«Я начала говорить о коронавирусе еще в январе»: интервью с врачом, работающим с инфицированными в Черновцах

Как вы сегодня работаете и какова сейчас ситуация в Черновицкой области?

Я начала говорить о коронавирусе еще в январе. Это был посыл больше не о вирусе, а о готовности медицинской службы, я прошла не одну эпидемию с 2009 года, и знаю те реалии, в которых живет сейчас инфекционная служба в Украине, и в том числе — в Черновицкой области. Поэтому был такой посыл на опыте Уханя, на опыте других стран.

Когда вирус начал распространяться, пришлось делать такие сообщения (в соцсетях — ред.). За них я уже не раз получала «на орехи», и сегодня снова получила замечание, что такие сообщения кажутся не очень корректными чиновникам и нашему руководству.

По ситуации в Черновицкой области: у нас действительно сейчас несколько медицинских учреждений, где принимаются такие пациенты. Основное заведение — это инфекционное отделение областной клинической больницы, где есть взрослые пациенты, а также инфекционное отделение детской больницы, потому что у нас там тоже уже есть пациенты.

Во взрослом отделении сейчас есть 4 подтвержденных случая, и 5-й — действительно летальный. Сегодня семья занималась погребением, со специальными службами, потому что этим также должны заниматься эпидемиологи.

В детском отделении находятся также дети, которые были в контакте с одной пациенткой, которая находится у нас с подтвержденным коронавирусом.

Информационная гигиена не менее важна, чем личная. Мы работаем даже в условиях карантина и заботимся о новостях, которые вы получаете! Поддержите нас на платформе Спільнокошт! Поддержите независимую журналистику

Насколько врачам страшно, есть ли все средства, чтобы работать в условиях инфекции?

Сейчас уже мы больше обеспечены, чем в начале. Все пациенты получают лечение в рамках тех списков, которые разрешены Минздравом и в условиях отделения. Они абсолютно все получают бесплатное лечение, и те, у которых только подозревают инфекцию, и те, у которых она уже подтверждена. Поэтому с этим сейчас меньше проблем. Но все равно проблемы остаются, как бы ни утверждали некоторые люди, которые сейчас больше волнуются за то, чтобы удержаться в высоких креслах, чем за пациентов.

Сами врачи и медицинский персонал имеют средства индивидуальной защиты, именно те, которые рекомендует ВОЗ, то есть мы пользуемся специальными респираторами, которые имеют уровень защиты FFP3, защитные очки, комбинезоны и перчатки. Весь медперсонал, который контактирует с этими пациентами, именно так и одевается.

У нас пока изолированно крыло целого корпуса, то есть нет доступа, мы даже ограничили территорию. На эту территорию инфекционного отделения не могут простые прохожие проходить, даже выставлен полицейский пост, который обеспечивает порядок.

У вас есть специальный документ, чтобы пройти в больницу? Как проверяют врачей?

Нас шестеро врачей вместе с завотделением. Полицейский пост знает нас, они знают, кто и когда дежурит, кого как зовут, у них есть наши мобильные контакты, потому что они дежурят вместе с нами круглосуточно. И если что-то случится, они нам звонят, или мы им звоним. Пока таких случаев не было, абсолютно спокойно, люди понимают, люди сознательные.

Как вы сами общаетесь между собой? Вас тоже шесть человек: дистанция 1 метр, все в защитных костюмах — как это происходит?

Я выкладывала фото у себя на страничке, мы действительно все одинаковые, в синих комбинезонах, очках и респираторах. Мы подписываем комбинезоны, все врачи подписывают свои имена, подписываем дату и час, когда мы его надели, для того, чтобы контролировать правильное время.

Мы так же общаемся и с пациентами: они должны нас слышать и понимать, с кем именно они говорят. А пациенты у нас свои, они уже привыкли к нам, узнают нас по глазам и голосу, я надеюсь. Не было с этим проблем.

Сами пациенты не паникуют? Потому что много паники из-за коронавируса. Как пациенты психологически себя чувствуют и как ведут себя?

Положительно, мы стараемся выполнять, кроме того, еще и функцию психологов, потому что сейчас мы ограничены, к нам не могут прийти сопутствующие смежные специалисты, которые могли бы нам помочь. Поэтому мы стараемся поддержать позитивный настрой людей, потому что те, кто уже получил положительный результат теста, понимают, какие последствия, они видят, какие негативные вещи происходили во всем мире. Пока у нас не было проблем в отделении.

У людей есть склонность к конспирологии. Мы видим, что есть смерти от пневмонии, такие случаи были и до коронавируса. Не думаете ли вы сейчас, что это была все-таки инфекция?

У нас таких случаев не было.

Возвращаясь в 2009 год, когда мы работали в условиях эпидемии гриппа, это для нас так же было похоже. Сейчас немножко другое, даже труднее, можно сказать, но для нас грипп и пневмония на сегодняшний день намного проще в связи с тем, что для гриппа есть специализированная быстрая диагностика, есть экспресс-тесты, есть специфические тесты именно на грипп. Кроме того, у нас есть специфическое лечение от гриппа.

Даже если у человека есть подозрение на пневмонию на фоне вирусной инфекции, и если мы подозреваем грипп, то сразу начинаем давать ему эти специфические препараты, они дают хороший положительный эффект. У нас сейчас намного уменьшились летальные случаи по сравнению с 2009 годом. Мы даже меньше за это переживаем сейчас. Гораздо легче работать, потому что есть это специфическое лечение.

У вас сейчас лежат те, у кого подозревают коронавирус, но нет окончательного результата. Сколько таких людей?

Я вам точно не скажу, потому что есть те, кто поступают в течение суток. Если взять случай, когда подтвердили у двух женщин позавчера, то одна из этих пациенток поступила еще 6 марта, и первый результат у нее был отрицательный.

Первое тестирование — не гарантия того, что человек не инфицирован. Поэтому сейчас особое внимание уделяется этому. Мы всегда дожидаемся второго результата.

Действительно, пока у нас тяжелых случаев нет. Кроме одной женщины, там был летальный случай, но это был результат ее сопутствующей тяжелой неврологической патологии. Поэтому людям, у которых первый результат отрицательный, мы пытаемся объяснить, что надо дождаться второго отрицательного результата для того, чтобы мы 100% могли утверждать, что человек не инфицирован.