Расстрелянные отец, дедушка и брат. История львовянки и ее русофобии
По коридору бывшей тюрьмы в центре Львова пробегает женщина с чашкой воды. Сотрудница несет воду посетительнице музея «Тюрьма на Лонцкого» — девушка пришла на экскурсию, но уже через 20 минут ей стало плохо от услышанного.
Больше всего в музее, который открылся в 2009 году, поражает даже не аутентичная тюремная атмосфера с темными карцерами, а рассказ экскурсовода о массовых расстрелах — здесь в июне 1941-го россияне убили 1641 человека.
История этой тюрьмы насчитывает более ста лет, ее использовали поляки, немцы и советские власти. Но именно во время советской оккупации Львова здесь происходили самые страшные и кровавые события.
После нападения нацистской Германии на СССР 22 июня 1941 года советская армия начала отступать из населенных пунктов на западе Украины. Тогда в тюрьмах находились тысячи политических заключенных, неугодных сталинскому тоталитарному режиму.
Их уже не успевали депортировать, поэтому нквдшники просто массово всех расстреливали. В начале германо-советской войны в конце июня и начале июля 1941-го в тюрьмах Украины советские власти убили 22-24 тысячи человек.
Для ускорения процесса ликвидации заключенных иногда в камеру просто забрасывали гранату.
«Когда сюда добрались военные вермахта и зашли вместе с гражданскими львовянами в тюрьму на Лонцкого, то из-за высокого эпидемического риска одну такую камеру с кучей тел после взрыва гранаты решили замуровать. Ведь из-за жары тела уже начали разлагаться. А зимой останки достали и похоронили на Яновском кладбище — в одной из братских могил для неопознанных расстрелянных узников, тела которых эксгумировали летом 1941-го», — рассказывает исследовательница и сотрудница музея Олеся Исаюк. С ней мы стоим возле той же камеры. Она снова замурована, но уже как музейный экспонат.
Напротив кирпичной стены стенд с архивными документами и списками тех, кого отправляли на расстрел. Красные отметки у фамилий означают, что распоряжение было выполнено.
«В спешке расстреливали без суда и следствия. Если учесть, что в основном арестовывали не за преступления, а за происхождение, то среди расстрелянных — меценаты, активисты, члены “Просвиты” и других обществ», — добавляет Исаюк.
До сих пор известно лишь 747 имен убитых в тюрьме на Лонцкого. Это меньше половины всех расстрелянных здесь.
Летом 1941 года во дворе тюрьмы откопали останки примерно 700 тел. Остальные собирали по камерам и в подвале. Но даже после открытия музея археологи находили здесь новые человеческие кости. Следствие продолжается до сих пор, поэтому во двор бывшей тюрьмы вход сейчас запрещен.
«Умный — значит должен быть уничтожен»
С82-летней львовянкой Ириной Кухар мы встречаемся на Лычаковском кладбище. Здесь, как и на Яновском кладбище, тоже братская могила расстрелянных во Львове в июне 1941-го.
Но ее отец Григорий Кухар похоронен отдельно — его удалось опознать.
«Мама узнала его по брюкам, она их подкорачивала. А еще был шрам на ноге, с детства», — Ирина объясняет, как во дворе тюрьмы нашли тело ее отца среди изуродованных останков в яме, залитой известью. Известь использовали не только для подавления трупного запаха, но и чтобы тела быстрее разлагались.
Мама Ирины пошла искать своего мужа именно в тюрьму на Лонцкого сразу после ухода советской армии. Женщина услышала, что там нашли тела убитых и замученных.
«Мама рассказывала, что там стоял ужасный запах мертвецов, горы трупов, страшное зрелище. Она пошла туда с друзьями отца, которые с ним работали — они ее поддерживали. Она уже знала, что здесь все мертвы. Так в свои 25 лет мама осталась вдовой с двумя маленькими детьми. Вообще без средств к существованию».
Григорию тогда было 30 лет. Без отца остались трехлетний сын Слава и годовалая дочь Ира, с которой мы разговариваем через 81 год после тех страшных событий.
Рядом с могилой Григория Кухаря — надгробный памятник Юрию Шухевичу, брату главнокомандующего УПА Романа Шухевича. Юрия тоже в 1941-м убили нквдшники в тюрьме на Лонцкого.
На памятнике Шухевичу написано, что он был инженером.
«Он был инженером, а значит тоже должен быть уничтожен. Как и мой отец. Это были массовые убийства самых богатых и умных людей. Они хотели уничтожить элиту нации, поэтому таких людей и забирали. Чтобы оставшиеся принимали красную армию как освободителей, которые принесут им благополучие и счастье», — объясняет логику репрессий коммунистического режима Ирина Кухар.
Григорий Кухар был главным бухгалтером в мединституте. Оттуда его и забрали и увезли на верную смерть.
«А тут, видите, освободители пришли, в сапогах», — показывает женщина черно-белое фото какого-то совещания с участием отца уже после 1939 года. Остальные люди на фотографии — в мештах (туфлях).
«Моя мама рассказывала, что в театре видела не одну женщину (русскую, — ред), одетую в ночную рубашку. Ночные рубашки были прекрасные, с фальбанками, и они не знали их предназначения. В театр они приходили в соломенных шляпах. И сейчас такие же дикие остались, заходят в города и не знают, что такое чайник или унитаз. Сейчас очень похоже».
На этих аналогиях Ирина Кухар не останавливается.
«То, что они сейчас делают в оккупированных городах Украины, очень перекликается с происходившим тогда. Ищут активистов, участников Майданов, чтобы уничтожить элиту нации, а оставить людей, которые будут их поддерживать и приветствовать “русский мир”. Такой была царская россия, таким был Советский Союз — и такова нынешняя российская федерация. Ничего не поменялось».
Расстреляли дедушку и шестилетнего брата
Убийство отца — не единственный страшный эпизод из жизни семьи Ирины Кухар при советской власти. Когда германская армия отступила, а русская вернулась, семья решила эмигрировать. На этом настаивал мамин отец, деревенский священник Антин Флюнта. Тогда маленькая Ирина с мамой и братом жили у своей семьи в селе Угерское под Стрыем, куда переехали из Львова.
«Когда в 1944-м немцы отступали, дед сказал, что он при советской власти не останется, потому что еще при первых советах (с 1939 по 1941-й, — ред.) к нему приходили нквдшники и говорили, что он поп-эксплуататор, поэтому должен платить налог».
Чтобы спастись от преследований, они поехали в Стрый. Там формировался эшелон для эвакуации.
«Когда поезд был уже в районе Чопа, появились самолеты с красными звездами, они пролетали низко и начали расстреливать эшелон. Поезд остановился. Кто-то, в панике, побежал в поле, мама со мной от страха спряталась под вагоном. А дед со Славкой, моим братом, побежали в поле. И там расстреляли около 80 человек. Среди них были мои дед и брат. Почему убивали и не давали уехать? Потому что для советской власти те, кто убегал, были пятой колонной. Мол, поедут в мир и будут рассказывать обо всем, что видели, будут выступать против советских властей».
Ирина снова переходит к 2022-му. Разве не так же россияне расстреливали целые украинские семьи, пытавшиеся скрыться из-под обстрелов? И разве не запустили ракету на вокзал в Краматорске, где тогда находились сотни беженцев от войны?
Мама всю жизнь боялась
В 1944-м Ирина с мамой смогли добраться до Вены. Долго там не задержались — было тяжело одним без денег. Наконец вернулись на Львовщину. Не знали, поедут ли домой или сразу в Сибирь, поэтому долго в одном и том же селе не оставались. Мама работала учительницей и переезжала с дочерью с места на место — «заметали следы».
«Мы вернулись, но мама всю жизнь умирала от страха. Потому что все время думала, что вывезут, потому что тогда вывозили и депортировали целые села. Я помню, как в деревне повесили одного партизана на дверях кооператива, он там долго висел. Помню, как люди прятались в кукурузе, чтобы не записываться в колхоз. Это были страшные и тяжелые времена. Потому мама всю жизнь боялась».
После школы Ирина поступила в университет, вышла замуж и жила во львовской семейной квартире, вынужденно покинутой еще в 1941 году. В 1960-х к ней приехала испуганная мама.
«В 60-х годах Хрущев снова начал давить на Галичину. Ходили по старым квартирам, искали журналы, газеты, книги».
Мама искала вышитую салфетку, которую когда-то украсил отец. На ней по уголкам были вышитые четыре трезубца. Когда ее нашла, аккуратно вырезала те трезубцы, а салфетку оставила на память.
«История будет повторяться из-за безнаказанности»
«Они не меняются, потому что это заложенное столетиями своеобразное величие россии. Все время они притесняли соседей, особенно украинцев, и это не изменилось», — резюмирует Ирина Кухар.
По ее мнению, единственный выход — чтобы россия прекратила существовать как империя. Иначе кровавая история будет повторяться снова и снова, потому что «дело не в пути, а в духе “великорусской” нации, в убеждении, что она всемогуща и имеет исключительное право на существование».
«В Германии удалось ликвидировать нацистский дух и явление нацизма в целом. А в россии никого не наказали, там не было Нюрнбергского процесса. Сталин и все руководители остались на своих должностях, и эта безнаказанность возвращается снова», — добавляет Ирина.
Бывший глава Украинского института национальной памяти Владимир Вятрович в комментарии hromadske говорит, что, к сожалению, эти кровавые эпизоды из истории Украины малоизвестны широкой общественности. Поэтому часть украинцев до последнего верила в братский народ и вовремя не почувствовала смертоносной опасности.
Поселок под Киевом, где живет историк, в марте 2022-го тоже был оккупирован. Семья Вятровича уехала сразу после начала войны, а сам он с автоматом в руках стоял на блокпостах около столицы.
«Нам нужно напоминать, что делала коммунистическая россия в прошлом — для понимания, что делает и может делать нынешняя россия. То, что сейчас произошло в Украине, что мы увидели в Киевской области и других регионах, лишь повторяет то, что происходило на западе Украины в 1939-1941 годах.
И массово убивали не только в тюрьмах. Демьянов Лаз в Ивано-Франковской области, Быковня в Киевской области, Винница, где во время оккупации немцы раскопали останки жертв коммунистического террора. Это постоянная традиция российской оккупационной политики, направленная, в частности, против гражданского населения. И она сохраняется».
Вятрович говорит: если бы украинцы лучше знали свою историю, то «убийственная байка» о том, что «россияне не так страшны, как немецкие оккупанты», погубила бы меньше людей.
«Если бы украинцы помнили историю, то возможно, не оставались бы на тех территориях, которые были под угрозой оккупации, а сразу эвакуировались. Я сам знаю немало таких людей в Киевской области, для которых оккупация ассоциировалась только с немцами, а россияне, мол, братья и не могут такого делать. К сожалению, они поступали так и в прошлом, и в настоящем. Поэтому знание истории спасает в прямом смысле».
- Поделиться: