«Остановятся шахты — остановится весь город». Как долги за электричество угрожают разрушить жизнь Угледара

28 февраля на шахте «Южнодонбасская» в Угледаре планировали отключить электроэнергию — перестали бы работать вентиляция и водоотведение. В таких случаях шахты быстро наполняются метаном и подземными водами. По оценкам горняков, для полного затопления «Южнодонбасской» хватило бы трех суток.

Впервые шахту отключили от электроснабжения за долги 13 февраля. Но уже на следующее утро вентиляция и водоотведение снова заработали — «Южнодонбасская» смогла рассчитаться за январь. По данным Министерства энергетики и защиты окружающей среды, шахта задолжала за электроэнергию больше 267 млн грн ($10,7 млн) — средства взять негде. В Донецкой облгосадминистрации называют другую цифру — 139 млн грн ($5,6 млн).

В любом случае после затопления возобновить работу не удастся. К тому же прогнозируют, что тогда подземные воды затопят и соседнюю шахту имени Сургая. Так без работы могут остаться 5 тысяч человек, а вместе с ними — и остальные жители городка, зависимого от угля.

Как отключение шахты может сказаться на экологической ситуации на Донбассе, что делает местная власть и чего ожидать горнякам — рассказывает hromadske.

«Мы уже забыли, что такое зарплата за месяц»

Максим — один из членов инициативной группы, которая пытается решить проблемы шахты «Южнодонбасская». 11 февраля шахтеры ездили в Донецкую облгосадминистрацию, с собой взяли плакаты и финансовые отчеты.

За последние несколько месяцев из шахты уволилось много работников — уехали кто куда. Максим так не может: семья в Угледаре. На шахте он работает уже 19 лет. Сейчас получает 11 200 грн ($452) с учетом премии, когда предприятие выполняет план. За ноябрь и декабрь прошлого года шахтеры получили неполную зарплату, за январь и аванс в феврале не получили вообще.

«Мы уже забыли, что такое зарплата за месяц — выдают только частями, — рассказывает Максим. — Как-то мне пришло 3000 грн ($121), а коммунальная платежка на 3500 грн ($141)».

И добавляет: «Угледар — красивый молодой город. Нам страшно, что он превратится в серый и заброшенный».

Вместе с другими участниками инициативной группы Максим посылает письмо-обращение к президенту Украины с цифрами по задолженности. В конце — несколько абзацев сплошных эмоций:

«К сожалению, становится непонятным, почему простой горняк, шахтер, который отработал смену под землей, не накормленный и не обеспеченный нормальными условиями труда, должен вмешиваться в решение таких важных и неотложных вопросов, касающихся жизнедеятельности предприятия».

Откуда долг и есть ли след российского угля

В 2019 году шахтеры «Южнодонбасской» выполнили годовой план еще в ноябре. Обычно в таких случаях предусмотрена премия, но на тот момент шахта уже была должна горнякам более 66 млн грн ($2,6 млн).

8 декабря «Южнодонбасская» оказалась на грани существования из-за долгов за электроэнергию. Оператор системы распределения, компания ДТЭК, ограничила подачу тока на шахту. Работали только вентиляция и водоотведение. Подобная ситуация уже была летом прошлого года.

Добытый уголь шахта продавала нескольким предприятиям, в частности — государственным «Держвуглепостач» и «Уголь Украины», а также частному оператору «Центрэнерго». Они задолжали шахте 170,9 млн грн ($6,8 млн), 36,6 млн грн ($1,4 млн) и 37,2 млн грн ($1,5 млн) соответственно. По крайней мере, такие цифры предоставляют в Донецкой облгосадминистрации и о них же говорят сами горняки. Кроме того, по данным Министерства энергетики и защиты окружающей среды, за предыдущие годы «Центрэнерго» не заплатило шахте еще 170 млн грн ($6,8 млн). Из-за этого «Южнодонбасская» не может рассчитаться за электроэнергию.

Все компании, которые задолжали шахте, занимаются распределением и перепродажей угля — преимущественно теплоэлектростанциям.

Нromadskeнаправило запросы всем трем компаниям с просьбой объяснить причины возникновения долга перед шахтой «Южнодонбасская» и его точную сумму, но ответов до сих пор не получило.

Михаил Волынец, глава Независимого профсоюза горняков Украины, утверждает: долг возник из-за закупочной политики государства. По его словам, большое количество дешевого угля поступает в Украину из России.

В первом полугодии 2019 года Украина действительно импортировала российского угля на $921 млн — это больше, чем 62% всего импорта этого сырья. Поэтому из-за поступлений из России спрос на украинский уголь уменьшился. Но в июне того же года Россия запретила экспорт угля в Украину, и объем импорта упал на 85%.

Журналист «Бизнес.Цензор.НЕТ» Сергей Головнев убежден, что проблема не в российском угле, ведь в прошлом году его фактически не закупали.

Он объясняет: «Есть три причины того, что украинский уголь продолжает лежать на складах компаний-посредников, что не рассчитались с шахтами. Первая — уменьшение потребления электроэнергии. Еще осенью, когда стало понятно, что зима будет теплой, ТЭС начали закупать меньше угля. Также за 2019 год производство „зеленой“ электроэнергии выросло в 2,5 раза. При этом в прошлом году остановили производство два крупных предприятия: Днепровский металлургический завод и Днепровский металлургический комбинат, а также ряд меньших предприятий».

Директор шахты на звонки hromadske не ответил. Мы готовы опубликовать его позицию в случае обращения.

Долги и последствия

«Укрэнергоуголь», компания-энергопоставщик, начала продавать электроэнергию шахте «Южнодонбасская» после того, как той грозило отключение весной 2019 года (тоже из-за долгов). Тогда договор с компанией «Укрэнергоуголь» спас шахту от закрытия.

Владимир Захаров, директор по сбыту электроэнергии компании «Укрэнергоуголь», говорит hromadske, что пока никаких отключений или уменьшения объемов подачи электроэнергии на шахту не было. При этом сами горняки сообщают, что шахта недополучала электроэнергию от ДТЭК еще с начала декабря, так как у нее долг и перед этой компанией. Работали только водоотведение и вентиляция. Когда шахту полностью обесточили, выключили и эти системы.

Нromadske направило запрос в компанию ДТЭК относительно возможного решения проблемы на шахте. Пока ответа мы не получили.

Захаров отмечает: почти половину услуг компания предоставляет именно шахте «Южнодонбасская», поэтому долги «существенно влияют на работу». Также он добавляет, что компания «Укрэнергоуголь» предупреждала руководство шахты о возможном отключении.

11 февраля Владимир Захаров получил гарантийное письмо от руководства «Южнодонбасской», поэтому, по его словам, обесточивание перенесли. И все же утром 14 февраля на шахте, по свидетельствам горняков, уже началось подтопление.

В начале февраля шахта «Южнодонбасская» получила 17 млн грн ($686 тыс.), из которых могла бы погасить часть задолженности. Но 11 млн грн ($444 тыс.) из этой суммы руководство направило на зарплаты горнякам. Поэтому на счет электропоставщика перевели 6 млн грн ($242 тыс.).

Владимир, шахтер из инициативной группы, рассказывает: тех средств было недостаточно, поэтому 13 февраля все ждали отключения шахты. Областная власть заверила, что отключения не будет, и все же через несколько часов выключили главный вентилятор, а еще через 2 часа — насосы.

Владимир вспоминает: на следующее утро в области все же нашли 3 млн грн ($121 тыс.) — таким образом заплатили 9 млн грн ($363 тыс.) долга и после 20-часовой паузы на шахту все же подали ток.

«На 620-м горизонте, глубоком, есть три насоса, которые откачивают воду. Если утопить эту точку, воду уже не остановить, мы потеряем оборудование, — рассказывает шахтер. — А искра, от которой взрывается метан, может возникнуть даже из-за проседания металлической рамы от нагрузки».

Когда слесари спустились в шахту, увидели затопленный самый низкий горизонт. Шахтеры шли по грудь в воде, рискуя, ведь вокруг были кабели и оборудование. Оказалось, что не затопило только насос на возвышении — сначала он откачал всю воду, а затем два других насоса, подсушенные, тоже заработали.

Электроснабжение шахты восстановили после визита заместителя министра энергетики и защиты окружающей среды Станислава Ковалевского.

«Благодаря коммуникации с руководством ДТЭК удалось согласовать рассрочку на выплату долга — 2 года, по 4 млн грн ($161 тыс.) в месяц. Но проблема в том, что сумма долга только растет. Мы стараемся решить ситуацию на уровне министерства», — прокомментировал он hromadske.

Утром 28 февраля шахта перевела на счет электропоставщика первый транш в 4 млн грн ($161 тыс.). Но уже в следующем месяце ситуация может повториться — шахте снова придется искать 4 млн грн ($161 тыс.).

Ковалевский объясняет: пока долги не погашены, единственный выход для шахты — предоставить ей статус «Защищенного потребителя». Этот статус определяет Кабмин, и, по словам замминистра, пакет документов уже готов, осталось дождаться решения.

Чтобы мы создавали больше важных материалов для вас, поддержите hromadske на Спильнокоште. Любая помощь имеет большое значение.

Вода, земля, газ

Шахта «Южнодонбасская» доходит в глубину до 420 метров. Соседняя имени Сургая опускается до 1372 метров. Напрямую шахты не соединены, но в случае затопления подземными потоками вода из одной в другую дойдет за месяц. Это означает, что шахте Сургая придется или увеличивать мощность насосов, или прекращать работу.

По словам эколога Маргариты Гольцевой, есть три основных риска для экологической ситуации в Угледаре.

Во-первых, вода. Подземные воды опустятся до пластов шахты имени Сургая. В воде возрастет концентрация железа, также в нее попадут продукты нефтепереработки. Потом это все может оказаться в реках Донбасса и трубах водоканалов, что грозит экологической катастрофой.

Другая проблема — метан. У шахты «Южнодонбасской» очень высокий риск накопления газа. Когда выключат вентиляторы, метан быстро заполнит выработанное под землей пространство, и для взрыва хватит искры. Дегазация может длиться несколько месяцев.

В конце концов, следствием может стать оседание почвы. Шахты «Южнодонбасская» и имени Сургая находятся в трех и пяти километрах от Угледара, но никто не способен спрогнозировать, где именно просядет почва после затопления.

«Мы не можем сказать, где вода выйдет на поверхность, — говорит hromadske Маргарита Гольцева. — Также не знаем, сколько времени понадобится для полного затопления. Некоторые говорят, что 72 часа, другие — что это продлится месяц, ведь под землей выработали большое пространство. Когда мы будем знать, сколько воды прибывает за один час, сможем рассчитать скорость затопления».

Маргарита объясняет, что даже в недействующих шахтах вентиляцию и водоотведение обычно поддерживают. А отключение всех систем может привести к экологической катастрофе.

«Мы точно не знаем, что происходит с шахтами на оккупированной территории, но после сообщений об их подтоплении у нас изменились анализы воды. От Угледара до тех шахт — 40-60 километров, — рассказывает Маргарита. — Если у нас затопит шахту, это разрушит всю жизнь городка».

Главный эколог шахты комментировать ситуацию отказалась.

Нromadske направило запрос в Министерство энергетики и защиты окружающей среды относительно плана действий на случай затопления шахты «Южнодонбасская №1».

«Обидно, если честно»

Сколько Эдуард себя помнит, столько помнит и шахту. Его отец проработал под землей 43 года — сначала в Марьинке, а затем в Угледаре, когда в городе предложили квартиры шахтерам.

Отцу давали путевки в Грузию — Эдуард вспоминает, что шахтеры получали лучшие номера, дети пили «пепси-колу». Но главное в его воспоминаниях — уважение к работе отца.

Маленьким Эдуард ежедневно ездил в Марьинку к бабушке и дедушке — теперь там только старый разбитый дом. И в Угледаре, и в Марьинке шахты были желанным местом для игр — интересно же, что там, под землей. «Знал бы, что так будет, то не так тянуло бы», — смеется Эдуард сейчас.

На шахте он работает с 2004 года. Сначала хотел стать космонавтом, потом — поваром. Но когда поехал в Донецк сдавать экзамены в техникуме, попросили взятку $100-200. Таких денег у семьи не было — на шахте задерживали зарплату. Поэтому вместе с друзьями Эдуард поступил в техникум в райцентре неподалеку и через несколько лет получил диплом автослесаря.

После завершения обучения в 1999 году хотел водить авто — у него были права категории «С». Но ни на одни перевозки без многолетнего опыта не брали. Пришлось идти к знакомому на заправку, потом ездил на заработки в Москву. Так продолжалось до 2003 года.

«Отец вышел на пенсию, на шахте начали платить, а в России и тогда чувствовалось, что нас не сильно любят», — рассказывает Эдуард.

«Думал снова ехать в Москву, рассказал отцу, а он посоветовал на шахту», — так Эдуард в 2004 году попал на шахту имени Сургая. Других мест работы в городе не было. Сначала работал подземным электрослесарем на участке подъема угля, а затем перешел на участок водоотведения. И там он уже 13 лет.

Эдуард всегда удивлялся, как слаженно работает шахта, ему было и сложно, и интересно на такой работе.

«У нас говорят: „Первые пять лет терпишь — потом привыкаешь“, — смеется он. — И деваться некуда, и коллектив родным становится, и пенсия быстро — шахта затягивает. А дадут медаль „Шахтерская слава“ — приятно».

Из шахты на самом деле некуда деваться. В городе есть больница, две заправки, маленький рынок, супермаркеты. Эдуард говорит: на врача уже не переучишься, так что или грузчиком на базар, или открывать собственное дело. Но денег на бизнес у него нет.

«Обидно, если честно. Ты же вроде стараешься, жизнью под землей рискуешь, выполняешь то, что должен — а почему перед тобой не выполняют то, что должны тебе?..» — говорит горняк.

Жизнь Эдуарда, как и остальных, зависит от двух шахт рядом с Угледаром:

«Дают зарплату — очереди в банк, люди платят за коммуналку. И на базаре очереди, потому что до этого все в долг продавали и записывали на бумажке, кто сколько должен. Остановятся шахты — остановится весь город».

Временно спасены

Шахту имени Сургая тоже должны были отключить от электроснабжения из-за долгов «Укрэнергоуглю» 312 млн грн ($12,6 млн).

Сейчас рудник работает в нормальном режиме, но в начале февраля почти неделю работала только вентиляция и водоотвод — ДТЭК ограничил подачу электроэнергии за долги 2011-2014 годов.

«Мы продолжаем добывать уголь, но „Центрэнерго“, например, с ноября не закупило у нас ни одной тонны, — говорит директор шахты Сергей Сивцов. — Продаем „Метинвест“, другим потребителям, но только 20-25 тысяч тонн в месяц. Обычно мы продавали 60 тысяч тонн в месяц, теперь приходится снижать добычу».

Чтобы шахта не остановилась, заплатили 5 млн грн ($202 тыс.) долга. Эти деньги взяли из других фондов, в частности из зарплатного. По словам Сивцова, горнякам такое решение не нравится, но они относятся с пониманием — иначе шахта замрет.

Руководство шахты имени Сургая обратилось к компании «Укрэнергоуголь», чтобы сменить оператора системы распределения — то есть отказаться от услуг ДТЭК. Но сделать это непросто — только ДТЭК обслуживает высоковольтные линии, которые подходят к шахте. Такая же ситуация и на «Южнодонбасской».

Руководство шахты и мэр Угледара обращались и к президенту, и к министру, и к премьеру, и к СНБО — но, по словам Сивцова, никто не ответил.

«Шахтеры не паникуют. В прошлом году мы добыли 600 тысяч тонн угля. Запасов на нашей шахте хватит еще на сто лет, главное, чтобы она работала», — говорит Сергей Сивцов.

Но если соседнюю «Южнодонбасскую» таки затопит, потоки грунтовых вод дойдут до шахты имени Сургая уже через месяц. Чтобы продолжать работу, придется откачивать ежедневно дополнительных 100 м3 воды. Для этого нужно закупить новые насосы и больше платить за электроэнергию. А этих денег у шахты нет.

«Шахта — это хлеб»

Сергей работает на шахте «Южнодонбасская» почти 10 лет. За это время он закончил горный техникум и получил в политехническом институте диплом магистра руководства горными предприятиями. Но своего будущего в Угледаре не видит и ищет возможности работать на шахте в Польше.

«Выключать электроэнергию начали еще со 2 декабря», — рассказывает Сергей. В декабре он получил меньше 10 тыс. грн ($403), ведь горняков оставили без премии за простой, возникший из-за ограничений подачи электроэнергии от ДТЭК. Во время простоя работники получают ⅔ от полной ставки.

«Угледар живет за счет шахт, — объясняет Сергей. — На двух шахтах работает несколько тысяч человек, другой работы в городе нет. У меня восьмилетний ребенок. Жена работает маникюршей, у нее есть клиенты, когда на шахте людям выплачивают зарплаты».

За шестичасовую смену Сергея из шахты обычно трижды выкачивали воду. «Прекратят качать — все затопит», — говорит он.

Террикон «Южнодонбасской» видно с автобусной остановки соседней шахты имени Сургая. Игорь, один из бригадиров этой шахты, говорит, что в Угледаре даже если не хочешь быть шахтером — приходится.

Игорь и сам не хотел спускаться в рудник, но другого выхода не было. Он уже два года как должен был быть на пенсии, но работу до сих пор не бросает — страшно остаться ни с чем.

«И мне, и другим страшно думать, как обустроить свою жизнь без шахты. Придется тогда самому все решать. Шахта — это хлеб», — говорит Игорь.

Таких, как он, в городе, которому угрожает остановка шахты — почти 16 тысяч человек.

автор: Оксана Расулова