Весь мир остановился из-за коронавируса — но не Танзания

Коронавирус, он же COVID-19, остановил весь мир — все встало, но не в Танзании. Здесь до сих пор оживленная публичная жизнь, на карантин закрыты только школы, университеты и крупные ночные клубы. В менее популярных до сих пор наливают пиво и включают афробит, чтобы отвлечься от тревожных новостей из Западного мира.

Месяц назад, выезжая из Руанды, я планировала, как проведу пару недель в Танзании, заеду на побережье Индийского океана, сделаю визу в Мозамбик и покачусь дальше на юг до Кейптауна. Тогда новости о коронавирусе доносились сюда только из Китая.

«Да что там те китайцы только не найдут», — хором с африканцами думала я и двигалась по плану, пока не начали появляться новости из Украины о закрытии авиасообщения. Тогда первой запаниковала моя напарница Настя, поскольку ее билет в Киев на 21 марта попадал в зону риска, как сейчас модно говорить. Пройдя все стадии от отрицания к принятию и, наконец, поменяв рейс, Настя полетела домой, а я осталась один на один с Африкой и надвигающимся карантином. Но о нем я еще не знала и страдала больше от жары, чем от вероятного изменения планов.

Тревога нарастала от новостей из соседних стран. Один за другим отменялись рейсы, соседские дети не пошли в школу, а я все еще возлагала последние надежды на пересечение очередной границы. Чтобы не ехать через огромный Мозамбик, решила изменить маршрут и подалась на визу в Замбию.

Заполнила онлайн-заявку, а еще зашла в гости к замбийскому консулу, которого расспросила о карантинных планах и прогнозах для путешественников, собирающихся к ним в гости. В кабинете в конце пустого коридора под вентилятором сидел солидный господин с идеальным английским и с английской же вежливостью, обложившись сотней газет на столе и прохладным спрайтом. Очень сдержанно заверил, что никаких запретов на передвижение Замбия вводить не планирует. Более того, он очень убедительно говорил и о том, что эта эпидемия Африку вообще обойдет: «А если не обойдет — то и не такое видели. Добро пожаловать в Замбию, дорогая».

Замбийская виза при мне, до выезда четыре дня, а новости ежедневно «радуют» новыми намеками на всемирный карантин. Что это значит для меня? Я в Танзании, далеко от дома, и уже четыре месяца еду с севера на юг Африки. И все это прекрасное путешествие, собственно говоря, возможно благодаря людям, которых я встречаю на пути. А что если людей на улицах не будет? Жить в отелях вместо того, чтобы гостить у местных персонажей? Пересаживаться с автобуса на автобус или вообще застрять где-то в случайном месте из-за отмены общественного транспорта? Кажется, это не то, ради чего я сюда ехала. В Замбию и то расхотелось.

Может, вернуться домой? От мыслей, давления непринятого решения и безудержной жары слегла с лихорадкой. Ну, думаю, допутешествовалась — теперь точно остаюсь здесь. Между тем господин Зеленский ежедневно выдает одно обращение запутаннее другого, границы Украины закрываются, последние самолеты улетают, билеты дорожают в десятки раз, а украинское посольство в Кении признается, что эвакуационных рейсов отсюда не будет. Консул пишет в мессенджер: «Неизвестно, где безопаснее, а здесь пока что теплее».

Две недели в этой стране показали мне танзанийцев с лучшей стороны. Эмиграционная служба сначала строго не пустила меня в слишком коротком платье в государственное учреждение, а когда я пришла, прикрыв голые ноги длинным до пят шарфом, любезно продолжила мне визу на два месяца. Что же, остаюсь.

Вокруг одна за другой закрываются страны, ограничивается передвижение местных жителей, а к иностранным гостям — особое внимание. Первой закрылась Руанда, затем ЮАР, Египет, Западная, а за ней и Восточная Африка. В Танзании, тем временем, спокойно в новостях и людно на улицах.

Руанда, как самая плотно населенная и наиболее дисциплинированная страна Африки, уже с 21 марта ввела жесткие ограничения: границы закрыть наглухо, без веской причины не выходить, работать из дома, транспортом и услугами на улицах не пользоваться. Послушные руандийцы так и сделали.

В Танзании обнаружили первый случай заражения коронавирусом, но смутились по этому поводу разве что жители города Аруша, где это произошло. Министр здоровья Танзании Умме Мвалиму тогда в одном из комментариев положилась на Божью милость. «Я надеюсь, Господь убережет нас в этой трагедии», — успокоила она сограждан.

Я решила не ждать помощи от Всевышнего и убежать хотя бы из крупнейшего города Танзании. Лучшим решением было спрятаться в маленьком городе среди холмов — Иринзи. Там меня ждали друзья и идеальный для изоляции дом «на краю села».

Информационная гигиена не менее важна, чем личная. Мы работаем даже в условиях карантина и заботимся о новостях, которые вы получаете! Поддержите нас на Спильнокоште! Поддержите независимую журналистику

Карантин начался в Уганде и Кении. Особое внимание лидеры стран уделили барам и церквям. Нельзя собираться по любой, даже самой важной причине: ни на вечеринках, ни на свадьбах, ни даже на похоронах и молитвах.

Уганда — рекордсмен по нелепым запретам, мемам из речей президента и фейкам в новостях. Еще когда правительство не заявило о своих серьезных намерениях и не запретило массовые скопления, на улицах белых людей начали вместо «музунгу» называть «корона». Такое поведение возникло очень внезапно в один из дней, рассказывал мне Вова Демченко, который тогда еще был в Кампале.

Если ты белее африканской нормы, то на рынке до тебя могло долететь не только возмущение, насмешка и тыкание пальцем, но и лук или что-то еще, что было под рукой. Такая реакция угандийцев не взялась из ниоткуда: накануне в новостях порекомендовали остерегаться иностранцев, мол, именно они разносят новый вирус, летая из одного конца мира в другой. А это, как известно, издавна непонятная африканцам привычка, над которой они всегда посмеиваются: гулять, слоняться туда-сюда без причины.

И вот уже две недели угандийцы на карантине, официальные цифры стабильны. «45 случаев заболевания COVID-20» (ой, ошиблись!) — фото с таким титром на угандийском канале гуляет по интернету.

Никакой смерти, но и никакой свободы. Уганда, на первый взгляд, очень свободная и дискотечная страна. Как минимум, Кампала — столица не только Уганды, но и музыки и вечеринок всей Восточной Африки. Но президент Мусевени за эту обманчивую свободу берет с угандийцев очень высокую цену. Жестокость полиции и армии уже привычна для большинства жителей городов. Поэтому ситуация, когда полицейский палкой сбивает женщину с мотоцикла, потому что недавно передвижение на мототакси тоже запретили, — вполне обычна для всех участников ситуации. Власть ограничивает, угандийцы нарушают, полиция наказывает.

Мой друг Тимоти рассказывает, как на второй неделе карантина на улицах Кампалы появилось рекордное количество людей, занимающихся спортом: бегают, играют в футбол, делают гимнастику — почти все коллективно. Полиция тут же начала арестовывать новоиспеченных спортсменов, а президент в своем обращении пообещал выложить видео, как можно заниматься спортом дома.

Если угандийцев сложнее удержать от активной ночной жизни, то Кения страдает от церковных запретов. Здесь службы в многочисленных домах молитвы похожи на концерты и зачастую продолжаются до 11-12 часов ночи. Еще в первые дни карантина церковные лидеры во многих странах игнорировали запреты и собирали людей молиться или петь госпелы о спасении во времена нового вируса, а лучше сразу апокалипсиса, который по пророчеству святых книг, уже надвигается. Наш друг Андрей Улин, который застрял в карантинном Найроби, даже разоблачил и сразу же «прикрыл» одну из таких церквей, вызвав санэпидемстанцию.

Из Кении тоже доходят истории о произволе властей и жестокости карантинных мер. На днях полиция застрелила подростка, который вышел на балкон своей квартиры после начала комендантского часа. Как такому противостоять? Надо спросить у местных масаев. Друга на улице встретила полиция и говорит: «Куда идете, господин? Карантин». А тот, обнажая свой мачете на поясе, ему и отвечает: «У меня вон там дома две жены, восемь детей и мать, которым я ежедневно должен приносить еду, поэтому уйди с дороги, „карантин“».

Все это распространяется через инстаграм-сториз, мемы в вотсапе и блоги. Все лайкают и смеются. В одной из этих стран большинство не уверено в достоверности официальных данных, средний уровень доверия к органам власти — ниже 40% (исключение разве что Руанда). Это напоминает мне ситуацию с эпидемией Эболы в Либерии, когда на официальные призывы и карантинные меры, введенные местной властью, граждане просто не реагировали, потому что думали, что это очередные политические игры.

В разговорах на танзанийской кухне все больше шуток: нас, африканцев, ничто не возьмет, раз мы Эболу пережили, нас малярия не пугает (от малярии ежегодно в мире умирает более миллиона человек), то и от «короны» прятаться не будем. На рынке за стаканчиком авокадового фреша мужики выдвигают собственные теории: «Да эта корона вообще из Африки пошла — в прошлом году все кашляли с температурой, помните? У нас иммунитет — ого-го! Не то, что у тех музунгу».

И в этих разговорах можно услышать тревогу и неуверенность в будущем из-за экономического кризиса, который уже ощутим. Туристический сектор уже страдает от нулевого потока туристов, цены на продукты и вещи первой необходимости растут с каждым днем. Те, кто имеют такие товары, наживаются, пока могут. С экранов нагнетают тревогу речи на конференциях ВОЗ, такие как выступление генерального директора Тедроса Аданома Гебреисуса, который убеждает Африку «проснуться и готовиться к худшему», упоминая множество случаев заражения, которые, вероятно, просто не были обнаружены.

Закрыть африканцев на карантин — это прецедент, которого континент еще не видел. Образ жизни значительной части жителей Африки такой: собрать урожай бананов или чего-нибудь еще, на маршрутке доехать до рынка, продать товар, на заработанные деньги купить рис, муку, масло, вернуться домой и накормить семью.

«Мы просто не можем запастись едой на месяц и закрыться в домах, как они это сделали в Европе. Мы должны найти свои методы. И пока этих методов нет, наш президент просто держит людей в более или менее хорошем настроении, не сеет панику. Потому что помочь он нам точно не сможет. А мы тем временем думаем, как пережить экономический кризис, который и без карантина надвигается», — рассуждает Амуд, который принял меня в доме, где он живет вместе с Мсусой. Они и их друзья — предприниматели. Они испытывают кризис и упадок собственных бизнесов, связанных с туризмом и развлечениями, и разрабатывают антикризисные идеи, планируют сеять маис на своей ферме и купить коз. Офис и наш дом превратились в пункт приема волонтерской помощи: ежедневно знакомые и незнакомые люди приносят какие-то вещи и продукты питания для помощи тем, кому в эти кризисные времена будет сложно «переждать».

Впрочем, пока жизнь ощутимо не изменилась. Только перед входом в любое учреждение — магазин, банк или даже ночной клуб — теперь обязательно надо вымыть руки с мылом. Что ж, пока останусь в Танзании, помогу друзьям, и вместе посеем маис на ферме.

Африканцы пока не затронуты пандемией, она действительно еще не пришла сюда в той мере, в какой захватила другие части мира, но пандемия точно отвлекает внимание от других ужасов, что и до нее существовали в Африке. Произвол полиции оправдывается опасностью заражения неизвестным вирусом. Диктаторы вносят вместе с новыми карантинными правилами правки в законы и конституции, которые позволяют им оставаться у власти еще и еще. «Под шумок» активизируется террористическая деятельность, например недавние нападения джихадистов в Западной Африке или в Мозамбике. Между тем, не спит и не ждет саранча, которая еще несколько месяцев назад поставила под угрозу урожай стран Восточной Африки, что может привести к длительному голоду миллионов людей. А другие смертельные болезни — СПИД, малярия, тиф — по-прежнему ежедневно уносят жизни жителей африканского континента.

Из-за отсутствия информации о предпосылках и реальных прогнозов о последствиях и сроках, я смотрю на все это философски. Для меня это тест на человечность и перезагрузка планеты и нашей на ней деятельности. Моя подруга и коллега Надя Парфан написала, что я вернусь в другую страну, когда вернусь домой. Я думаю, что мы все выйдем на улицы совсем другого мира, каждый в своей стране-городе-квартале. Это важный момент для человечества, и хотя я дико скучаю по родным, я рада оказаться в этот момент именно здесь. Да, этих людей не так-то легко обуздать в их привычном африканском образе жизни, и, может, это подвергает их большей опасности (и меня вместе с ними). Но постоянное пребывание в «группе риска» и жизнь в условиях «повышенной опасности» породили у них привычку быть счастливыми и позитивными, что ни говори. И это, без паники и преувеличения, — лучшая вакцина.

Сколько все это будет продолжаться — мне, как и вам, неизвестно. Готовлюсь «играть в долгую», выспрашиваю у мамы семейные рецепты, кормлю африканских соседей борщом, обложилась фильмами и смотрю кино. Сосед Мсуса ежедневно напоминает, как я из путешественницы превратилась в домохозяйку. «From world traveler to African housewife» — а мне что с того, это теперь новый тренд. Главное — быть по-африкански счастливыми и оптимистичными.