«Не можешь справиться? Тогда мы отнимем у тебя ребенка». Почему соцработники не помогают семьям в самый трудный момент

В Украине критически не хватает специалистов по социальной работе. Учитывая число людей в громадах, нуждающихся в помощи и консультациях, вовремя и качественно оказать услуги почти невозможно — иногда бывает, что проблему выявляют поздно. Часто из-за этого страдают уязвимые семьи с детьми, рискующими оказаться в интернатах.

Кто спасает семьи, находящиеся в шаге от пропасти, и почему этого не делают в громадах — в материале hromadske.

Когда рушатся стены

Светлана решилась попросить о помощи, когда уже была на грани. Пятеро несовершеннолетних детей и небольшая пристройка, куда их пустила пожить пожилая соседка и разрешила прописать детей, чтобы они могли пойти в школу. Работы в селе у женщины не было, социальных выплат на детей она не получала. Муж ушел из семьи и алименты не платил.

Светлана с двумя дочерьми спала в комнате, еще двое детей — на двухъярусной кровати на кухне, а старший сын — в коридоре, у выхода.

Женщина никогда не думала, что окажется в таких обстоятельствах. Она родилась и выросла в Харькове, там училась, работала, там же встретила своего будущего мужа. После свадьбы супруги переехали к матери мужа.

Один за другим стали рождаться дети, в квартире становилось все больше шума и все меньше места. Тогда пара решила временно переехать в село: во-первых, чтобы не доставлять хлопот свекрови, во-вторых, чтобы дети больше бывали на свежем воздухе, а в-третьих, они планировали накопить денег на свое жилье.

Некоторое время семья держала хозяйство, завела коз. Приходилось экономить. Тогда же в сельском совете оформили социальные выплаты на детей.

Первые отложенные деньги решили потратить на оформление рабочей визы мужу, чтобы тот уехал за границу на заработки. Так и поступили. Но в семью отец больше не вернулся.

Два года Светлана пыталась справляться со всем сама. Когда к ним пришли сотрудники службы по делам детей, возник вопрос об их изъятии из семьи. Условия жизни были непригодными: глиняные стены дома буквально разваливались.

Светлана не могла этого допустить. Она быстро заняла у соседей деньги, отправила детей в лагерь, купила комод, шкаф, поклеила обои. В защиту семьи встал глава села.

В конце концов детей все-таки оставили с мамой, но у Светланы не было никаких сбережений, а от собранного осенью урожая остался только лук. Да еще и дрова для отопления дома почти кончились. Женщина знала: детям нужны другие условия для жизни и развития, а ей — работа.

Свой дом

Светлана обратилась за помощью к местным волонтерам благотворительного фонда «Взрослые — детям». Он комплексно помогают семьям с детьми, оказавшимися в кризисной ситуации: им покупают дом и занимаются полным социальным сопровождением.

«Мы долгое время ездили в интернаты, помогали детям, поздравляли их с праздниками, проводили мастер-классы. Но когда начали знакомиться с ними поближе, выяснили, что почти у всех у них есть родители — и эти родители не лишены прав! Почему же эти дети здесь? У кого-то сгорел дом, у кого-то нет ремонта, нет воды, условий для проживания, нет работы в селе или родители злоупотребляют алкоголем. Мы начали разбираться, как так случилось, что дети находятся в государственном учреждении на государственном обеспечении, но в то же время у ниех есть родители. Некоторые даже приезжают навестить детей, пытаются вернуть», — говорит Виктория Тищенко, глава фонда.

Однажды волонтерам позвонила по телефону 12-летняя девочка. Она рассказала, что у нее еще восемь братьев и сестер, а их мать лишают родительских прав.

«Для детей не было условий проживания, мать злоупотребляла алкоголем. Но мы решили поработать с этой семьей. Приобрели им дом, вернули детей к маме», — рассказывает волонтер.

В течение трех лет благотворители присматривали за семьей и оказывали все услуги, которые семья должна была получать от социальных служб. Матери помогли научиться ухаживать за детьми, выстраивать с ними отношения, искать работу, распоряжаться деньгами, делать сбережения, оформлять документы, вовремя проходить с малышами все медосмотры.

«И у нас все получилось. Мать бросила пить, дети сейчас растут с ней», — говорит Виктория.

С тех пор волонтеры приобрели дома для 20 семей (в которых было 70 детей) и спасли их чуть ли не в шаге от интернатов. Сейчас они живут в двух селах Харьковской области в пределах одной объединенной территориальной громады — в Бригадировке и Забавном Изюмского района. Семьи общаются между собой, помогают, учат друг друга присматривать за скотом, сажать растения, делятся вещами и выращенными продуктами.

«Мы понимаем, что семья изменилась, и ее можно отпускать тогда, когда она готова делиться своими потребностями, озвучивать, понимать их. Когда они попадают к нам в проект, они только берут. Принимают все вещи, которые мы привозим и предлагаем. Потом возникают склады хлама. Тогда мы учим семью это все сортировать, брать только нужное, а лишнее отдавать тем, кто больше в этом нуждается», — рассказывает волонтер.

На то, чтобы семья встала на ноги, предусмотрено три года. В первый год волонтеры во всем помогают семье и постоянно контролируют (могут даже приехать в любое время суток). На второй — частично. А на третий год — только при экстренной необходимости: скажем, если начался процесс переоформления выплат на детей, а кто-то из членов семьи внезапно потерял работу — как объясняет Виктория, в таком случае волонтеры поддержат продуктами. И за эти три года они стараются научить семью планировать свой бюджет.

Специалисты по социальной работе и где их искать

По государственному стандарту, соцработники могут брать под свое сопровождение семьи, оказавшиеся в сложных жизненных обстоятельствах, всего на полгода. В сложных случаях срок продлевают до года.

«Но успеет ли за это время что-то измениться в семье? Тем более если, например, ее члены имеют алко- или наркозависимость, если им нужно пройти лечение? Понятно, что полгода для этого мало!» — говорит Виктория Тищенко. Дарья Касьянова — глава правления общественного союза «Украинская сеть за права ребенка» — соглашается с ним.

«За это время невозможно решить ни одну проблему, разве только установить доверительные отношения с семьей», — говорит специалист.

Впрочем, это не самое критичное. В громадах не хватает специалистов по социальной работе.

«Есть громады, где нет ни одного такого специалиста. А есть такие, где их условно три, но там столько людей, которым нужно оказать помощь! Семьи, где воспитывают детей с инвалидностью или родители имеют инвалидность, попечительские семьи, детские дома семейного типа, малообеспеченные, многодетные семьи, внутренние переселенцы, люди постарше. Проблем много, а специалистов на местах крайне мало», — говорит Дарья.

В 2012 году штаты местных органов власти по субвенции расширили на 12 тысяч специалистов по социальной работе, которых научили и отправили работать на места.

Тогда количество семей, оказавшихся в сложных жизненных обстоятельствах, возросло (их насчитали до 500 тысяч), а вот количество детей, попадавших в интернаты, уменьшалось. Специалисты помогали семьям преодолеть кризис, справиться со сложной ситуацией, вместе отыскать выход или хотя бы найти для ребенка родственников-опекунов, приемных родителей или детский дом семейного типа.

Тем не менее через несколько лет специалистов начали увольнять.

«Тогда специалисты по социальной работе работали и как агитаторы за Януковича во время выборов — их могли использовать в этих целях. Именно так объяснили причину их увольнений. А с тем, как эти специалисты работали с семьями, не считались. Как и с тем, сколько денег из госбюджета и общественных организаций потратили на их подготовку», — говорит Галина Постолюк, директор представительства благотворительной организации «Надежда и жилье для детей».

«Когда в июне 2012-го специалисты по соцработе приехали на места, количество семей, которые были в сложных жизненных обстоятельствах, увеличилось в десятки раз. Тогда у нас активно внедрялись поиски приемных семей, специалисты делали все, чтобы дети не попадали в интернаты. А после сокращения специалисты звонили мне и говорили, что семьи до сих пор обращаются к ним за помощью», — рассказывает Ирина Буренко, заведующая отделением социального сопровождения семей/людей в сложных жизненных обстоятельствах Центра предоставления социальных услуг Щербановского сельского совета Полтавской области.

Сейчас в ее подчинении два специалиста по социальной работе, отвечающие за более чем 17 тысяч жителей громады. Заведующая признает: этого мало, чтобы охватить всех нуждающихся в помощи. Специалисты центра выявляют уязвимые категории совместно со службой по делам детей, либо с сектором семьи, молодежи и спорта или участковым офицером громады. К тому же, есть и отдаленные населенные пункты, до которых трудно добраться.

Как поясняет Галина Постолюк, государственного норматива относительно того, сколько именно специалистов по социальной работе должно быть на определенное количество населения, не существует.

«Были рекомендации, что должен быть один специалист на 2-3 тысячи человек. Сейчас идет борьба за то, чтобы они были хотя бы у всех ОТГ. Но, к сожалению, их столько нет. В Украине должно быть до 30 тысяч специалистов по социальной работе, а их около 3 тысяч. Они получают низкую зарплату, не у всех есть соответствующее образование», — говорит Галина.

«Их работа состоит не в том, чтобы прийти в семью, отругать родителей и дать поручения. Это должна быть именно профессиональная работа, которая будет мотивировать семью выйти из кризиса. Нужно найти их сильные стороны, прийти без порицаний, установить доверительные отношения, и уже вместе с семьей двигаться и преодолевать сложности».

Карательная система

Фактически ни одна семья не застрахована от того, что в любой момент может оказаться в кризисной ситуации. Светлана, для которой благотворители приобрели дом в селе Харьковской области, тоже этого не ожидала.

«Мы не замечаем семьи, только столкнувшиеся с определенной проблемой: скажем, отец потерял работу и начал выпивать. Именно тогда должен появиться социальный работник и сказать: “Тебе нужно встать на учет в центр занятости, или мы можем записать тебя на обучение, и ты начнешь работать из дома удаленно”. В европейских странах модель раннего обнаружения работает. У нас же замечают только маргинальные семьи, которые на самом дне — когда дом становится притоном, когда туда приходят уколоться. И ребенок это все видит», — говорит Дарья Касьянова и добавляет, что система должна работать совсем иначе.

Если у человека возникает проблемная ситуация, нужно обратиться за помощью, чтобы его поддержали и направили в правильное место. Для этого в громадах должны быть созданы центры социальных услуг, куда специалисты по социальной работе перенаправляли бы людей: скажем, дневные центры для детей с инвалидностью, консультации психолога, служба раннего вмешательства (при необходимости).

К сожалению, довольно часто люди, оказавшиеся в кризисе, боятся об этом говорить, потому что не хотят ассоциировать себя с теми, кто оказался в сложных жизненных обстоятельствах, а еще — из страха, что детей после обращения заберут в интернат.

«У нас не поддерживающая система, а карательная. Не можешь справиться? Тогда я тебя накажу и заберу у тебя ребенка вместо того, чтобы помочь. Эта система проистекает из того, что мы обычно выявляем семьи в таких условиях, когда забрать ребенка — лучше, чем оставить. Потому что его жизни и здоровью грозит опасность. Таких случаев очень много. Но задача социальных работников — выявить, организовать помощь, сесть и подумать, каким может быть решение именно для этой семьи», — говорит Дарья.

Согласно Национальной стратегии реформирования системы интернатов, дети, которым меньше трех лет, с начала 2020-го уже не должны попадать в детские дома. Однако, как отмечает Галина Постолюк, на самом деле все иначе: воспитанников в интернатах становится больше, система укрепляется, да и главам ОТГ порой гораздо удобнее отправить ребенка в детский дом, чем искать ресурсы и создавать услуги на местах.

Проблему могла бы решить, в частности, зарубежная практика, когда государство передает услуги на социальный заказ общественным организациям.

«В Европе государство дает деньги общественным организациям и жестко их контролирует: лицензирует услуги, следит за качеством. А у нас государство само планирует, финансирует, предоставляет социальные услуги, а затем отчитывается о замечательном результате, — говорит Дарья Касьянова. — А на самом деле этих услуг нет».

При поддержке «Медиасети»