«Даст Бог, Краматорск выстоит и не прекратит свое существование, как Бахмут или Авдеевка». Жизнь в 16 км от фронта

«Даст Бог, Краматорск выстоит»

Под звуки сирены отец Александр открывает двери небольшой церкви ПЦУ в центральной части города. Тревога здесь не утихает в течение дня. Самый длинный отбой за неделю нашего пребывания длится около двух часов — все остальное время Краматорск находится под угрозой обстрелов.

Вокруг забитые фанерой окна и частично разрушенные дома. Несколько дней назад россияне в очередной раз ударили по разрушенной гостинице возле церкви.

«Это уже в пятый раз они туда бьют, что они там нашли, я не знаю, в последнее время там точно никого не было. Впервые его обстреляли еще в 2022-м, — рассказывает нам отец Александр. — На этот раз у нас попадали и разбились иконы, в один из прошлых раз — пробило крышу церкви. Что они там хотят — неизвестно».

К церкви сходятся люди — до 10 человек, среди них и военные. Через несколько минут отец Александр начинает панихиду. За окном слышно гудение дрона, но никто из присутствующих не обращает на это внимания. Священник молится за тех, кто погиб на войне. Поименно называет всех воинов-краматорцев, которых он отпевал в течение этих лет.

В конце службы к нему подходит женщина. Уже 9 дней как она похоронила мужа. В 2023-м у нее на войне погиб сын. Из родных осталась дочь. 

— Такое тяжелое это расставание, — плачет женщина.

— К сожалению, да, — говорит отец. — Нет другого выхода.

— Да, нет.

— Или мы будем дальше бороться, да, терпеть потери, или геноцид нам гарантирован.

— Это точно, — качает головой женщина.

«Даст Бог, Краматорск выстоит и не прекратит свое существование, как Бахмут, Авдеевка, Покровск или Константиновка, — говорит нам отец Александр. — Чтобы мы построили здесь храмовый комплекс — проект есть, разрешение на начало строительных работ есть. Обязательно будут сидячие места. Мы стараемся создать такие условия, чтобы людям было комфортно. Отказываемся от этой московской традиции, что священник — это какой-то пуп земли».

Отец Александр собирается и едет на кладбище — сегодня годовщина смерти его знакомого, погибшего в битве за Лиман.

Под угрозой повторного побега

От линии боевого столкновения до Краматорска сейчас около 16 километров. В 2022-2023 годах — это большое расстояние по меркам войны. В 2025-м 10-15 километров, а иногда даже больше, — это кол-зона, куда залетают российские FPV и дроны на оптоволокне. В соседней Дружковке россияне дронами уже охотятся на гражданских и волонтеров, которые помогают местным эвакуироваться. В Краматорске же открываются новые заведения и кафе, которые переехали из Покровска и Константиновки, куда дотянулся фронт.

«Когда они (дроны россиян — ред.) уже будут здесь нормально себя чувствовать, смогут ровно летать, им будет позволять это делать и радиогоризонт, и дистанция — это уже будет плохо. А пока, чтобы ударить с большой высоты по заправке и дороге, не нужно слишком сильно стараться», — говорит нам Фокс, пресс-офицер 28 бригады, которая стоит на этом направлении с декабря 2022 года.

С ним мы встречаемся возле кафе, которое переехало из Константиновки в Краматорск летом этого года. Елена, владелица кафе, вместе с семьей покинула родной город после того, как возле ее машины ударил российский дрон. Из кафе вылетели двери и окна.

«Когда нужно было кого-то ждать или встретиться с журналистами, мы постоянно приходили в эту кофейню, — рассказывает Фокс. — Констаха сама по себе довольно мрачная, а ваша кофейня и “Окко” — островки цивилизации, заходишь и как будто в другом мире».

«Здесь мы искали такое помещение, чтобы оно было похоже на нашу кофейню в Константиновке. Люди, которые к нам приходят, говорят, что им очень напоминает». 

Фокс утвердительно качает головой: «Как будто вырезали из Констахи и сюда перевезли».

Теперь Елена размышляет, куда дальше переезжать, если ситуация в Краматорске будет обостряться. Далеко ехать не хочет, рассматривает Харьков.

«Знакомые говорят, может, вы уже переедете так, чтобы больше не пришлось уезжать, например, в Ужгород, но здесь люди свои, ближе. Конечно, не хотелось бы вообще никуда уезжать. Впрочем, мы видим, что они не останавливаются, им нужна вода в Донецке, а она идет отсюда и из Славянска. Пока нет никаких хороших новостей», — говорит Елена.

— Помню, в 2022-м возвращаешься в Констаху с боевых — вообще очень расслабленно.

— Как здесь сейчас, — поддерживает Елена.

— В 2023-м начался КАБовый движ, в 2024-м стволка уже по городу работала.

— В 2023-м наш дом сгорел из-за КАБ, я плакала месяц, не могла успокоиться. Но потом наши военные погнали их из Серебрянского леса, мы надеялись на контрнаступление. Купили дом в Константиновке, остались там, а теперь они снова туда полезли.

— Во второй половине 2024-го уже начались массовые FPV. Испортили нам войну.

«Они видят наши наработки и масштабируют их, — продолжает Фокс. — россия встала на военные рельсы, а мы это делать не хотим. Мы не хотим говорить о мобилизации, потому что это непопулярная тема среди избирателей. Чем дольше мы будем в это играть, тем больше городов будут становиться следующей Констахой».

Замерший город

Несмотря на то, что в Краматорске работают заведения питания, магазины и рынки, культурные мероприятия в городе не проходят. Крупные массовые собрания запрещены, а обучение в школах только дистанционное.

«Город замер и находится в ожидании... победы», — говорит местная художница Виктория, которую мы встречаем в культурном пространстве «Без границ». Это едва ли не единственное место, где собираются жители Краматорска. Здесь проходят сессии с психологом и арт-терапия. На этот раз делают небольшую игрушечную собаку. Мы также присоединяемся к созданию игрушки.

«Это очень ценно, что мы можем сейчас собираться. И мы всегда начинаем наши встречи с того, кто и как пережил эту неделю или ночь. Если в начале вторжения были люди, которые говорили, что им не страшно, то теперь все говорят: “Да, было очень страшно”. Я думала, что люди начнут уезжать, но пока такого нет. Наоборот, я вижу на наших мероприятиях все больше и больше людей», — рассказывает Елена, руководительница проекта.

Я спрашиваю Елену и ее коллегу, фотографа Владиславу, пора ли, по их мнению, уезжать из города.

«Если бы у меня были дети, — говорит Владислава, — я бы их давно вывезла, потому что за себя я не переживаю. Услышали, что прилетело: “О, не у меня”». 

Хотя Вадим Филашкин (глава Донецкой ОВА — ред.), говорит Владислава, постоянно призывает эвакуироваться, люди остаются в городе, в основном — это одинокие пожилые люди, которым некуда идти. По состоянию на июль 2025 года в Краматорске проживает около 53 тысяч человек.

Среди тех, кто пришел сегодня на арт-терапию, — поэтесса Елена Котова. На днях у нее должна состояться презентация сборника стихов краматорских поэтов «Координаты нежности». Это уже третий сборник, который выпускают в клубе «Краматорск поэтический», в который входит Елена.

Сегодня ровно три месяца, как в квартиру Елены прилетел КАБ. Они с дочерью как раз вышли в коридор, как через несколько минут произошел взрыв. За дверью, за которой они стояли, — пропасть.

«Мы с дочерью никогда не выходили в коридор. В тот вечер бахкало, как всегда. Я говорю дочери: выйдем в коридор. Пишут: “Летит!”. Две-три минуты — и оно прилетело к нам. Конечно, все посыпалось на нас, но коридор нас спас», — рассказывает поэтесса.

Елена проводит нас в свою разрушенную квартиру. Документы, ноутбук с новым сборником стихов, над которым Елена как раз работала в тот вечер, и другие книги — единственное, что удалось спасти.

«Вон моя шуба до сих пор висит на дереве, — улыбаясь, показывает Елена на ветки дерева возле четвертого этажа. — Ее вынесло взрывной волной».

В пятиэтажном доме в подъезде Елены выжили только она с дочерью и мужчина, который зашел спрятаться в ванную. Все остальные соседи — погибли.

«Здесь на третьем этаже погибла вся семья. Они были переселенцами из Северска», — говорит Елена.

Сейчас поэтесса с дочерью снимают квартиру в нескольких домах отсюда. Каждый день Елена проходит мимо своего разрушенного дома: «Все, что нажили за 30 лет жизни в Краматорске, все осталось там». Однако, даже несмотря на пережитый обстрел и разрушенную квартиру, Елена пока не планирует уезжать: «Это мой город, мой дом». 

Рыбы Амазонки в центре Краматорска

Из домов на улице, расположенной недалеко от площади Мира, хорошо слышно, как кто-то подметает стекло. В ночь на 15 сентября россияне сбросили на город четыре авиабомбы «ФАБ-250», повредив не менее 35 домов. В центре Краматорска разбиты магазины, кафе и офисы в многоквартирных домах.

«У нас здесь все было в пыли. На прошлой неделе каждый день летали "шахеды", снова попали в разрушенный отель», — рассказывает Ирина. Они с мужем Романом — владельцы краматорского океанариума «Удивительные рыбки».

Океанариум был мечтой Романа. Супруги открыли его в 2020 году, но сначала случился ковид, а затем — вторжение. В первые полгода большой войны океанариум закрыли, но впоследствии он возобновил свою работу.

Когда в 2022 году россияне попали в отель поблизости, в океанариуме вылетели окна и двери, с тех пор все забито фанерой. В конце 2022 года в Краматорске начались блэкауты, рыбы погибали из-за отсутствия света и тепла. Впоследствии произошел потоп — жители квартиры над океанариумом выехали, и у них прорвало трубы. Кипяток лился по стенам. Была угроза обрушения потолка прямо в аквариумы.  

«В 2022 году люди массово уезжали и приносили нам своих рыбок. Сейчас началась вторая волна паники, снова люди начали нести их нам», — говорит Ирина.

Так, в аквариум к Ирине попал скат, а также аравана — хищная рыба из реки Амазонка, и Фрэнки — небольшая рыбка, которую Ирине передала женщина из Краматорска, уехавшая в Германию.

«Нам принесли его в 2022 году. Владелица до сих пор просит присылать ей видео с Фрэнки. У человека есть связь с домом. Наш аквариум несет функцию, хотя бы какую-то, очень условную, стабильности. Люди заходят к нам и могут хотя бы немного отвлечься от того, что происходит вокруг, а происходит страшное», — говорит Ирина.

«А отсюда уходишь — и как будто путешествовал где-то. У меня есть лайфхак: я прислоняюсь лбом к стеклу морского аквариума (там живут разные рыбы из соленых морских водоемов, например, анемовая рыба или рыба-клоун, главный персонаж мультфильма «Немо» — ред.) и создается ощущение, будто ты в маске плывешь в море», — рассказывает Ирина.

Всего в океанариуме около 300 различных видов рыб, две красноухие черепахи, тоже переселенки, и с десяток попугаев. До полномасштабного вторжения вход был платный, сейчас владельцы сделали его бесплатным, чтобы люди могли прийти и отвлечься от войны. Ирина с мужем содержат его за собственные средства и пожертвования от посетителей, которые решили помочь. 

«Ситуация существенно ухудшается, и мы думаем над планом "б". Вывозить аквариум полностью — сложно и технически, и материально. Нужно знать, куда их вывозить, кто их будет принимать. При транспортировке у рыб начинается стресс, они становятся агрессивными. Если начать вылавливать пираний — они паникуют, могут укусить и не доехать вообще до нового места», — объясняет Ирина.

«Еще год назад мы думали: когда закончится война, сделаем реабилитационный психологический центр, — продолжает говорить с надеждой Ирина. — В Японии и Китае аквариумотерапию активно используют».

Решили вместе с мужем оставаться в Краматорске, пока работает вся инфраструктура: «Мы как остров, если сейчас закроемся и начнем вывозить все, это даст толчок к массовым беспорядкам. Надеемся, какое-то время продержаться. Верим в ВСУ и ждем хороших новостей».    

Кладбище посреди гор

Редкий смог простирается над домами Краматорска. Слышно, как падают КАбы где-то за городом. В конце сентября солнце еще сильно припекает в голову. Мы наблюдаем за Краматорском с кладбища, расположенного на возвышенности у меловых гор. Отец Александр подходит к могиле своего знакомого. Священника ждет семья погибшего воина. По подсчетам отца, с 2014 года на войне погибли 250 воинов-краматорцев. 20 отец отпел сам.

«Святой Боже, святой крепкий, святой бессмертный, помилуй нас!» — начинает отпевать литию за упокой отец Александр.

«Еще раз выражаю вам искренние соболезнования в связи с потерей близкого человека. Вы знаете, я знал Владимира Ивановича долго, еще до начала войны, знал его как порядочного и доброго человека. Христос сказал, что нет большей любви, чем та, когда человек отдает свою жизнь за братьев и сестер, нет ничего сильнее. Владимир Иванович отдал самое ценное — свою жизнь», — говорит отец Александр. 

Владимиру Ивановичу было 57 лет. С 2014 года в Краматорске возглавлял «Правый сектор». Вместе с другом пошли добровольцами с первого дня полномасштабного вторжения в местную бригаду ТрО. Погиб Владимир Иванович в битве за Лиман, в первый год полномасштабного вторжения.

— Он очень любил реку Северский Донец, эти горы любил... — говорит побратим погибшего.

— Мы его здесь и похоронили, чтобы он мог смотреть на эти горы, — добавляет жена.

— Он здесь жил и хотел жить, а эта сволочь его убила. Он не просто умер, а отдал свою жизнь за Украину, — говорит побратим.

Вокруг нас — свежие цветы, флаги, белые камни и пустые, выкопанные ямы…

«Помолимся! — говорит священник. — За освобождение Украины от российских оккупантов. За освобождение Украины от власти олигархов, коррупционеров, взяточников. За ликвидацию и выявление всех московских агентов, коллаборационистов, предателей. За прекращение существования империи зла, террористической организации так называемой российской федерации. За освобождение пленных, за исцеление раненых, за охрану каждого воина от всякого зла, особенно от смертоносной раны, за наших воинов, за наше войско, особенно за тех бойцов, которые сейчас находятся в тяжелых боях...».  

Материал создан при поддержке «Медиасети»