«Нам бывает страшно. Но еще страшнее — остановиться». Заметки женщин во время войны

Более 60 тысяч женщин служат в рядах Вооруженных сил Украины. Около 5 тысяч из них защищают страну на передовой. Миллионы донатят, волонтерят, поддерживают свои семьи, рассказывают об Украине миру, верят и вкладываются в победу.

Женщина во время войны — кто она?

«Какая война, мам? У нас свадьба»

Анна Калашник, младшая сержантка медицинской службы, фельдшерка батальона одной из бригад Сухопутных войск ВСУ

Больше всего переживала за маму, постоянно мониторила карту тревог в области, где она живет. Понимала: должна сделать все, чтобы эти изверги не дошли до нее.

Если бы мне несколько лет назад сказали, что я буду служить в армии, рассмеялась бы. Военное дело было чем-то далеким. Я жила размеренной жизнью. И все изменилось за один день.

— Алло, доченька? Вставай! Война началась!

— Какая война, мам? У нас сегодня свадьба.

Я работала официанткой в ​​киевском ресторане. За несколько дней до начала вторжения мы готовили банкет. Голова шла кругом: меню, декор, программа, плейлист. Первое, о чем я подумала тогда в пять утра: проклятый банкет! Мы вложили в него так много сил.

А дальше были видеообращения Зеленского, первые кадры разбомбленных домов, видео с людьми, которые голыми руками останавливали вражеские танки. Я должна была ехать к маме, но все пошло не по плану. Так я очутилась здесь.

Судьбоносное решение через несколько минут

Первый день большой войны я провела с подругой и компанией, с которыми чувствовала себя в безопасности. Они вместе с терробороной дежурили на улицах Киева. Я тоже захотела присоединиться: «Чем я могу помочь? Пара рук вам точно не будет лишней».

Сначала я готовила еду для терроборонцев. Помогала развозить гуманитарку в деоккупированные регионы Киевской области. А через несколько недель меня пригласили на курсы тактической медицины. Теперь я младшая сержантка медслужбы, фельдшерка батальона одной из бригад Сухопутных войск ВСУ.

В армии все оказалось иначе, чем я представляла. Боялась, что мужчины не будут воспринимать меня как равную. Но меня поддержали. Через полтора месяца я стала командиром подразделения. Это был совершенно новый опыт.

Единственное, что решить было непросто, — форма. Могло не оказаться нужного размера обуви и амуниции. Но как-то приспособилась.

С 24 февраля вместе с побратимами пережила много нервных дней. Но наряду с болью и слезами были и веселые моменты, в которых проявлялась любовь к жизни.

Не жалею о своем выборе. Я на том месте, где должна быть.

«На связи со мной вся передовая»

Ореста Брит, волонтерка, основательница Благотворительного фонда БОН

За 9 лет войны стало понятно, что волонтерство — это не хобби, а наука. Это миссия, которую может выполнять человек, полный энергии, мотивации и силы.

Для Украины эта борьба длится минимум 300 лет, для меня — 9. Фонд создали в июле 2014 года, когда началось вторжение россии в Крым и на Донбасс. Мы все начали помогать нашим партизанам, отправившимся с Майдана удерживать границы на Востоке.

По состоянию на февраль 2022 года в фонде работали около 200 волонтеров. Мы стали платформой для координации действий всех неравнодушных, желающих помочь другим.

Сейчас можно купить почти все. Нужны деньги

После 24 февраля Украина разразилась новой волонтерской волной. Я легко отпускала коллег, решавших создать свой фонд или организацию. Делилась советами. В волонтерстве не должно быть конкуренции:нас чем больше, тем лучше.

В отличие от первых недель большой войны, сейчас для фронта можно приобрести почти все. Главное, чтобы хватило денег.

Сейчас я координирую помощь для ВСУ. Многие иностранные грантодатели отказываются помогать фондам, поддерживающим военных. Поэтому мы выделили это направление в отдельную общественную организацию.

Военные ждут помощи, а значит — я еду

Волонтерство — это история о героизме и дружбе. Во время одной поездки я попала под ближний перекрестный огонь. Обошлось. Даже когда головой понимаешь, что там опасно, сердце говорит: военные ждут помощи, а значит, я еду.

По событиям каждого дня можно снимать кино. На связи со мной вся передовая: это люди-легенды, люди-герои. Путь каждого из них — это большое самопожертвование ради победы.

После победы придется долго и неустанно работать: реабилитировать истощенных защитников, их семьи и пострадавших.

«На втором месяце войны беременная клиентка спросила про фотосессию»

Екатерина Карпенко, фотографка

Во второй месяц большой войны клиентка спросила, могу ли сделать фотосессию. Она была на восьмом месяце беременности и хотела запомнить себя такой. И я поняла, что мы выстоим.

Более 9 лет я через фотографии рассказываю истории людей. Миссия, которой живу, — запечатлевать каждую историю, сохранить каждый момент борьбы за свободу. Воплощать эту идею помогает авторский проект «Важлива».

Утро, когда я умерла. Утро, когда я ожила

24 февраля помню, как сегодня: была запланирована фотосессия с другом — человеком, которого было сложно уговорить на это. Проснулась от того, что Киев бомбят. Первое, что подумала, нужно поддержать его.

Мой мозг на стресс реагирует собранностью. До вечера я держалась, просила всех не паниковать. А вечером сдалась: в голову лезли мысли о будущем, которому не суждено было сбыться. Думала, что больше не смогу фотографировать. Какая-то часть меня в то утро умерла.

Утро 25 февраля расставило все на свои места: я сняла первые кадры военных. С тех пор не выпускаю камеру из рук.

Мы осознали, кто мы и чего стоим

Проект «Важлива» до 24 февраля — это фототерапия для женщин. Мы с командой через фотографии раскрывали истории женщин с инвалидностью, паралимпиек, женщин, переживших домашнее насилие, буллинг и мобинг. Эти женщины демонстрировали миру силу духа. Они приняли свое состояние и научились жить в нем. Эти фото должны стать шагом к выздоровлению для женщин, которые не знают, как это отпустить или принять.

С началом большой войны мы начали снимать женщин-военнослужащих. Они стали лицами информационной кампании Bravery — одной из самых узнаваемых во время полномасштабной войны.

Они приходили на фотосессии с легким макияжем. Для меня это была небольшая победа. Накрашенные ресницы тогда, когда Киев обстреливают, — это жизнь.

Я работала и с мужчинами. Благодарна им за доверие. В частности, за фото, которое также стало лицом кампании Bravery, — спецназовец, чье лицо и позывной нельзя было раскрывать. На фото — его глаза.

Война нас объединила, мы осознали, кто мы, какие мы на самом деле и чего стоим. Цена ужасная. Но этот исторический период нужно прожить и не дать врагу шанса.

Во время войны я вышла замуж. И это один из самых лучших моментов, которые произошли со мной за это время. Жизнь победит.

Я его поддерживала. И каждую ночь выла от боли и страха»

Наталья, «Женщины из стали»

Связь с Мариуполем пропала в начале марта. Я была испугана: как он, где он, и главное — жив ли.

«Если тебе не звонят с незнакомых номеров, значит, жив», — научили девушки, чьи мужчины на фронте. С тех пор я боюсь неизвестных номеров.

Война для меня началась задолго до 24 февраля. Помню начало 2015 года: он звонит по телефону и говорит, что не может сидеть сложа руки, когда другие защищают его родной край. Сначала пошел добровольцем, потом вступил в ряды ВСУ. Я не мешала, поддерживала. И каждую ночь выла от боли и страха, сознавая, что мой сын — военный.

Я постоянно прокручивала в голове: мы рождаем их не для войны. Но наши мужья, сыновья, братья встали на защиту страны. Ведь кто, если не они?

Адский марафон в 378 дней

За несколько дней до 24 февраля сын сказал, что ему отменили отпуск. И настоял, чтобы я не ехала к нему в Мариуполь: «Мама, ты приедешь, но не сейчас».

«Началось», — в 4:40 произнес в трубке голос моего друга. Мои вещи были собраны: тревожный чемодан и документы. Но я так и не покинула Киев.

Когда сын выходил на связь, говорила, что я в безопасности. Военным нужно знать, что с их родными все в порядке.

Через несколько недель он позвонил по телефону с неизвестного номера. Услышала родной и одновременно незнакомый голос истощенного взрослого мужчины: «Мама, это я». Он сказал, что все хорошо. Что он держится, и я тоже должна. Я заплакала. А у него задрожал голос.

«Здравствуйте. Все норм. Обнимаю. Побежал», — я была благодарна за эти короткие сообщения. Он жив, и это главное.

Вы спросите, где беру силы, чтобы дальше бороться? Я трансформирую боль в действие. Нам бывает страшно. Но еще страшнее — остановиться.

Автор: Ирина Шостак