Путь Коэна | Hromadske.doc

Улочками Умани начинает растекаться черно-белое море людей. Сквозь него, воя сиренами, пробирается скорая помощь. Она везет травмированного еврея к вертолету, который доставит его дальше в Киев. В этом году праздновать Рош-ха-Шана — еврейский Новый год, в Умань приехало официально 30 тыс. хасидов. Сами евреи говорят, что вдвое больше: за три дня праздника центральная кухня приготовила 250 тыс. порций еды, и это не единственная кухня, которая кормила гостей. «Потому что человек без еды — не человек», — улыбается раввин Гилель Коэн, рассказывая Коляну Пастико с Hromadske.doc о тонкостях организации крупнейшего еврейского фестиваля в мире.

Гилель бежит по улицам Умани, объясняя на ходу все, что происходит вокруг. В Умани 30 синагог, он направляется в центральную. Город бурлит последними приготовлениями к празднику, который начнется вечером и продлится три дня. Ровно в 19:00 Гилель снимает с себя нашу петличку и больше не сможет сказать в камеру ни слова: у каждого еврея на Рош-ха-Шана есть более важные дела, чем заниматься журналистами. Поэтому договариваемся встретиться в Киеве, чтобы он прокомментировал все то, что наснимает Колян. Гилель совсем не против: за 30 лет, которые он приезжает на Рош-ха-Шана в Умань, украинские медиа рассказали и показали о еврейском Новом годе в Умани столько неприятных вещей, что он совсем не доверяет журналистам и рад посмотреть видео до эфира.

Гилель — еще один из рода Коэнов. Он потомок Аарона, брата Моисея, и у него особые отношения с Творцом. Коэнам запрещено заходить на кладбище, даже если речь идет о могиле цадика Нахмана, которая является именно тем местом силы, которое притягивает евреев со всего мира праздновать Рош Ха-Шана именно в украинской Умани, ведь он там похоронен. Гилель приезжает туда с 1989 года, организует медико-волонтерскую инфраструктуру праздника, но ни разу не подходил к главной святыне хасидов ближе, чем на 30 метров. «Вот только на вашем видео вижу, как оно там все происходит», — говорит он, просматривая кадры, как бесконечная черно-белая очередь из хасидов проходит мимо могилы цадика Нахмана, и каждый целует и касается надгробного камня.

«Рош-ха-Шана — невероятный праздник», — говорит Гилель. Это очевидно: на нем чувствуешь себя инопланетянином, а вокруг — десятки тысяч вычурно одетых мужчин и мальчиков молятся, поют, танцуют, едят исключительно кошерную пищу или яблоки с медом. Пропорцию веселья и серьезности трудно понять: время это напоминает чемпионат мира по футболу, но с глубоким жизненным смыслом — в эти дни пишется книга жизни и решается, каким будет весь следующий год.

Когда Гилель впервые приехал на Рош-ха-Шана в Умань, это был праздник на 250 человек. «Тогда мы все друг друга знали, это была очень маленькое и близкое сообщество, – вспоминает Гилель. — Теперь мы даже со знакомыми можем не успеть увидеться. Людей становится все больше, и в следующем году это может быть 100 тыс.» Ґилель говорит, что местные власти наконец поняли, что в увеличении масштабов еврейского фестиваля Рош-ха-Шана заинтересованы все, и начали помогать и поддерживать его. Улицы Умани наконец убирают не после праздника, а в течение, и в этот раз еврейский новый год встретили в рекордной чистоте. Это подтверждает и местная уборщица, которая уже девять лет работает в Умани во время Рош-ха-Шана. «Этот год у нас чистота, по сравнению с теми годами — очень хорошо», — говорит женщина, позволяя еврейским подросткам фотографировать свой веник.

Колян Пастико встретил еврейский Новый год в Умани, подружился с несколькими тысячами веселых мужчин и наблюдал за украинцами, приехавшими «на евреев». Все это — в его новом доке «Путь Коэна».