«Британия переживает колониальное похмелье» — британская писательница о миграции, Brexit, монархии и Бритни Спирс

Наталья Гуменюк

Стоит ли избавляться от британской монархии? Чем Тереза Мэй отличается от Маргарет Тэтчер? Почему люди так боятся миграции, которая существовала со времен появления человечества?

Бидиша — британская писательница, телеведущая, режиссер, которая специализируется на вопросах международных отношений, прав человека и искусства. Одна из ее последних книг — «Приют и изгнание: Скрытые голоса Лондона» — посвящена ее исследованию об искателях убежища в столице Великобритании.

В свежем выпуске «Очень важной передачи» с Натальей Гуменюк — серьезный разговор об Анджелине Джоли, Бритни Спирс и принцессе Диане, в частности, о том, чем можно объяснить слишком требовательное отношение женщин-звезд, что также является темой текстов Бидиши для The Guardian.

Миграция — взять и отменить?

Почему люди так боятся миграции? Мы живем в стране, где идет война, где миллионы внутренних переселенцев. Они остались в Украине и, несмотря на то, что страна небогатая, коллапсне произошел. Когда бываю в Великобритании, США, Германии, слышу: «Прекратитемиграцию». Хотя они способны принять этих людей. Миграция существовала всегда, но с новыми возможностями глобального мира больше людей могут перемещаться из страны в страну или на другой континент. Почему люди настолько обеспокоены этим?

Люди всегда начинают бояться иностранцев, когда в их стране экономическая нестабильность. Сейчас в Европе мы видим кульминацию последствий недофинансирования образования и медицины.

Люди отдают детей в школы, а потом говорят: «Школьная система и медицина плохие, дороги плохие, железная дорога не работает». Вместо того, чтобы заниматься таким сложным вопросом, как долгосрочная экономическая политика, медиа и политики ищут виновных. И говорят, что дело в иностранцах, мигрантах.

Известно, что больше всего страха миграция и мультикультурализм вызывают там, где разнообразия меньше всего.

Люди живут своими представлениями об иностранцах и очень боятся разнообразия и перемен. К сожалению, мы переживаем кризис беженцев. Это самый большой гуманитарный кризис со времен Второй мировой войны. Люди бегут. На Дальнем Востоке еще и от климатических изменений. Хотя стоит добавить, что самая большая миграция — внутренняя, большинство остаются в своих странах, а не едут на Запад.

Италия — страна, откуда люди бежали, а США принимали мигрантов. Обе эти страны болезненно воспринимают процессы, связанные с миграцией. В Германии я встречала выходцев из постсоветских стран, которые выступают против миграции. Возможно, мигранты должны иначе объяснять собственную историю своим детям?

Речь идет о культурном забвении. Мигранты, которые построили новую жизнь, потом думают: «Я так тяжело работал, чтобы получить то, что имею, почему же это должно быть просто для других?».

Возникает некий круг обиды. Мы тоже забываем, что люди перемещаются по этой планетес начала их существования. В школах не учат, чем было рабство, колонизация, принудительные браки, миграция. Если же вы не узнавали об этом специально, то откуда берете эту информацию? От медиа и политиков. И слышно тех, кто кричит громче других. Мы таки оказались в опасности, ведь можем потерять наши ценности — отсутствие насилия, принятие другого.

Британская писательница, телеведущая, режиссер Бидиша в студии Громадского, Киев, 1 декабря 2018 года. Фото:ГРОМАДСКОЕ

Я общалась с представителями Международной организации и людьми из Управления Верховного комиссариата ООН по вопросам беженцев. Беженцев иногда называют нелегальными мигрантами, из-за чего им сложно найти убежище. Скажем, Украина почти не предоставляет убежищебеженцам, которые спасаются отсирийской войны.

Однако, многие люди бегут от экономического кризиса, а не от войны или прямой угрозы жизни. Должны ли мы это переосмыслить и говорить о праве искать лучшую жизнь?

Причины разные: война, кризис, политические преследования; а, может, и пытки.

Проблема в том, что крайнюю бедность не считают достаточной причиной для права на поиск убежища.

Тебя считают экономическим мигрантом, а такой статус — негативное клеймо. Я считаю, что нужно изменить закон о том, кого считать беженцем. Бедность должна быть причиной для права на убежище. Это вопрос здравого смысла. Никто не покидает страну, пока существование там нестановится невыносимым. Люди хотят учиться, жить и строить лучшую жизнь. Они также переезжают из-за любви. Я никогда не понимала того, что ты должен расти там, где тебя посадили, будто цветок. Миллионы людей мигрируют.

Есть также политический аспект. Если ты убегаешь от войны, — ты беженец. Но если ты американец, живущий в Японии, ты — экспат, иностранец. И то, как именно тебя называют таки зависит от расы.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:5 причин, почему проблема миграции может развалить Евросоюз

Много украинцев едут в Италию, Испанию на заработки. Почти миллион украинских студентов и работников учатся и работают в Польше. Поднимается настоящая паника: «Это утечка мозгов, мы теряем наших людей». Но иногда думаешь: «А что, если там они получают лучшие возможности? Может, они вернутся с лучшими знаниями». Как мы можем переосмыслить эту идею? Потому что часто мы придаем миграции только негативное значение.

Я понимаю, почему возникает беспокойство из-за количества молодежи от 18 до 21 года, которые едут учиться в другие страны. Существуют факторы, которые толкают к этому. Молодежь живет ради приключений, и мне вполне понятно это желание расширить свой опыт. Это реально классно. А если едешь из страны ради работы, причина обычно в том, что там, где ты живешь, нет интересной и захватывающей.

Жизнь — это приключение, но жизнь — еще и круг. Люди склонны к тому, чтобы потом возвращаться. И вы должны обратить внимание как на стимулирующие, так и на негативные факторы. Идею выезда и возвращения стоит переосмыслить. Человек должен расслабиться. Надо также понимать ментальность молодежи: если тебе 20, и ты провел 20 лет на одном месте, с чего тебе хотеть провести на нем следующие 20 лет? У тебя только одна жизнь, а у нас только одна планета.

Мне кажется, для молодых крайне важно увидеть мир. Не только путешествовать, как турист, но и пожить, поработать, пообщаться, влюбиться, жениться, создать семью и сделать все те вещи, которые делают люди, по-другому.

В начале декабря власти Италии отправили полицию выселить около сорока африканских мигрантов, которые нашли приют в подвалах здания бывшего Туринского олимпийского городка, который строили к Олимпиаде, Турин, Италия, 17 декабря 2018 года. Фото: EPA-EFE/ALESSANDRO DI MARCO

Культурное высокомерие империй

Насколько Великобритания до сих пор является империей? И что это значит?

Много политических проблем и проблем идентичности в Великобритании связаны с ощущением «незаслуженной самоуверенности». Для меня империя— это негатив. Империя — это культурное высокомерие, «использование» остального мира, это когда «мы лучшие, потому что мы когда-то всем этим владели». Нопосмотрите на факты. Колониализм— это ограбление других народов, он не может быть ничем хорошим. Это высокомерие, эксплуатация.

Теперь британцы оказались в новой парадигме мира, где есть очень пестрые политические устройства, а не просто правые или левые, восток или запад. Есть крайне экономически активные Китай и Индия. Есть страны Африки, которыена самом деле являются развивающимися рынками: здесь очень молодое население, жаждущее и креативное. Вместо того, чтобы говорить: «Отлично! Давайте будем частью этого мира», британцы злятся из-за того, что сами уже не лидеры.

Думаю, что именно это одна из причин Brexit, ощущение того, что «нам не нравятся эти посторонние люди, нам не нравятся черные, мы хотим управлять, хотим контролировать. Мы собираемся заключить кучу торговых соглашений самостоятельно». (Это, конечно, не произойдет). Это «колониальное похмелье» очень мощное.

Если спросишь у сторонников Brexit, что, по их мнению, произойдет, они скажут: «Мы — это Шекспир, мы — это Диккенс. Когда-то мы были лидерами». Но вы больше не будете лидерами, вы будете очень изолированными.

Но ведьДиккенс писал не о лучших временах. Сегодня ситуация лучше.

Диккенс писал о вопиющем неравенстве, рабском детском труде, страшном расслоениимежду классами. Может, нам действительно стоит учить Диккенса и посмотреть на реальность, которую он изобразил.

И вам не захочется вернуться в те времена.

Но мы вернулись.

У нас существуют продовольственные банки, детская бедность достигает 40%, возникла проблема детской безграмотности, есть семьи, в которых работают оба родителя и при этом они не могут себя прокормить.

Мнение, что в будущем все будет лучше — ложное.

Шведский ученый Ганс Рьослинг написал книгу «Полнота фактов». В ней говорится о том, что сейчас мир гораздо лучше, чем раньше. Я много путешествую и слышу постоянные жалобы. Скажем, от жителей Великобритании или Нидерландов — самых богатых обществ мира. И хочется сказать: «Эй, но ведь ваша ситуация не катастрофическая, вы чего?».

Когда вокруг слишком много и плохого, и хорошего, природа человека в том, чтобы легче запоминать плохое. Мы знаем о чужих конфликтах больше, чем когда-либо. Это подкармливает ощущение, что нам надо остерегаться, потому что в мире так много гражданских войн, голода, кризисов. Это все было и раньше, просто мы об этом не знали. Сегодняшний вызов — принять всю информацию, которую имеем, и сказать: «Ладно, если нас беспокоит равенство, разнообразие и свобода, что мы тогда делаем со всей этой информацией? Как мы мобилизуемся и используем свои знания?»

Как Brexit влияет намигрантов ибеженцев вБритании?

У Великобританиибогатое миграционное прошлое.40% населения Лондона— небелые. Это незначит, что 40%— иностранцы. Есть целое поколение небелых британцев. Сегодня царит атмосфера разделенности. Это несовсем онасилии или агрессии, скорее глубокое чувство неуверенности, нестабильности инезнаниятого, какими будут следующие несколько лет.

В Британии существует уникальная культура желтой, таблоидной прессы, дешевых бульварных изданий с вопиющими манипулятивными заголовками. Там немало спекуляций, особенно в отношении беженцев. Хотя цифры говорят другое. 30 тысяч человек человек подали заявления на получение убежища, 15% отказали. В Британии очень немного беженцев. Таблоиды же усиливают страх относительно этих проблем. Кажется, что все эти люди лезут из кожи, чтобы только приехать.

Людей, которые хотят получить убежище в Великобритании, могут задержать, депортировать или они будут жить в нищете.Система создана так, чтобы отталкивать, говорить «нет», чтобы люди теряли надежду. Это и есть реальность.

Разговор о потере идентичности слишком громкий, это заставляет таких людей, как я (а я британка), чувствовать, будто я не хочу быть частью этого общества. Так не было 10 лет назад. Мы иначе общаемся, говорим не о присоединении к разговору других, а наоборот, о том, принадлежишь ли ты к определенной группе.

Меня беспокоит то, что я вижу, а вижу я расистские нападения на белых людей – поляков. Кто-то услышал, что они общаются на польском. Хотя они имеют право говорить на своем языке.

Мигранты ждут транспортрядом с временным лагерем «Джунгли» в Кале, Франция, 27 октября 2016 года. Более 7 тысяч беженцев из разных стран находились во временном лагере «Джунгли», ожидая любой возможностипопасть в Великобританию. 24 октября 2016 года власть перфекта объявила о сворачивании лагеря, а двумя днями позже в лагере вспыхнул пожар, большая часть временных сооружений сгорела. Фото: EPA/ETIENNE LAURENT

Мы много говорим об экономических проблемах, которые являются причинами Brexit, избранияТрампа. Носреди сторонников Трампа я встретила много состоятельных людей. То же самое с людьми, которые голосовали за Brexit. В Нидерландах происходил рефендум насчетСоглашенияоб ассоциации Украины с ЕС, где на самом деле речь шла о миграции в Европе. И активисты движения против Соглашения были не самымибедными. Может, мы упускаем какие-то экономические объяснения, постоянно находясь в поиске?

Думаю, это связано с психикой. Я рассказывала обо всех этих вещах в университете, и ждала, что студенты скажут: «Вы паникуете без причины». Ко мне подошла молодая девушка из Бразилии и сказала: «Вы кое о чем забываете, в частности, об изменениях климата».

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:«Правда не лежит посередине, она лежит там, где лежит» — польский диссидент Адам Михник

Ее теория заключалась в том, что действующие элиты на самом деле чувствуют себя неуверенно. Они страшно боятся, что произойдут необратимые изменения климата, которые повлияют на экономику и люди потеряют то, что имеют. Поэтому они пытаются удержать то, чем обладают. Именно поэтому такие люди, как Трамп, дружат только с другими состоятельными людьми. Именно поэтому ему нравятся другие олигархи и бизнесмены. Они пытаются сплотиться, чтобы их семьи и друзья были в безопасности, что бы ни случилось в будущем.

Они не хотят видеть иностранцев, когоугодно, кто меняет статус кво, не хотят новых вызовов, чтобы люди боролись за рабочие места. Их не волнуют нищета, неравенство, недостаток социальной мобильности. Они будто бы герои изфильмов про Джеймса Бонда, которые живут в красивом дворце со взлетной площадкойна крыше.

Я слушала ее и думала: «Может, она права. Может, такие вещи, как изменение климата, ограниченное время и ресурсы, также двигают этими людьми».

Вы общались со многими беженцами, мигрантами, с людьми, которые потеряли дом. Почти два миллиона украинцев были вынуждены бежать из-за войны. Думаю, мы — те, кто не теряли свой дом, не понимаем, что это значит на самом деле.

Когда я писала свою книгу о беженцах, то прочитала все книги на эту тему. Нашла невероятную цитату: «Когда вы смотрите на жизнь большинства беженцев и искателей убежища, вам кажется, что это какой-то приключенческий фильм с побегом, героизмом, бедствием, выживанием и изобретательностью. Ноникого в мире это не интересует. Для людей история беженцев начинается только тогда, когда они вдруг оказываются прямо перед вами». И только на это люди реагируют. Факты и статистика ни на что не влияют: неважно, что 2% населения планеты пережили это, а 200 тысяч человек пережили вот это. Однако, если вы говорите: «Вот этот человек прошел через это», и рассказываете егоисторию, это хоть немного срабатывает.

Когда вы имеете дело с людьми, которые пережили травмы, другие люди об этой травме слышать не хотят.Это заставляет их чувствовать, будто мир невыносимый, опасный, бешеный.

У нас есть примеры невероятной поддержки и эмпатии. Украина живет с соседом Россией, которая на протяжении 5 лет ведет против Украины войну. Мы — одна из самых бедных стран Европы. Но мы не говорим о кризисе беженцев. В целом мы справляемся. Почему человеку так трудно представить, как это — потерять дом? Ты вышел из дома, взял кошелек, телефон и это все, что у тебя есть. Почему так мало сочувствия?

Потому что это самый большой человеческий страх. Они не могут позволить себе подумать, что такое может произойти и с ними. Тогда они должны гуманизировать всех тех других людей, осознать, что та женщина — не просто беженка, а была тележурналисткой, правозащитницей. Тогда придется думать: «Такое может произойти с кем угодно, даже со мной. Скажем, завтра». Это очень сильное, естественное и вполне понятное человеческое сопротивление — всегда должна быть какая-то причина того, что горе происходит с другими людьми, но не с нами. Человеческая психология заставляет убедить себя — я, отличный. Иначе вы должны впустить всю боль мира. Нам до сих пор нравится верить, что мы живем в справедливом мире, где у вещей естьпричина, где «А» ведет к «Б», и если я сделаю вот это — все будет хорошо.

Британская писательница, телеведущая, режиссер Бидиша (справа) и журналистка Громадского Наталья Гуменюк в студии Громадского, Киев, 1 декабря 2018 года. Фото: ГРОМАДСКОЕ

Капиталистические трофеи

Я прочитала некоторые ваши колонки в The Guardian. Одна посвящена Бритни Спирс, другая — принцессе Диане, третья — Анджелине Джоли. Они были о том, как общество относится к звездам, особенно к женщинам. Что-то меняется?

Когда я писала статью о Бритни Спирс, то думала: «Зачем я это делаю? Это так тупо». Но другая часть меня думала: «Она звезда. Невероятно известная, очень успешная. У нее есть все то, что капитализм называет красивым. В то же время она — артистка, пробирается в очень сексистской индустрии. И она не выглядит слишком счастливой». Допустим, вы можете собрать все капиталистические трофеи, которые общество считает ценными, и все равно быть оскорбленным, объективированным, переживать эмоциональный кризис.Вот поэтому интересно посмотреть на жизньизвестных женщин. Многие из этих историй на самом деле довольно трагичные. Со многими из этих женщин обращались невероятно жестоко из-за каких-то мелочей. Критика общества действительно несоразмернатому, что делают эти женщины. Принцессу Диану убили ужаснымспособом — преследовали папарацци. Несмотря на всю ее красоту и харизму, еежизнь вообще не былатриумфальной. Истории этих женщин стали частью мифологии — что для женщин возможно, что для них рискованно.

Слишком жестокое отношение к звездам — увеличенная версия того, как общество относится к женщинам неизвестным.

Просто другой уровень публичности. Очень интересно узнавать, через что проходят эти женщины, что они могут делать. Анджелина Джоли — одна из самых красивых женщин планеты — использовала свою силу, чтобы создать что-то существенное. Она очень преданный участник кампании против сексуального насилия и конфликтов. Она — невероятный режиссер. А люди об этом забывают, потому что она очень красивая.

Она сняла фильм «В краю крови и меда» о боснийской войне, в частности, о сексуальном насилии во время конфликта. Это один из лучших фильмов о войне, который я когда-либо видела. Он очень жесткий, взрослый, вдумчивый, беспокоящий. Она решила использовать этот отравленный подарок в виде своей славы и красоты, чтобы попробовать немного изменить в обществе разговор о насилии.

Мне очень нравятся художницы. Такие людикак Йоко Оно — ей 80, и она до сих пор супер креативная, авангардная.

И люди до сих пор говорят о Йоко Оно как о жене Джона Леннона.

Я знаю. Но она просто невероятновлияла на него. Он — простой парень из Ливерпуля, из рабочего класса. И вот встречает эту авангардную японскую художницу, которая создает вещи, которых он никогда раньше не видел. Она знакомит его с миром авангарда, и они создают все это вместе.

Мне нравится Марина Абрамович, Бьорк. Она была поп-звездой, которая вместо того, чтобы идти путем массовой славы, продолжала создавать эту невероятную музыку. Сочетала перформанс, искусство и моду. Внимание было не натом, что она красивая женщина, а на ее перформансах, на том, что у нее внутри, наее эмоциях.

Сегодня звезды от Леонардо Ди Каприо доЛеди Гаги участвуют в политических митингах. (В США они более политически активны, чем в Британии.) Особенно новое поколение. Что меняется?

Мне очень нравятся молодые звезды. Такие люди как FKA Twigs — танцовщица, музыкант и замечательная молодая актриса. Она сыграла Рут в фильме «Голодные игры» — маленькую девочку, которая умирает. Она поднимает вопрос расизма, гендера, движения #MeToo. А ей около 20-ти.

В молодом поколении американских звезд мне нравится то, что они не разделяют славу и политику.

Они используют свою известность, чтобы говорить о злоупотреблениях в индустрии музыки, искусстве, кино и моде. Они действительно рискуют. Они бунтари: им есть, что терять, но они до сих пор говорят. Они очень преданы идее. Мне нравится поколение миллениалов, потому что они заинтересованы политикой.

Британская писательница, телеведущая, режиссер Бидиша в студии Громадского, Киев, 1 декабря 2018 года. Фото:ГРОМАДСКОЕ

Разве миллениалы не больше заинтересованы своими телефонами?

Меня очень бесит, что они проводят свое время в телефонах. Мое поколение знало, как жить без телефона, и постоянно заглядывает в экран. Но если ты общаешься с ними, понимаешь, что они очень образованные относительнодвиженияза свободу. Им интересно говорить о феминизме, антирасизме, активизме. Они очень креативные.

Они не делят активизм и работу дизайнера или художника, или человека, работающего с текстом. Мне нравится это размытие границ. Они унаследовали нестабильный и неравноправный мир. Именно поэтому сегодня у 20-летних менталитет выживания. Они знают, что им надо бороться за свои права.

Когда я смотрю на свое поколение (а это поколение мощного экономического бума), понимаю, что мы были больше самодовольными. Нам казалось, что все будет отлично, мы будем богатыми и известными. И многие из нас такими стали. Сейчас мы смотрим на нестабильность окружающего мира и говорим: «Что наследует следующее поколение? Травмы, вызовы». На самом деле, молодые люди знают, как создавать и строить.

Старые ценности и любовь в королеве

Прошло несколько лет с начала движения #MeToo. Кстати, в Украине был феномен, который назывался «Я не боюсь сказать». И когда мы писали о #MeToo, нам делали замечание, что мы не упомянули, что в Украине он возник годом ранее.

Как, по вашему мнению, #MeToo развивается сегодня? Мы слышим, что люди начинают бояться высказываться,как говорить о сексе и отношениях...

Когда есть революция — есть сопротивление. Все эти выражения типа: «Я не могу сказать, что у тебя хороший топ, потому что это будет выглядеть как харассмент» — просто диверсионная тактика. Я на 100% поддерживаю #MeToo. И мне действительно нравится фраза «Я не боюсь сказать».

Это движение не о привлечении кого-либо к ответственности за нарушение закона, оно не о том, чтобы сажать людей в тюрьму. Это движение женщин, движение свидетельства.

Мы собираемся вокруг огня и говорим: «Со мной произошло это, я не вру, я не допустила ошибку, это правда. Вы можете сделать с моей историей, что угодно. Вы не обязаны мне верить». Это мощно, поэтично. Часто преступники остаются на свободе, справедливости нет, поэтому мы думаем: «Знаете, если так, то я в любом случае расскажу, что со мной произошло, мне нечего терять».

Как вы думаете, почему права женщин стали настолько противоречивым вопросом? Женские движения существовали всегда. Почему есть те, кто настолько сильно боится женского движения сегодня?

Люди больше всего боятся революции, когда она еще не началась. Больше всего сопротивления тогда, когда шансов на изменения очень мало. Думаю, что нестабильность современного мира поднимает всю токсичную информацию. Все реалии о расе, гендере, бедностидиспропорционально влияют на женщин, поэтому женщине больше болит экономическое неравенство. Есть также ощущение того, что то, что ты считал правдой, могут отобрать, что нам нечего терять. Если мы будем молчать, все или останется так, как было, или станет еще хуже.

Насамом деле, то, что происходит вполитике, очень связано сгендером. Посмотрите наповедение Трампа, налюдей, которых онуважает,— таких, как СиЦзиньпин иКим Чен Ын. Это непросто деспотичные лидеры, это лидеры-мачо.

Ким Чен Ынтаким невыглядит.

Его режим очень маскулинный. Я не говорю, что все мужчины такие, но именно эти фетишизируют армию, хвастаются сексуальным завоеванием, сексуальным насилием. Мы не можем жить в мире, где насилие и агрессия становятся нормой.

А как насчет женщин, которые пытаются вести себя как мужчины? Вы из Британии, откуда Маргарет Тэтчер. Я не буду говорить о ее противоречивой экономической политике, но она — символ. Символ женщины, которая пытается быть жестче, чем мужчины.

Не думаю. Тереза Мэй не такая, как Тэтчер. Маргарет Тэтчер вообще ничего не делала для женщин. В ее правительстве не было женщин. Мэй допустила к правительству двух женщин, ноэто незначительное улучшение. И Тэтчер, и Мэй из Консервативной партии. Последняя продвигает идею сохранения старых ценностей. Даже несмотря на то, что сфотографировалась в белой футболке с надписью: «Так выглядят феминистки». Тогда все в стране говорили: «Нет, они так не выглядят».

Может и существует идея о силе женщины, но идея этой силы очень консервативная. Она о жестком стилеязыка, об определенной бесполости. Но в действительности феминистический проект был вот о чем: деньги в школы, в приюты защиты от домашнего насилия, во все вещи, которые противостоят женскому неравенству. Но это либеральные ценности. Консервативные ценности помогают женщинам, пока те богаты. И это на самом деле не феминизм. Для меня феминизм — о солидарности с другими женщинами, о том, чтобы слышать женщин. Я не вижу, чтобы Тереза ​​Мэй это делала. Маргарет Тэтчер точно этого не делала.

Интересно, что у лейбористов никогда не было женщины-лидера.

Но дваминистра, которые у нас были, Тэтчер и Мэй, консервативные. Это может означать, что якобы прогрессивные партии на самом деле не уважают женщин, толерируют харассмент, гендерное неравенство. Можно сказать, что хотя бы консерваторы очевидны в своем сексизме.

Премьер-министр Великобритании Тереза Мэй (в центре) в окружении коллег-мужчин перед началом заседания Европейского Совета в Брюсселе, Бельгия, 13 декабря 2018 года. Фото:EPA-EFE/OLIVIER HOSLET

Сколько бы я не общалась с британскими журналистами, все они уверяют, что обожают королеву: «Не прикасайтесь к этому! Вы можете сколько угодно критиковать наших министров, но королева у нас замечательная». Чувствуется увлечение принцессами-красавицами, их детьми. Конечно, монархия — ​это символ, ваша идентичность, хорошая традиция, которая объединяет людей. О чем думаете вы?

Я не монархистка, не сторонница людей, которые зарабатывают миллионы, ничего не делая. Мой вопрос, что с ними сделать?! Мы не можем всех поубивать, и я не говорю, что мы должны это делать. Мы просто надеемся, что в конце концов они перестанут рожать детей и просто исчезнут.

Я думаю, что британцы в основном очень амбивалентные.

С одной стороны, монархия—это глупая традиция. В то же время, существует эта британская любовь к традициям, и британцы не хотят, чтобы монархия полностью исчезла.

Им так нравится Меган Маркл, потому что она не белая, она американка, в ней смешаны расы — вот что-то свежее. Британцы думают: «Ладно, как дляэтого века реформы достаточно. Теперь давайте заведем много королевских детей, может, они получат какие-то профессии и будут зарабатывать собственные деньги».

Но этого не произойдет. Думаю, королевская семья будет существовать вечно и королева, наверное, будет жить около 200 лет.

Этот материал также доступен на украинском языке.

Подписывайтесь на наштелеграм-канал.