Почему «вопросы Зеленского» важны, но не приведут к правильным решениям

Президент Владимир Зеленский и его окружение умело перевернули общественную повестку  в свою пользу и заставили всю страну обсуждать «пять вопросов» опроса, который на сомнительных юридических основаниях должен пройти в день выборов — 25 октября. Сам факт постановки этих вопросов перед обществом важен. Однако опрос неподготовленных граждан приведет к электорально выгодным, но стратегически вредным для Украины результатам.

О сомнительной легитимности много опроса было сказано уже в день его объявления. Откуда финансирование? Кто решил, что именно эти вопросы — самые важные? Кто физически будет организовывать процесс? Будет ли обеспечена социологически корректная выборка? Будут ли результаты опроса проходить хотя бы какой-нибудь независимый аудит? Кто вообще будет считать бюллетени? Можно ли считать присутствие посторонних людей рядом с участками в день выборов вмешательством в их результат? А как насчет использования президентом слогана партии «Слуга народа» «все будет так, как решишь ты» и других фраз, недвусмысленно намекающих на то, какую партию он поддерживает? И это еще неизвестно, не будут ли волонтеры одеты в характерные зеленые жилетки с надписями узнаваемым шрифтом.

Однако гораздо интереснее со стратегической точки зрения поговорить о самих вопросах и целесообразности их постановки именно сейчас, а также о том, стоит ли обращаться за мнением «народа» по таким вопросам.

Конечно, если бы в Украине был современный вменяемый закон о референдуме, а все участники политической дискуссии придерживались бы заложенных в нем норм об ограничении вопросов — проблем с обсуждением могло не возникнуть вовсе. Определенное количество граждан (европейская практика показывает, что для этого достаточно 1-3% действующих избирателей, то есть для Украины — примерно от 300 тыс. до 1 млн подписей) могли бы инициировать любой не запрещенный законом вопрос и, проведя соответствующие агитационные или контрагитационные мероприятия — получить легитимизированный через демократические механизмы (проще говоря, утвержденный ЦИК) результат такого «опроса». Однако поскольку внесенный Зеленским в Раду закон о референдуме до сих пор не приняли, а его нормы вызывают больше споров, чем даже конструктивного обсуждения, — такая опция нынешней власти, к сожалению или к счастью, сегодня не доступна.

Поэтому формат дискуссии сводится к вопросам: а) нужно ли узнавать мнение людей по тем или иным вопросам в принципе? и б) должны ли это быть вопросы, сформулированные именно таким образом / в такой форме / в такое время?

Нужно ли спрашивать людей?

Ответ — однозначно, да. И политики регулярно проводят такие опросы, когда идут на выборы. Ведь именно избиратели голосуют за политические партии или кандидатов. В их программах прописан иногда гораздо более широкий спектр общественных проблем или вызовов, ответы на которые в той или иной степени дает политическая сила. Конечно, это утверждение не лишено сарказма, потому что программы и в Украине, и в мире читают крайне редко. Более того, часто политики сами не знают политических программ своих партий, а то и публично противоречат тому, что написано в их собственной программе.

Что делать, если хочется получить мнение о конкретных вопросах здесь и сейчас? Официально оплатить социологическое исследование в авторитетной компании, возможно, например, для важного заказа со стратегической целью,  привлечь консорциум таких компаний, обсудить выборку, погрешность, регионы, желательные формулировки. В конце концов, всегда можно «прицепить» вопрос «вагоном» к регулярным опросам об изменениях общественных настроений. Если хочется «диджитала» — провести опрос через системы типа YouGov, которые дают мгновенные результаты для большого количества респондентов с максимальным количеством привлеченных людей. Опять же, ничто не мешает добавить соответствующий функционал в приложение «Дія», которое установили уже более 5 миллионов пользователей. Репрезентативность, опять же, помогут обеспечить социологи.

А стоит ли задавать именно такие вопросы именно сейчас? 

Здесь точно нет однозначного утвердительного ответа.

Пять вопросов — пять вызовов

Что касается пожизненного срока за коррупцию, это чистой воды популизм (ведь кто же не захочет «посадить коррупционера навсегда», потому что «это так работает в Китае» / это «европейская практика). И подмена вопроса «нужно ли наказывать коррупционеров?» вопросом «как именно их нужно наказывать?» Такую дискрецию не всегда получают даже присяжные (они обычно определяют, виновен или не виновен, а меру наказания определяет профессиональный судья).

Кроме того, пожизненное заключение приравняет коррупцию «в значительных масштабах» (кстати, а это сколько?) к умышленным убийствам, терактам и другим тяжких преступлений. Никакого намека на перевоспитание — только «страдания ради страданий». Если мы хотим возбудить в обществе животные инстинкты — тогда можно. Но стоит напомнить, что в половине случаев «коррупционерами» оказываются не чиновники, а предприниматели, адвокаты, обычные граждане «из соседнего подъезда». Все еще хотите для них пожизненного? Ну и наконец, чего скрывать коммерческую составляющую: имея перспективы отправить людей на пожизненное, силовики могут существенно задрать цены на «продажу» таких дел фигурантам, а последние, имея такие возможности, — будут гнуть непомерные цены за свои «услуги». Это закрутит спираль взяточничества еще туже.

О свободной экономической зоны на Донбассе — это прямое нарушение Конституции. Даже на референдуме нельзя спрашивать о налоговых вопросах, а эта история — даже без политического подтекста реинтеграции — о налоговых льготах и преференциях для отдельной части предпринимателей. Опять же, с высокими коррупционными рисками. И здесь ответ будет сильно зависеть от того, какую подготовительную работу провести перед опросом: рассказывать ли об опыте начале 2000-х и бесконтрольном вывозе курятины, или о «восточноазиатских тиграх», которые благодаря таким экономическим зонам стали лидерами современной экономики (не без помощи диктатуры, но кто же об этом теперь вспомнит). Сейчас ни одной из сторон — ни сторонникам, ни оппонентам идеи — об этом (как и о любом другом) вопросе возможности высказаться не дали. И это прямая манипуляция общественным мнением.

Нуждается ли в общественной дискуссии вопрос о легализации медицинского каннабиса? При наличии в стране вменяемой системы здравоохранения такой вопрос, видимо, не стоял бы вообще, поскольку жизнь и здоровье человека должны быть для государства приоритетом. Но пока в Украине нет однозначного ответа на то, каким путем будет двигаться медицинская реформа в целом, обсуждать один из лекарственных препаратов не просто неуместно, но и неприемлемо с позиции этики.

История о сокращении количества депутатов до 300 всех пяти вопросов больше всего похожа на то, что его можно было бы вынести на референдум. И не соглашусь здесь со скептиками, которые, цитируя автора предыдущего референдума, утверждают: «Да ведь это уже было». Даже опуская сомнительную результативность предыдущего «опроса», нет никакой крамолы в том, чтобы задать через 20 лет тот же самый вопрос. За это время несколько раз изменились вектор страны, Конституция, экономическая политика, общее материальное состояние граждан резко улучшилось, а общественное сознание — возросло.

За вопросом о количестве депутатов стоит и мнение об эффективности парламента, и о готовности делегировать полномочия законотворчества меньшему количеству людей, и вопросы региональной репрезентативности. Об этом тоже стоило бы поговорить на форумах и круглых столах, и в этой дискуссии, скорее всего, граждане будут наиболее восприимчивыми (что такое Верховная Рада знает почти каждый, в отличие от каннабиса, свободной экономической зоны или Будапештского меморандума).

Что касается вопроса о Будапештском меморандуме — это однозначно прерогатива дипломатов и тех, кто определяет внешнюю политику. Привлекать к решению таких вопросов «простой народ» — такой же популизм, как и вопрос №1.

* * *

Подводя итог, можно сказать, что позитивом инициативы Зеленского можно назвать дискуссию о том, стоит ли в принципе что-то спрашивать у людей и каким образом. Не исключено, что побочным эффектом станет ускоренное принятие закона о референдуме или по крайней мере активизация работы над ним в парламенте. Негатив — непрозрачный и манипулятивный подбор вопросов, отсутствие возможности их обсуждения и аргументации сторонниками и оппонентами, а также нерепрезентативность выборки и непонятная дальнейшая судьба результатов, которые получит власть. К сожалению, в нынешних обстоятельствах вероятность нейтрализации негатива со стороны власти выглядит почти нулевой.