путинская версия украинской истории сейчас написана у меня на коже

24 февраля 2022 года, когда в мою страну ворвалась российская армия, когда мой город Киев атаковали с воздуха, я знал, что это значит для моей зоны работы. Я сталкивался с нарушениями прав человека в других странах. Имея дело с беженцами и искателями убежища, я хорошо знал о нарушении прав человека в россии.

Я хорошо осознавал, что если рф достигнет своих целей, покорив Украину, — все, что нам удалось создать за предыдущие годы в области прав человека, будет стерто. И правозащитная деятельность в Украине прекратила бы существование. В частности потому, что государство-оккупант демонстрировало такое пренебрежение правами человека и гражданскими свободами раньше.

Нас поставили в положение, когда мы не имели другого выбора, кроме защиты и отстаивания прав человека с оружием в руках. Поэтому я пошел в Вооруженные силы Украины. Через несколько месяцев, 21 июня 2022 года, я попал в российский плен и имел возможность узнать, что на самом деле означают права человека в россии.

Два года и четыре месяца я провел в неволе под контролем российской федерации, пока меня не освободили во время обмена военнопленными в октябре 2024 года. Здесь я думаю, что это правильный случай, чтобы поблагодарить Координацию штаба по вопросам обращения с военнопленными, а также правозащитников и общественных активистов, которые способствовали моему освобождению.

На следующий день после того, как мы попали в плен, некоторые российские офицеры сказали, что мы не военнопленные. Что мы просто исчезли в зоне боевых действий, а военнопленными станем только тогда, когда нас довезут в конечный пункт и зарегистрируют.

«Вот тогда к вам начнут применять Женевские конвенции», — сказали они. Между тем, мы просто исчезли и, возможно, больше никогда не вернемся, если не будем выполнять то, что нам говорят. Они не говорили правды. Женевские конвенции так и не стали распространяться на нас.

Впервые по дороге в Луганск меня избил офицер российских вооруженных сил. Он хотел, чтобы военнопленные повторяли за ним цитаты из обращения президента россии по поводу истории Украины. И если была какая-нибудь оговорка или пауза, я как единственный офицер и командир получал удар деревянной палкой по плечу. Так что путинская версия украинской истории сейчас написана у меня на коже.

Нас унижали, угрожали, заставляли кричать «Слава россии!». Мы ехали в, мягко говоря, крайне некомфортных условиях. Позже, в тюрьме, нас допрашивали разные люди, которые не представлялись. Иногда просто угрожали, иногда были нормальные допросы, иногда пытки.

Я находился в одной камере с военнопленными, которых били на допросах, пытали током, заставляли записывать видео с подготовленными текстами, которые они должны были озвучивать, — об украинском руководстве, государстве Украина, обвиняя также себя и своих командиров.

Я не ожидал, что они попытаются сфабриковать уголовное дело с фальшивыми обвинениями против меня, но они это сделали. И это был очередной раз, когда ко мне применяли физическую силу. Позже я встречался с несколькими десятками военнопленных, которых тоже заставляли подписать признание в том, чего они не делали.

Мне угрожали применением физической силы, боли и сексуального насилия, отмечая, что есть два варианта. Либо я подпишу признание в совершении военных преступлений, и очень скоро меня приговорят и, возможно, обменяют в течение нескольких месяцев. Либо я откажусь, и они превратят мою жизнь в настоящий ад.

И еще сказали, что надзора за ними нет. И я знал, что в этом они не лгут, никто к нам не имел доступа. Никто не мог должным образом следить, в каких условиях нас содержат, что нас не кормят нормально, не соблюдают элементарные нормы гигиены, не выводят на прогулки, а все время держат в камере.

Я подписал бумаги, не читая их, потому что мне не разрешили. Все мое так называемое уголовное дело было основано только на моих признаниях, а это запрещено российским законодательством. Но всем на это безразлично. Мне сказали, что суд, несмотря ни на что, признает нас виновными, потому что российские суды принимают необходимые для российского государства решения.

В марте 2023 года меня приговорили к 13 годам колонии строгого режима за нарушение Женевских конвенций. В плену я во второй раз слышал эти слова, но теперь это были Женевские конвенции по обращению с гражданским населением.

Меня перевели в колонию Луганской области, где я наткнулся на десятки других украинских военнопленных, приговоренных по фальшивым обвинениям. И почти у всех нас была одна история. У всех одна и та же история.

российские силы, осаждая город или населенный пункт, совершали артобстрелы, затем брали заложников. Захватывая город, находили в нем кого-то, кому выдвигали обвинения в военных преступлениях.

Я также встречался с военнопленными, находившимися в неволе по сфабрикованным делам. Кое-кого обвиняли в сотрудничестве с украинской стороной. Других правоохранительные структуры превентивно задержали за то, что они служили в украинской армии, работали в госорганах или госслужбах. Они были пропавшими без вести, находясь в тюрьмах. Никто не знал их местонахождение. Я говорю о тысячах людей, чья судьба неизвестна.

Их подвергают пыткам и жестокому обращению, что унижает человеческое достоинство, принуждают к чрезмерным физическим нагрузкам и бьют электрошоком, им отказывают в медицинской помощи, надлежащем питании. Из них выбивают показания, которые записывают на видео.

Об этом рассказывают незаконно задержанные гражданские и военнопленные. Я сам своими глазами все это видел. Это не какие-то частные случаи, а система, в рамках которой следственные органы, надзиратели и коллаборанты оккупированных территорий выполняют соответствующие указания сверху.

Все люди рождаются равными в достоинствах и правах, и должны относиться друг к другу в духе братства. Сегодня в мире это заявление рассматривают как милый идеалистический текст, но я верю в эти слова всем сердцем. И все, что делает рф, идет вопреки этому.

россия последовательно подрывает эти принципы, нарушает международное гуманитарное право, в частности Женевские конвенции, превращая их в шутку, используя их только для вынесения приговоров военнопленным по сфабрикованным делам.

Поэтому я призываю вас приложить все возможные усилия, чтобы как можно быстрее освободить украинских военнопленных и незаконно задержанных гражданских. Это нужно сделать безотлагательно. Тем временем следует создать надлежащие международные мониторинговые механизмы для контроля над теми местами, где удерживают этих людей.

Война, которую россия ведет против Украины, — это гибридная война против всех свободных стран мира. От имени моих коллег и от себя лично хочу поблагодарить все стороны, все государства, которые продемонстрировали свой интерес к этому мероприятию и приняли в нем участие.

Я хотел бы напомнить о том, что мы говорим о тысячах, а возможно, и о десятках тысяч людей — как о военнослужащих, так и о гражданских, — заключенных в десятках разных мест по всей территории россии, а также на оккупированных территориях Украины. О тех, кого считают пропавшими без вести, чья судьба сейчас неизвестна. Когда мы говорим о военных, мы должны помнить, что это гражданские лица, которым пришлось надеть на себя военную форму из-за действий рф, государства-агрессора.

Я нес военную службу и командовал бывшими гражданскими — фермерами, водителями, актерами, учителями, а также представителями других профессий. Это те, кто никогда не хотел участвовать в войне, но им пришлось это сделать для того, чтобы защитить свою свободу. Они пошли на это для того, чтобы отстоять ценности, являющиеся краеугольным камнем нашего общества. Эти ценности мы стараемся сохранить и в эту трудную минуту, в это ужасное время.

Украина накопила большой опыт осуществления Женевских конвенций и сотрудничества с международными организациями, например с МККК. Они регулярно посещают российских военнопленных, так представителям Управления ООН по правам человека удалось провести интервью, получить информацию.

Украина со всей серьезностью отнеслась к этому докладу. Мы приняли соответствующие меры, когда это было необходимо. Начали уголовные расследования для привлечения к ответственности российских военнопленных, виновных в нарушении прав человека. И в то же время у нас нет доступа к нашим украинским военнопленным, которые находятся в российской федерации. Они сталкиваются с отказом в медицинской помощи, ситуация ужасающая. И, к сожалению, такое отношение со стороны россии отражает ее отношение к международному гуманитарному праву. Это просто выхолащивает его и делает неэффективным.

Международное гуманитарное право — это то, о чем следует заботиться, но и то, что следует адаптировать. Мы изучили те уроки, которые извлекли из войны, которую россия ведет против Украины. Это и гибридная война против всех свободных стран мира. И я только надеюсь на то, что трагедия, которую мы сейчас переживаем, будет проанализирована всеми для того, чтобы сделать мир в будущем лучше и безопаснее. Чтобы сделать гуманитарную работу и осуществление гуманитарного права эффективнее во всем мире.

Это текст речи Максима Буткевича на специальном заседании Совета Безопасности ООН в Нью-Йорке на тему «Нарушение международного гуманитарного права против украинских военнопленных и задержанных гражданских лиц».