюю сестру Софию. Но сын догадался о ее плане. Как только они эвакуировались, сам пересек границу — только в сторону Украины.

«Я поступил так, как должен сделать каждый достойный гражданин нашего государства. Я вам говорил, что война будет и я буду воевать, — сказал 28-летний Владимир (и он, и София обращаются к родителям на “вы”). И добавил: — Вы говорили, что вы меня поддержите. Мама, вы со мной?». Ольге не оставалось ничего, кроме того, чтобы сказать: «Конечно. Я с тобой, сынок».

Когда Владимир уже проходил обучение работе с БпЛА, Ольга приехала к нему. Сын попросил не говорить папе и Софийке, что он в армии. Волновался, что оккупанты отправят отца в пыточную. И не хотел, чтобы сестра волновалась из-за него.

И я мужу и Софии более полугода говорила, что Вова вернулся в Украину и пошел работать на стройку. Муж меня не понимал, жаловался: «Он мог бы работать, донатить, помогать армии. А он приехал — и кирпичи таскает».Ольга Эверт, экс-депутатка Херсонского райсовета

Ольга вспоминает, как тяжело было хранить эту тайну. Муж обвинял ее в неправильном воспитании детей. Однажды она не выдержала: «Знаешь, на какой он стройке? На самой большой, которая есть сейчас в государстве».

Софии новость о брате Ольга подала косвенно. Когда Владимир рассказал, что ВСУ уже приближаются к Херсону, она сказала дочери: «Ты же знаешь, что наш Вова знает все реки, которые есть возле Херсона?». А он — мастер спорта по гребле на байдарках и каноэ. «Генерал пришел к Вове и сказал: “Ты все знаешь, и ты местный. Если ты нам покажешь, то мы быстрее освободим Херсон”, — сказала дочери, добавив: — И он согласился».

Когда город деоккупировали, София очень радовалась. Всем рассказывала: «Если бы не мой Вовка, Херсон бы не освободили».

«Я хотела почувствовать, что такое боль»

Ольга с Софией уехали во Францию. Там у девочки проявилось ПТСР. Она закрылась в комнате и полтора месяца вообще не выходила, держала окна зашторенными, возмущалась, что ее увезли из родного дома. Хорошо, что хоть пила воду и ела сладкое, говорит Ольга.

«Однажды дочь вышла из ванной. Я смотрю на нее и говорю: “София, что ты сделала? Зачем ты выбрила виски?”. А она мне: “Мама, а они белые”. С тех пор ребенок окрашивает волосы».

В местной школе отношения с детьми не сложились. Софийку начали булить за то, что она «не похожа на беженку». Мол, беженцы должны быть «бедными и голодными, а не с айфонами и в новых вещах».

Нам даже взрослые говорили: «Как вы, беженцы, выехали на таких дорогих машинах?». Они не понимали, что мы убегали не от бедности — мы убегали от войны. В нашей стране у нас все было хорошо, пока к нам не пришел наш «гребаный» сосед заявлять свои права. Много было недоразумений.Ольга Эверт, экс-депутатка Херсонского райсовета

Позже, когда дочь уже знала, что ее брат в армии, как-то замотала руку бинтом, сказав, что поцарапала. Ольга дочери поверила, а вот ее подруга почувствовала неладное. Выяснилось, что София порезала руку. Когда ее спросили, зачем она это сделала, ответила: «Вовка на войне. Ему там тоже больно. Я хотела почувствовать на себе, как это — когда болит».

С девочкой начали работать психологи и потихоньку восстанавливать ее состояние. Но больше всего помогли переезд в Бельгию и встреча с братом.

У этих детей уже никогда не будет той жизни, которая была, и у них всегда будет присутствовать ПТСР. У нас у каждого оно будет. Мы от него не избавимся, как бы сильно этого не хотели, потому что если не одни, то другие обстоятельства будут об этом напоминать. Но с этим нужно научиться жить.Ольга Эверт, экс-депутатка Херсонского райсовета

«Горжусь, что так воспитала детей»

В июне 2024 года Владимир вместе с побратимом попал под удар «искандером». Получил осколочные ранения всего тела и мощную контузию. У него диагностировали повреждение лучевого нерва. Несмотря на статус «ограниченно пригодного», он вернулся в боевой батальон, ведь не видит себя в тылу.

Ольга в Бельгии занимается волонтерством. Она приняла участие в создании общественно-культурного общества «Украинцы в Генте», которое помогает детям, родители которых погибли на фронте, и собирает средства на автомобили и форму для военных. А также получает третье высшее образование — психолога.

Время от времени женщина приезжает в Херсон — помогает местным организациям.

«Сейчас планируем отправить еще один автомобиль на наши херсонские подразделения. Поэтому двигаемся вперед, помогаем, чтобы как можно быстрее был мир и победа и мы все смогли вернуться домой», — говорит Ольга.

София также занимается волонтерством — помогает маме, плетет маскировочные сетки.

Это семейное у нас, еще от прапрадедов. У нас в семье так сложилось, что все всегда боролись за свободную Украину, за наше государство и за свою семью… Я горжусь тем, что воспитала достойных граждан нашей страны.Ольга Эверт, экс-депутатка Херсонского райсовета