«Когда он подписывал контракт, то военкомат бегал, а после ранения — никому не нужен»
68-летняя Татьяна подогревает в микроволновке суп, затем берет блендер и через несколько секунд превращает суп в жидкое пюре, переливает в цветастую миску и подходит к кровати, на которой лежит ее сын Игорь.
Игорь — бывший военный, уже два года прикованный к больничным койкам. Во время боев за Авдеевку он получил тяжелое ранение в голову, после которого не ходит и не разговаривает. И не ест самостоятельно — Татьяна набирает суп-пюре в большой шприц и вводит его через трубочку в живот. Из ложечки 43-летний Игорь ест только йогурты и детские смеси.
«Главное, что он жив, что нигде не валяется в поле, что над ним никто не издевается», — говорит сквозь слезы Татьяна.
Так в госпитале во Львовской области проходят дни Татьяны: каждые три часа переворачивает сына, чтобы не появились пролежни, готовит есть и кормит Игоря; пока он час работает с реабилитологом, бежит в магазин за продуктами; поднимает его, чтобы сын посидел, и 20 минут слушает музыку. Остальное время — надеется, что однажды сыну станет лучше.
«Бывает ощущение безысходности, но надо двигаться. Это очень трудно, когда не знаешь, что будет дальше. Бог дал ему жизнь. Какая не какая, а жизнь. Идем вперед», — говорит Татьяна.
Жизнь Татьяны похожа на жизнь других родных раненых военных, которые не могут передвигаться. Они вынуждены посвятить себя уходу за теми, кто посвятил жизнь государству. При этом остаются один на один с проблемами, которые следуют за ранением: бюрократией в оформлении помощи, халатностью врачей и недостатком средств на лечение — особенно, если оно длительное.
«Очень досадно, что нет помощи от государства. Ты никому не нужен. Хоть бы раз позвонил по телефону военкомат и спросил, есть ли у вас что-нибудь. Тогда бегали, как он подписывал контракт, а теперь никому не нужен», — говорит Татьяна Скакун, которая за два года разочаровалась в том, как работают с ранеными военными.
Помочь семье можно по реквизитам:
4149 4975 0355 9769
- Поделиться: