Через «Северный поток» и не только: кто и как помогает украинцам выбираться из российской оккупации

Украинцам, которые отваживаются бежать с оккупированных территорий, приходится пройти чрезвычайно сложный путь — прежде всего, принять решение о выезде, найти деньги, перевозчика или способ выехать бесплатно, выдержать унизительную «фильтрацию» российских спецслужб и допросы пограничников страны-агрессора, а затем преодолеть долгую дорогу через несколько стран в Европу или неоккупированную Украину.

В зависимости от многих факторов, дорога может занимать от двух дней до месяца и более. Но жизнь в безопасности и нормальных человеческих условиях того стоит.

Случай, деньги, везение: истории тех, кто самостоятельно выехал из оккупации

«Соседи у нас в Мариуполе очень хорошие. Никто так и не признался, что мой брат воюет в “Азове”», — говорит 15-летняя Катя Бельская (фамилия изменена из соображений безопасности — ред.). В мае трое из семьи — она, мама и младшая сестра — выехали из оккупированного города. Обязательная «фильтрация» прошла быстро. Бельским повезло — семья осталась «невидимой» для агентуры ФСБ только потому, что у брата другая фамилия.

В подвал они спустились в марте, когда стены квартиры разрушил российский снаряд. Девушка вспоминает, как перед взрывом успела подумать, что обязательно должен быть еще один прилет. Катя справилась: вовремя закрыла собой младшую сестру от оконных осколков, с ней на руках выбралась через завалы из разрушенной мебели и чудом открыла деформированную дверь.

На вопрос, почему сразу не выезжали из Мариуполя, говорит: «Мы сидели до последнего, потому что мама за нас боялась, “зеленые коридоры” обстреливали. Соседи тогда уехали, и мы до сих пор не знаем, что с ними».

Семья обустроилась в подвале собственной многоэтажки возле завода Ильича. Сначала питались продуктами из магазинов, которые для них открыли украинские военные. Еду готовили во дворе, а когда запасы заканчивались, выходили их обновлять. Вода была всегда, потому что неподалеку источник. Было и такое, что мешок с «гуманитаркой» принесли российские оккупанты — на шесть подъездов дали одиннадцать буханок хлеба!

В оккупации Катя один раз дозвонилась брату: «С номера “Феникс” (оператор так называемой ДНР — ред.) сложно дозвониться, но нам сказали, что есть какая-то точка “Киевстар”, которая еще ловит. Я знала, что там обстреливают, но все равно пошла — тайком от мамы. Позвонила, сказала, в каком мы доме и что с нами все хорошо. И тут летит снаряд над головой, связь обрывается. И брат 2,5 месяца думал, что меня уже нет».

В Мариуполе семья заботилась о соседке с диабетом. Когда в мае женщина умерла, Бельские вместе с соседями похоронили ее во дворе. Тогда же решили, что теперь точно можно выезжать — нашли перевозчика и несколько дней ждали выезда. В небольшом бусике на 11 мест поехали через Донецк, Белгород, Минск, а затем через Латвию и Литву — в Польшу.

«На границе с ЕС российские пограничники спрашивали: "Куда едете, что вы там забыли?" У мамы спрашивали, что она думает о войне. Мама ответила, что о войне не думает», — вспоминает Катя.

С братом семья связалась уже после того, как пересекла польскую границу и поселилась в Гуманитарном центре для беженцев Global Expo в Варшаве.

В июле в этот Центр приехала и 44-летняя Людмила Пивень из села Печенеги  Харьковской области. С сыновьями-подростками женщина выезжала из оккупированного поселка, напуганная слухами о том, что украинцами будут пополнять российское войско.

«Я сидела до последнего — и бомбили, и чего только не было. Испугалась, что малого отправят воевать с холостым автоматом, — эмоционально говорит женщина. — Многих 16-летних заворачивали (россияне не пропускали на выезд — ред). Я пошла нахрапом: в пункте пропуска оккупантов сказала, что выезжать разрешил командир. "Какой?" — Самый главный, говорю. Нас и пропустили».

На эвакуационном автобусе с украинскими волонтерами семья уехала в Харьков. Оттуда за свой счет добрались до Польши.

«Сначала, когда через Печенеги давали “зеленые коридоры”, у украинских мужчин там забирали паспорта как гарантию того, что они вернутся за документами, — рассказывает Людмила. — Но никто не возвращался, потому что документ можно восстановить. россияне это "просекли" и уже говорили: "Давайте 500 долларов и тогда можете ехать в Украину". Если не было денег — то только через россию».

62-летний Эдуард Куриленко (фамилия изменена — ред.) самостоятельно выезжал из Мариуполя с двумя псами через россию. Имел при себе 20 евро и 20 тысяч российских рублей от знакомых. На собственном автомобиле добрался до Литвы, но из-за отсутствия документов на собак был вынужден вернуться в Беларусь. Белорусские гастарбайтеры, которым он рассказал свою историю, скинулись мужчине по 10 евро на дорогу в Украину.

«Всю ночь ездил под границей, искал пункт пропуска, — жалуется Эдуард Куриленко. — Нашел в одном месте, но только пешком. Что делать? Оставить авто и идти с двумя собаками куда-то?»

К счастью, белорусский пограничник подсказал мужчине ехать через Брест в Польшу – мол, там пропустят с животными по упрощенной процедуре. До польской таможни мужчина добирался «на последних литрах бензина». Сейчас уже обустроился в стране, нашел работу и даже консультирует в соцсетях желающих выехать.

«Мы не устраиваем украинцам фильтрации»

Подобных историй с положительным финалом немало в арсенале международных организаций и отдельных волонтеров, помогающих украинцам, которые едут за границу, спасаясь от войны.

Агата Малец — волонтер-координатор международной организации Rubikus в Польше, которая помогает украинцам выезжать с оккупированных территорий через россию. Отдельное направление волонтеры иронично называют «Северным потоком».

В настоящее время волонтер работает с более чем 150 заявками, общается с людьми, которые решаются на выезд или уже в пути, решает логистические вопросы и держит контакт с координаторами волонтерской сети в разных городах и странах.

Волонтеры Rubikus заявляют, что политическую позицию спасенных украинцев не спрашивают. Подчеркивают: «Мы не устраиваем украинцам фильтрации».

Польские волонтеры уже проработали 10 тысяч заявок на вывоз, по каждой из них от 1 до 12 спасенных, а это примерно 30 тысяч вывезенных в безопасные места людей. Пик выездов пришелся на лето 2022-го — тогда в Варшаву прибывало по восемь эвакуационных автобусов в неделю с беженцами из оккупации. Кроме того, многие преодолевали путь самостоятельно на рейсовых автобусах.

Следующий всплеск выездов был уже осенью. Тогда многие украинцы решились покинуть оккупированные регионы из-за слухов, что местных будут призывать в российскую армию.

Выезд из оккупации — в среднем 100 евро

Rubikus — европейская организация, которая помогает украинцам с оккупированных территорий выезжать в страны Европы через россию, Беларусь, Эстонию и Латвию. Часть беженцев делают такой крюк, чтобы вернуться в Украину по другую сторону линии фронта. Заявку на выезд можно подать на сайте или через телеграм-бот.

В Rubikus подсчитали, что для выезда одного человека из оккупации в среднем нужно 100 евро. Эти деньги идут на покупку билетов, ночлег, питание и прочее. Средства организация получает от грантодателей и спонсоров. Среди них, в частности, американская организация «Новая Украина» и другие.

Волонтеры организации работают в круглосуточном режиме, а телефоны часто не выключают до утра.

«Часто приезжают раненые люди, преимущественно через Беларусь. Есть такие волонтеры, которые могут сказать: "Завтра я привезу тебе лежачего или человека без ног, ты сможешь отвезти его в Германию?"» — рассказывает Агата Малец.

К случаям удивительного спасения можно отнести историю 60-летнего Александра из-под Харькова, у которого была рана позвоночника вследствие взрыва кассетной бомбы. После операций на территории россии, куда его эвакуировали, мужчина остался парализованным ниже поясницы. Находиться в поселении для беженцев он не мог, потому что некому было за ним ухаживать.

Мужчину решили везти к дочери в Германию. российский священник из Санкт-Петербурга, занимающийся украинскими беженцами, организовал сбор средств и оплатил частную скорую помощь с сопровождающим медицинским персоналом для перевозки раненого в Польшу. Вопрос с прохождением границы и поиском больницы, которая приняла бы не только пациента, но и скорую из россии, улаживал Rubikus.

«Договариваться было сложно, многие заканчивали разговор, когда слышали, что украинец приедет на российской скорой. А как ему еще приехать?» — делится Агата.

В конце концов Александр получил медицинскую помощь в больнице польского города Бельск-Подляски, а дальше уже на немецкой скорой выехал во Франкфурт-на-Одере. За этой перевозкой — сверхусилия волонтеров, нервы и бессонные ночи.

Как выехать из оккупации?

После того как люди оставляют заявку на выезд, с ними связываются волонтеры и договариваются о плане действий.

Первоочередная задача — найти способ добраться до россии. С каждым днем это сделать все сложнее. Раньше из Мариуполя можно было спастись, сев на бесплатные российские эвакуационные автобусы, следующие через Безымянное и Новоазовск.

Сейчас выезд возможен только с частными перевозчиками или самостоятельно. Цена может колебаться от 500 долларов до границы с ЕС за человека и до 2000 долларов только до границы с россией, если попадутся непорядочные перевозчики.

«К сожалению, ни мы, ни российские волонтеры не можем оплатить дорогу из оккупации, — говорит Агата Малец. — Однако можем проконсультировать и посоветовать адекватного перевозчика».

Каждый выезд — это индивидуальная история и слаженная работа разных людей, действующих в экстремальных условиях и предлагающих решения «с колес».

Как пройти «фильтрацию»?

Украинцы, готовящиеся выезжать с оккупированных территорий, обычно наслышаны об основных правилах «фильтрации» благодаря опыту знакомых. Процедура чаще всего происходила в «фильтрационных лагерях» в Новоазовском районе и Безымянном (вблизи Мариуполя), хотя в целом подобных пунктов более десятка.

«Фильтрация» может длиться до трех дней, после этого украинца либо пропустят, либо завернут домой, либо, что хуже всего, задержат. Чтобы не иметь проблем, нельзя демонстрировать проукраинские взгляды, важно иметь «чистый» телефон без патриотического контента, переписок, комментариев и ругательств в соцсетях.

Волонтеры Rubikus подчеркивают, что во время «фильтрации» нужно быть особенно внимательными — остерегаться провокаций. Вспоминают, как семья из двенадцати членов не прошла процедуру, потому что глава семьи отметил, что они выезжают в Крым «с оккупированных территорий».

Самый оптимальный вариант — если человек все это время просидел в подвале, ничего не знает и не слышал, а в россию едет, «чтобы остановиться у родственников, у которых есть вода и отопление».

Как все устроено в россии?

российских волонтеров польское крыло Rubikus знает только по аватаркам в Telegram. Это люди из Москвы и Санкт-Петербурга, Белгорода и других городов. Приблизительно 300 координаторов и много волонтеров, которые встречают, вывозят, размещают украинцев, решают логистические задачи.

«Мы в россии ничего не оплачиваем, потому что физически не можем этого сделать из-за санкций, — говорит Агата Малец. — Их волонтеры делают все за свой счет: платят за дорогу, питание, проживание, содержание. В Польше помогает государство, есть эвакуационные рейсы, организации, занимающиеся переселением или помогающие на местах. Если же россияне хотят снять гостиницу для беженцев, ни один Airbnb грант на это не даст».

«Для нас волонтерство — деятельность, которой мы можем заниматься открыто, а их за это может задержать полиция, могут уволить с работы», — говорит ее коллега Ян Брышевски.

Несмотря на давление и опасность, российские власти пока смотрят на помощь с транзитом украинских беженцев сквозь пальцы. По мнению польских волонтеров, это делают, чтобы украинцы не оставались в россии и их не пришлось содержать.

Материал подготовлен при содействии MediaPort Warsaw, хаба для украинских журналистов в Польше, и при поддержке международной инициативы Media Lifeline Ukraine.

Автор: Ольга Гембик