«То, что мы не слушаем российскую музыку, не значит, что другие не слушают» — певица Рамари

О джазовой импровизации

Я родилась в музыкальной семье, то есть у меня в семье все были музыканты. Папа, мама, брат папин — все они играли на инструментах. И папа сказал, что должно быть продолжение музыкального рода, поэтому меня отдали в музыкальную школу. Помню, что я пришла на этот концерт, когда выступают все, и ты выбираешь себе инструмент, на котором хочешь играть. Я говорю, что я хочу на бандуру. Папа говорит: «Нет, пойдешь на скрипку». И все, я пошла на скрипку.

Я играла на скрипке 14 лет. В музыкальной школе отучилась 8 лет — играла на скрипке, фортепиано. Потом поступила во Львовский музыкальный колледж — тоже на скрипку и фортепиано, — где отучилась 4 года. И сейчас я учусь в консерватории во Львове, но на джазовом вокале.

Джаз — это очень свободный жанр в музыке. И очень много штук можно использовать в разных направлениях. Не только в джазе, можно так сказать. Это, опять же, та самая джазовая гармония, которой у меня не было, когда я училась на скрипке на классике. В джазе очень интересные аккорды появляются, очень интересные ходы всякие, пассажи.

На вокале есть такая штука как импровизация. Когда ты импровизируешь на инструменте, отходишь от мелодии, это просто порыв, музыкальные фантазии. И когда-то вокалисты придумали так же джазовую импровизацию, те, кто не умел играть на разных инструментах. И мне это очень понравилось.

Мой папа был против того, что я переходила со скрипки на вокал. Скрипка — это была на 50% папина мечта и на 50% — моя. Но за те 14 лет, пока я на ней играла, она мне уже надоела. Думаю, что я просто перегорела, скорее всего, захотела чего-то нового.

Я подумала, что джазовый вокал — это тоже очень интересно, потому что там тоже много направлений, как использовать свой голос. Я поняла, что голос мой можно развить еще больше, чем скрипку. И я пошла на джазовый вокал. Собственно джазовая импровизация — это та штука, которая меня заставила на него пойти.

О том, как большая война повлияла на творчество

Я помню, что в начале [полномасштабного вторжения] я две недели ничего не писала. Я думала о том, стоит ли вообще что-то писать на эту тему, или нет. Но потом я подумала: блин, а мне ничего другого не пишется сейчас. Ты садишься хоть что-нибудь написать, и все равно «лезет» все то, что есть. Но мне очень не нравится, когда это написано напрямую. Я думаю: было бы интересно как-то перенести это завуалированно, так, как я это чувствую душой, как оно во мне есть. Так появилась песня «Гости».

Есть много людей, которые сначала делали много песен о войне. Сейчас так же их поют, но уже, в принципе, не очень-то и пишутся песни о войне. Это стихает. Но я думаю, что это и правильно, потому что война закончится, и песни останутся — и те, которые были в начале, и те, которые были в течение войны. И это будет означать, что люди думали не только о войне, но и о чем-то другом. Что был здоровый баланс этого всего.

О российской музыке в Украине

То, что мы не слушаем российскую музыку, не значит, что другие не слушают. Я ехала недавно в трамвае во Львове и видела, как девочка включала… Что-то там на русском было написано. И это возле меня есть. Главная задача — не вернуть этого.

Сейчас украинские артисты перестают на концертах петь на русском свои русскоязычные песни. Сейчас они придумывают новые песни на украинском языке. Очень хороший пример — это исполнительница Лилу45. У нее были русскоязычные песни. Сейчас девушка делает чуть ли не каждую неделю украиноязычную песню. Я считаю — прекрасно. Нарабатывает новый репертуар на украинском языке, который ничем не хуже того, что был на русском. Классные треки, все супер. Если в таком направлении все украинские исполнители будут идти, я думаю, что это вытеснит аудиторию, которая до сих пор слушает российские треки.

Я думаю, что аудитория, которая до сих пор слушает российское и смотрит российское, просто не понимает масштабность проблемы всей. То есть проблема не в том, что только один человек послушает что-нибудь российское. Проблема в том, что за одним человеком это не закрепляется, это закрепляется за многими людьми. Это же нарастает по просмотрам, по прослушиваниям. Это становится средой.

О похудении и клипе на песню «Не смотри на меня»

Собственно, в клипе в кульминации я разбиваю зеркало, и это было с задумкой, что я там вообще разбиваю любые свои комплексы. Да, сейчас я похудела, но мой вес не был проблемой. Проблема была, когда это уже влияло на мое здоровье.

У меня была проблема: я ела очень много сахара и вредной еды. Это влияло на мое состояние здоровья. У меня были постоянные мигрени, постоянные головные боли. Я не могла спать. И я так думаю: ну, надо что-то делать, чтобы оздоровиться. И когда ты уже дойдешь до этой нормальной точки, когда чувствуешь: вот, мне здесь комфортно — это и есть нормальное отношение. Я себя не изнуряю, я себя люблю. Я занимаюсь спортом, потому что люблю свое тело, потому что это мне нравится, это мне нужно, чтобы чувствовать себя здоровой.

Но так же человек может себя чувствовать комфортно и здорово в том весе, в котором я была. Опять же, человек стройный или полный — это просто черта. Люди не должны воспринимать это как комплимент, это просто характеристика твоего облика. Это то же самое, что у тебя коричневые волосы или зеленые — это ни хорошо, ни плохо. Это просто твое тело. И если человек может комфортно чувствовать себя в том весе, в котором была я, — вообще без проблем, без вопросов. Мне не было комфортно.

Песня «Не смотри на меня» была написана на каком-то этапе похудения, когда нездоровые какие-то моменты проявлялись. Я ее тогда написала и где-то забросила. А потом, примерно 2–3 месяца назад, я очень много сталкивалась в TikTok с видео людей, у которых расстройство пищевого поведения. И я думаю: у меня это тоже есть, тоже нужно поделиться с людьми. И, собственно, поэтому я эту песню выпустила.

После этого мне написала в Instagram девочка, что она слушала песню в тамбуре поезда и поняла, что нужно в психотерапию. И она пошла. Это та реакция, на которую я рассчитывала, потому что я хотела тем клипом донести, что это нездорово — истощать себя и доводить себя до какого-то идеала.

Когда ты закрываешься и говоришь: «Не смотри на меня, не смотри на меня», ты хочешь закрыться от этого мира, потому что тебе кажется, что все лучше тебя, а ты какой-то не такой. И когда ты разбиваешь зеркало, ты как будто разбиваешь свой комплекс, ты уже можешь и на себя смотреть, все окей.

Об отборе на «Евровидение»

Я понимала, что я — вообще не формат «Евровидения». Я пошла, потому что хотелось подать какой-то неформат «Евровидения» на «Евровидение».

А потом, когда меня отобрали, я так думаю: блин, класс, это интересная история, можно что-нибудь попробовать. У меня есть подруга Настя, она учится в Киеве. Она записала демку, мы с ней делали вместе. Я ей звоню: «Алё, Настя, меня отобрали на "Евровидение"». Она говорит: «Прикинь, меня тоже». Это человек, не имеющий ни своего TikTok, ни медиа, ничего.

Что я думаю об этом: должны были быть какие-то люди из народа, собственно, кем я и была. Чтобы было видение, что берем всех. И это понимание, что в принципе твоя песня не рассматривалась даже на «Евровидение», она рассматривалась для какого-то определенного этапа — вот и все. Я уверена в том, что дальше бы ничего не было. Грустинку я поймала после этого. Но потом я такая подумала: и нормально.