«Постоянно надо что-то доказывать». Как живет человек с синдромом Дауна, который первым в Украине окончил университет

Житель Луцка Богдан Кравчук — первый человек с синдромом Дауна в Украине, который получил высшее образование. В 2019 году Богдан защитил диплом бакалавра по истории. Однако, для того чтобы учиться заочно в университете, ему пришлось бороться за свое право на образование.

21 марта, во Всемирный день людей с синдромом Дауна, мама Богдана Евгения Кинах рассказывает hromadske, как за это время изменилась жизнь ее сына.

Работа экскурсоводом 

После института его пригласили работать на полставки в должности экскурсовода-ассистента в Волынском институте последипломного педагогического образования. Вместе с заведующим музеем он проводит экскурсии для учителей, которые пришли повышать квалификацию. Богдан с детства любит историю, это дедушка привил ему любовь к ней, поэтому он может много рассказывать о разных эпохах.

Даже в выходной, когда он не работает, то все равно смотрит что-то по истории, читает, ищет информацию. Когда после окончания университета Богдан пришел на собеседование, он настолько поразил руководителя, что тот решил купить ему книги, которые Богдан давно хотел.

Эпидемия коронавируса в Украине и карантин немного испортили наши планы, он не мог реализовывать себя, не ходил на работу, потому что все было закрыто. Но даже на карантине продолжал работать для себя. Проводил виртуальные экскурсии по древнему Луцку для учителей, которые повышают квалификацию. У Богдана рабочий день с 8:30 до 13:00, вот он каждый день на карантине до 13:00 и работал.

Желание работать с детьми

В свободное от работы время он ходит в библиотеку и вместе с сотрудницей учреждения делает презентации о выдающихся украинских художниках. Недавно был вечер поэзии Леси Украинки, дети выступали в библиотеке, и Богдана пригласили показать презентацию. Дети его тепло приняли, аплодировали ему.

Я вижу, что он не полностью реализует себя, как мог бы. Он бы хотел работать с детьми, ему нравится рассказывать им что-то, общаться с ними. Когда Богдан проходил практику от университета, то вместе со своим учителем истории ходил на уроки к детям. Ему это так нравилось, что он брал с собой разные книги, даже в перерывах рассказывал детям про историю. Однако такой работы для него нет, хотя, я считаю, что любая школа, которая взяла бы его на полставки, только бы выиграла от этого, потому что он весь отдается работе.

Я убеждена, что за такими детьми надо следить, если ребенок проявляет к чему-то свой талант, то задача родителей — помочь ему реализоваться.

Ему нравится история, значит, я сделаю все, чтобы он занимался тем, что ему нравится. Я хотела, чтобы он танцевал, но у него нет к этому таланта. Он говорит: «Мама, если вам нравится, то танцуйте».

Государство, где постоянно нужно что-то кому-то доказывать

Общество понемногу привыкает к таким людям, но еще далеко до нормального восприятия. Он окончил школу, сдал ВНО, поступил заочно на исторический факультет. Но сколько же было с этим проблем! Ему не хотели давать медицинскую справку, что он может учиться. Он сам писал курсовые, готовился к экзаменам. Когда ему преподаватель на экзамене говорил: «Садись, хватит», — Богдан просил дать ему возможность договорить то, что он собирался сказать. Другие дети радовались бы, если бы преподаватель перестал их спрашивать.

Ему постоянно нужно что-то кому-то доказывать. И Богдан продолжает это делать, показывать, что такие люди тоже могут работать, что они хотят учиться. Но, к сожалению, наше общество демонстрирует другое — «они могут, но мы не готовы их воспринимать». Большая часть наших людей мыслит так: «Там же диагноз, о чем говорить».

Если обычный человек допускает ошибки на работе или в институте, на это не обращают внимания. Но если это делает человек с синдромом, то начинаются разговоры о диагнозе. Хотя каждый человек может совершить ошибку.

С детства у него был замечательный дедушка, который занимался с ним. Потом как-то так получалось, что нам помогали — с поступлением, с работой. Я была поражена, что чужие люди настолько готовы были протянуть руку помощи. Но не все способны так воспринимать, это единичные случаи. До сих пор когда я захожу с ним в общественный транспорт, и он рядом оказывается мама с ребенком, то она отводит его от Богдана, как будто он прокаженный. За рубежом у таких людей много возможностей, но здесь, если меня не станет, государство не будет его поддерживать. Поэтому я должна продолжать жить ради него.